Маски сброшены - Ксения Шишина

давным-давно. Безопасный семейный автомобиль.

— Думаешь, Джек не будет ревновать и не попытается откусить ему руку при знакомстве?

— Или ей. Но я уверена, что не попытается. У него тоже будет девять месяцев на подготовку. У нас всех будет. Если мы всё сделаем правильно, то справимся со всем.

— Не девять.

— Ну около того.

— Около того, — кивает Картер. — Ты должна будешь пускать его в кровать чаще. Иначе как тогда Джек поймёт, что внутри тебя кто-то поселился?

— Да, вероятно, придётся пускать его чаще.

— Я очень тебя люблю, детка.

— Я люблю тебя больше всех, Картер. Я позвоню тебе ещё вечером.

— Я уже жду.

Физически мне становится лучше, но не настолько, чтобы не ощущать усталости в ногах после концерта. Особенно они ноют в области коленей. Дискомфорт, которому, однако, далеко до боли. И ничего, с чем не справится тёплая ванна. Именно тёплая. Я налила бы, как обычно, погорячее, если бы не вероятность беременности. Мы с Картером говорим, пока я лежу в ванне. Он всё шепчет, как хотел бы оказаться в ней со мной, как мог бы потереть мне спину, хотя он знает, что я могу и сама, и как будет чудесно, когда я окажусь дома. Ночью мне почти не спится из-за разных мыслей. Я поднимаюсь в начале седьмого, устав бесполезно ворочаться. Мои тесты все в ванной. Я не настолько хочу в туалет, чтобы сделать четыре, но два должно получиться. Но я не могу делать это в тишине. Это глупо, но я включаю музыку на телефоне. Включить музыку не так глупо, как если бы я позвонила Келли или сразу отцу своего ребёнка, чтобы попросить повисеть на телефоне, пока я сначала делаю, а потом жду. Нет, будить Картера нельзя. Если тест отрицательный, то и тем более нельзя. Я не поступлю так. Автоматическое воспроизведение включает нечто рок-н-ролльное, но это не то, что нужно. И я переключаюсь на новую песню Картера, на её пробную запись на студии только для меня. Почти без инструментов, лишь его голос и гитара. Так намного лучше. Будто Картер прямо здесь. Ну или за дверью. И ждёт вместе со мной. Я поднимаюсь, размещая тесты на столешнице у раковины. Не могу сказать, что у меня дрожат ноги, или потеют ладони. Я не настолько восприимчива. Но это момент, который может определить всю мою дальнейшую жизнь. Ни один концерт, ни одно интервью, ни одна фотосессия именно так никогда не смогут её определить. Это всё вторично. Но когда речь о детях… Второй тест отображает результат чуть раньше первого. Это хорошо или плохо? Я ведь делала его вторым. Он такой же, но другой фирмы. Никаких полосок, только специальное окно, в котором проявляется ответ. Беременна. Беременна? Ох Господи. Секунда или несколько, и первый тест тоже выдаёт итог. Беременна. Если это не ошибка, то я… Мама. Стану мамой. Нет, я уже мама. Год назад я даже не думала об этом. Но в последние месяцы это превратилось в мечту, в сокровенное желание на грани с необходимостью. Не ради Картера, не ради того, чтобы наши отношения окончательно восстали из пепла и продолжить жить, а для меня самой в том числе. Я возжелала этого до боли. 6:23. Время, когда моя жизнь изменилась, возможно, навсегда. И никто пока не знает. Потому что я в чужом городе и в номере отеля. Я хочу вернуться домой. Я смогу это сделать. Отменить концерты и договориться о возвращении денег. Мой продюсер теперь женщина. Она поймёт, как никто. У неё у самой есть дети. Двое. Девочка и мальчик. Но как же рано звонить прямо сейчас. В 6:24 не звонят сообщить прямо-таки хорошие новости. Это время скорее для плохих вестей. Просьба об отмене почти двадцати концертов не слишком приятная вещь. Чёрт. Я могу, по крайней мере, отправить сообщение. И его увидят тогда, когда увидят.

Привет, Джойс. Мне надо с тобой поговорить. Это важно. Я буду ждать звонка.

Я заворачиваю тесты в туалетную бумагу, прежде чем убрать в сумку в отделение на замке. Я не могу просто избавиться от них, выкинуть в ведро, чтобы потом они оказались на каком-нибудь мусорном полигоне. Немыслимо. Этого не будет. После тёплого душа я заказываю ранний завтрак в номер. Точнее, лишь кофе. Я привыкла завтракать позже. Точно не в семь утра. И даже не в восемь. Кофе приносят ещё горячим в белой чашке на блюдце. Как я и просила, он просто чёрный без всякого сиропа. Беременным можно пить кофе? Я обожаю кофе. Он как допинг, когда спишь мало, а сил требуется много, и хочется контролировать всё по максимуму. Мне всегда хочется. Иначе я, по-моему, и не умею. Для меня важен кофе. Каждый день. По несколько раз в день. Я наслаждаюсь ощущениями от вкуса первого глотка за утро, от того, как напиток приятной горчинкой смачивает горло. Всё хорошо. У меня всё хорошо. И, если что, я смогу обходиться без кофе. Я привыкну. Я едва делаю третий глоток, как мелодия звонка в клочья разрывает тишину. Джойс. Уже? Да, уже. По опыту моего общения с ней она всегда выключает звук на ночь. Но я не знаю, когда именно для неё заканчивается ночь, какой час она считает уже за утро.

— Джойс. Спасибо, что так быстро позвонила. Я не уверена, разбудила тебя или нет, но если разбудила…

— Нет. Доброе утро мне уже пожелали в семье.

— Что-то случилось?

— Сыну нужно в школу для подготовки выпускного, но на сломавшейся машине далеко не уедешь, а вчера он забыл об этом сказать. О чём ты хочешь поговорить? Ты же не заболела?

— Нет, Джойс. Не совсем. Но я хотела поговорить о том, чтобы отменить концерты. У меня возникли некоторые обстоятельства, и я не могу…

— У тебя кто-то умер? Голос ты точно не посадила, я слышу.

— Никто не умер, Джойс.

— Тогда что?

— Я беременна, — я решаюсь и произношу это. — Мне действительно нужно…

— Ты была у врача? — перебивает Джойс. — Ты в туре много недель. Если ты знала ещё до тура и всё равно поехала, ты хоть представляешь, что это означает? Это не форс-мажор. Это означает, что нам не только придётся вернуть деньги людям, но и платить за многое. У тебя производственная страховка на время тура. Но если ты знала, то это как мошенничество.

— Я не знала. И я не была у врача.

— В таком случае ты должна его посетить, и тогда при