Блицкриг Берии. СССР наносит ответный удар - Анатолий Логинов

Заметив русские самолеты, немцы попытались перестроиться. Практически сразу у пары самолетов отказали двигатели. Выбросив черные выхлопы, двигатели одного из самолетов встали и, кажется, совсем не собирались запускаться вновь, судя по тому, что самолет резко снижался, не пытаясь маневрировать. На втором самолете вдруг вспыхнул двигатель на правой консоли крыла, и пилот резко бросил самолет в пике, видимо, надеясь сбить пламя. Остальные самолеты расходились двумя группами, форсируя моторы в стремлении набрать высоту и скорость. Похоже, они собирались взять пару Логичева в клещи, но скороподъемность немецких самолетов была на глаз вдвое ниже «МиГа». Поэтому «МиГи» Логичева и напарника на максимальном режиме двигателя, в наборе высоты, снизу вверх прорвали строй звена из четырех немецких самолетов, обстреляв их короткими очередями из пушек. Один, получив повреждения, задымил и, беспорядочно кувыркаясь, устремился к земле. Второму достался, по-видимому, 37-миллиметровый снаряд, мгновенно превративший его в облако раскаленных осколков. Пара оставшихся самолетов резко вильнула в сторону, и еще у одного, кажется, отказал двигатель. Он начал снижаться, и пилот выбрался из него с парашютом.

Логичев с напарником боевым разворотом устремились ко второй паре немцев, но опоздали. Их уже атаковала вторая пара дежурного звена. Еще один немец резко просел, выбросил пламя, и из него вывалился пилот. Увы, спастись ему было не суждено – раскрывшийся было парашют мгновенно вспыхнул.

Зажав оставшийся самолет и диктуя ему направление трассами очередей, дежурное звено повело неизвестный реактивный истребитель немцев на аэродром. При посадке и у этого самолета отказал левый двигатель, самолет вынесло вбок от полосы. Хорошо, что везение этого пилота пока не кончилось, самолет попал в противопожарную канаву, сломал шасси, но не загорелся. Приземляясь, Логичев видел, как со всего аэродрома к севшему немцу бегут технари и солдаты роты охраны.

Позднее командир полка сообщил, что посаженный немецкий самолет – опытный реактивный истребитель Хейнкеля Хе-280. Оказывается, такой самолет взлетел в Германии еще в апреле 41-го и только ненадежность двигателей помешала немцам запустить его в производство. Про ненадежность его движков Логичев мог многое сказать по личным наблюдениям, но то, насколько немцы обгоняли Советский Союз в сороковых годах, его здорово потрясло. А победу Петру так и не засчитали. Сбитый самолет упал на нашей территории, однако он оказался снят на ФКП[18]ведомого, который и получил эту победу. Второй же, взорвавшийся, на снимок не попал и на счет Логичева не был записан. Впрочем, долго переживать по этому поводу ему не пришлось, через неделю он рассчитывался с полком и прощался с друзьями, получив назначение в Центр переучивания летного состава в Липецке.

Несмотря на войну, железные дороги Союза работали как часы, что было и понятно – никаких угроз с воздуха, перевозки войск минимальны, только снабжение. Поэтому дорога заняла не слишком много времени, и Петр очень скоро прибыл в Липецк.

Здесь его ждал сюрприз. Оказалось, что Логичев попал на тот же курс подготовки, что и его друг из 41-го лейтенант Муравьев. Пока он и еще несколько человек из 41-го проходили дополнительную подготовку и вывозные полеты на реактивных истребителях. Приехавшие позже них Логичев и другие летчики из 53-го года приступили к теоретическому курсу переучивания на новый самолет – дальний всепогодный истребитель сопровождения Ла-200Б[19]. Самолет предназначался для длительных полетов в любых метеоусловиях и на огромные дальности для сопровождения стратегических бомбардировщиков. Кроме того, на нем планировалось установить новейшую прицельную радиолокационную систему, а в дальнейшем и систему дозаправки в воздухе.

Занятия и жизнь в мирном, гостеприимном Липецке нравились Петру, но временами он тосковал по своему полку и своим боевым товарищам, сожалея, что учеба не проходит как обычно, всей частью. Инструкторы Центра, которых он спрашивал о такой возможности, объяснили, что выбор обучаемых шел по медицинским показаниям. Выбирались летчики-истребители, по медицинским обследованиям способные переносить длительные полеты в тесной кабине.

Самолеты поступали в Центр прямо с завода. Новенькие, блестящие дюралем, огромные по сравнению с привычными «МиГами», они все же больше напоминали Логичеву легкие бомбардировщики, а не истребители. Он даже подумал, что надо бы написать рапорт о переводе назад в полк, но решил все же дождаться первого полета. И не разочаровался. Несмотря на бомбардировочный внешний вид, самолеты ничуть не уступали в маневренности привычным «МиГам».

(Июнь – август 1941/53 г.)

Белоруссия и Белостокский выступ

Командир 261-го танкосамоходного полка 27-й гвардейской механизированной дивизии Седьмой механизированной армии полковник Иван Васильевич Котляров прошел всю Великую Отечественную, как говорится, «от звонка до звонка», начав ее младшим лейтенантом в 7-м танковом полку 4-й танковой дивизии. Дважды горел в танке, выходил из окружений и сам окружал, закончил войну майором, командиром гвардейского тяжелого танкового полка. Сейчас он командовал одним из лучших полков Седьмой армии, но, увы, сокращенного состава, как и вся армия. Поэтому главной заботой Котлярова была приемка пополнения и сколачивание подразделений. Повторное нападение немецко-фашистских войск не стало для Ивана Васильевича сильным потрясением, с начала Корейской войны он жил в постоянном ожидании какой-нибудь очередной пакости со стороны американцев и их союзников. Война обострила его интуицию на всякие неприятности. Как он иногда говорил:

– Болванка еще и полметра до танка не долетела, а я, старый сталинский танкист, уже в канаве.

Поэтому он был вдвойне зол, получив предписание оставить полк на заместителя и прибыть в штаб армии. Всякий, кому приходилось оставлять на полдороге начатое весьма важное дело, передав его в чужие руки, легко его поймет. Да еще и интуиция его дала осечку, вот Иван Васильевич и сердился. Нет, его заместитель был неплох, других в 261-м не держали, но бросать свой полк в разгар подготовки к решающему наступлению ужасно не хотелось. Боевого опыта у заместителя не было, а Котляров хорошо помнил, как резко меняются люди под огнем. Жалко было людей, с которыми сросся, как с родными, ведь Котляров со своим опытом, добытым кровью, мог бы помочь им обстреляться, пережить первые, самые трудные бои, предотвратить ошибки, совершаемые от недостатка реального боевого опыта. Но приказ есть приказ, и вот уже «козлик» комполка повез его в сторону штаба армии, расположенного недалеко от Борисова. Части Седьмой механизированной армии пока продолжали оставаться в районах расквартирования.