Сыщик, ищи вора! Или самые знаменитые разбойники России - Александр Бушков

Царские власти какое-то время полагали, что проблему удастся решить переговорами – пообещав прощение за все прошлые грехи в случае, если казаки Разина прекратят разбойничать (такие обещания правительство исполняло). Однако присланный для переговоров московский стрелецкий сотник Сивцов был ночью убит, а тело выбросили в воду.

Там, в Яицком городке, Разин и перезимовал. Весной 1668 года к городку подошел стрелецкий отряд. Поначалу его командир Безобразов тоже попытался договориться с Разиным добром – но его парламентеров Янова и Нелюбова Разин приказал повесить, а отряд Безобразова разбил наголову. И решил идти в Каспийское море, к персам…

Противостоять ему не было возможности. Войск в тех местах катастрофически не хватало, а те, что имелись… Воеводы доносили в Москву: «…служилые люди городовой службы многие люди оскудели, голыя, пеши и бедны, и безоружны…» В общем, много с такими не навоюешь.

Перед тем как выйти на Каспий, произошло событие, впоследствии отраженное в песне, пользовавшейся и до революции, и после большой популярностью (во всяком случае, в 1973 году наша дворовая компания ее пела под гитару в числе прочих). Сочинена она каким-то интеллигентом во второй половине XIX века, но очень быстро завоевала популярность не только у «простого» народа (певал ее и Шаляпин на концертах). Поскольку молодому поколению она наверняка практически неизвестна, процитирую отрывками, насколько помню (целиком и сам уже подзабыл):

Далее говорится, что эта молодая жена – персидская княжна. Тем временем среди казаков начинается ропот – обабился, мол, наш атаман:

Поскольку с мнением такого коллектива следует считаться, Разин решает развестись просто и незамысловато. Обращается к великой реке:

Дальнейшие строчки, увы, не помню. Короче говоря, Разин

Самое интересное, что эта история – подлинная. Правда, примерно наполовину. Княжна была не персидская, а татарская, захваченная ранее на Волге. И «возжался» с ней Разин не «одну ночь» – в наложницах у него княжна была год, успела даже родить сына. Так что мнимое возмущение казаков – чисто литературный прием. Многие возили с собой пленниц, так что не Разин первый, не он последний.

Но княжну он действительно утопил. Некоторые исследователи считают, что это было натуральное жертвоприношение, опираясь на старые предания о том, как Разину накануне выхода в море явился во сне «Иван Горинович», водяной, хозяин Яика. И попенял Разину: уже три года тот плавает в том числе и по его владениям, а жертвы так и не принес. Вот Разин, проснувшись, княжну и утопил… (сына, правда, отправил на воспитание в Астрахань к тамошнему митрополиту, дав на содержание тысячу рублей).

Вообще-то эта история очень похожа на правду. Христианство очень долго соседствовало на Руси со старыми языческими обрядами (причем некоторые сохранились до сих пор, например в виде обычая в «родительский день» оставлять на могилах родственников еду или запрете освящать баню, даже если освящается дом и все хозяйство). А в XIX веке пусть и редко, но зафиксированы случаи, когда при открытии новой водяной мельницы подстерегали ночью на дороге неудачливого путника и преспокойно топили – опять-таки старый языческий обряд…

Короче говоря, «острогрудые челны» вырвались в Каспийское море. Для почина ограбили несколько судов русских купцов, потом разорили побережье между Дербентом и Шемахой, взяв много добычи и пленных. Потом двинулись к Баку и как следует погуляли в его пригородах, захватив 7000 баранов (как они только влезли на струги?! – А. Б.) и полторы сотни пленников, отвезя все эти «трофеи» на островок неподалеку от Баку.

Далее – совершенно непонятный психологический выверт. Высадившись с небольшим отрядом у залива Кизил-Агат, Разин отправил послов к шахским властям, предлагая вместе со всем своим отрядом перейти на персидскую военную службу. Персы, подозревая тут какую-то хитрость, с ответом тянули. Разин плюнул и уплыл к городу Решту, где обошлось прямо-таки малой кровью – Разин попытался закупить продукты, но правитель города отказал. Тогда разинцы ночью напали на городской базар, убив нескольких местных жителей (вероятнее всего, сторожей – кто же еще может находиться ночью на базаре?).

Никакой военной силы у персов в Реште не имелось. Поэтому было заключено своего рода джентльменское соглашение: наместник разрешил казакам свободно закупать продукты, а те пообещали, что грабить город не будут. И даже культурно извинились за инцидент на базаре, сказавши: ну очень уж кушать хотелось…

Из Решта Разин отправил новых гонцов к шаху с тем же предложением – и снова не дождался ответа. Отплыл в город Фарабад, где, вот диво, несколько недель вполне мирно торговал с местными. А попутно отправил к шаху новых послов – может быть, и в самом деле собирался наняться на службу, опасаясь, что на Дону ему стало слишком жарко?

Ответа ждали шесть недель. Периодически приезжали шахские посланцы, дарили подарки, но отделывались туманными обещаниями: они, мол, люди маленькие, полномочий не имеют, ужо придет грамота от светлого шахин-шаха…

А тем временем шах, очевидно, решив не связываться со столь буйной компанией, стал потихоньку собирать войско и собрать успел семь тысяч «кизилбашей» («красноголовых» – так звали солдат шаха за их красные шапки). Однако в Решт успел переправить лишь семьсот – с соответствующими инструкциями местному хану.

Дальше начался сущий приключенческий роман. Разин, знавший восемь языков (непрост был атаман, ох непрост…), стал, переодевшись персиянином, ходить на базар – а восточный базар, как известно, знает все на свете, и что было, и что готовится. Говорили и об ожидающей «гяуров» ловушке…

В конце концов местный хан, поставив шатры неподалеку от города, пригласил Разина со товарищи на торжественный обед. Предварительно договорились, что обе стороны придут без оружия. Хан привел с собой семьсот человек – и каждый за спиной под халатом прятал саблю. С Разиным явились пятьсот казаков – точно так же укрывших оружие под одеждой. А неподалеку держали «резерв» из пятисот казаков с пушкой…