Большая реставрация обеда - Иржи Грошек

Вендулка. Много. Года три как я этим занималась. Только не думала, что запасаю дрова для инквизиции.

Исидор Каморник. Тогда говори без утайки – как выглядели книги, что ты переписывала?

Вендулка. Обыкновенно.

Исидор Каморник. Тогда рассказывай, что в этих книгах было написано!

Вендулка. Вы думаете уличить меня во лжи?! Я только могу воспроизвести по памяти некоторые места. Если уважаемый секретарь уступит мне место…

Секретарь. Да ради Бога.

Вендулка усаживается за стол секретаря и быстро пишет. Исидор Каморник встает со своего председательского места, подходит к Вендулке и читает вслух ею написанное.

Исидор Каморник. «ПАМЯТЬ У МЕНЯ ТАКАЯ ХОРОШАЯ, ЧТО Я СОБСТВЕННОЕ ИМЯ ЧАСТЕНЬКО ЗАБЫВАЮ. НА ПЕРВОЕ БЫЛА СВИНЬЯ, УВЕНЧАННАЯ КОЛБАСКАМИ, А КРУГОМ ЧУДЕСНО ИЗГОТОВЛЕННЫЕ ПОТРОХА. НА ВТОРОЕ – МЯГКИЙ СЫР, МОРС, ПО УЛИТКЕ НА БРАТА, ПЕЧЕНКА, ЯЙЦА В ГАРНИРЕ, РУБЛЕНЫЕ КИШКИ, ГОРЧИЦА И ВИНЕГРЕТ…»[11]

Вендулка. А я-то мучилась, когда переписывала! Все думала – почему мне так есть хочется?!

Исидор Каморник. Иначе говоря, дьявольское создание, ты не можешь нам пояснить – откуда взялся этот отрывок?! Из какой книги?! Кто автор этой ереси и что сие означает?!

Вендулка. Нет!

Исидор Каморник. А на дыбе?!

Вендулка. Могу пофантазировать, но к истине это нас не приблизит.

Исидор Каморник. Практика показывает обратное… (Отходит от Вендулки и снова занимает свое председательское место на кафедре. Задушевно.) Как-то ранней весной две ведьмы мне заявили, что ели младенцев с репой! И были уличены во лжи, поскольку репа в тот год еще не уродилась! Тогда на дыбе они сознались, что овощи у них остались от прежнего урожая!

Секретарь. Да на какой дыбе-то?! Если у нас только два членовредительских приспособления! Вот этот стул – на котором я сижу, и вот этот стол – за которым я прозябаю!

Вендулка. Так я нахожусь под пытками?! Как мило. (Качается на стуле – «Скрип-скрип! Скрип-скрип!».)

Исидор Каморник. Ну, словом – я вас проинформировал! Мы, инквизиторы, ради установления истины – ничем не побрезгуем!

Секретарь (передразнивает). Мы… инквизиторы…

Исидор Каморник (к Вендулке, не обращая внимания на реплику Секретаря). Поэтому, если ты, ведьма, переписывала книги с целью разжечь в себе сладострастие – это дыба. А если с интересом, то – сразу же на костер!

Вендулка. Я по возможности переписывала со старанием. Но должна вам признаться, что некоторые места – пропускала…

Исидор Каморник. Какие именно? Кайся, кайся, ведьма, да поподробнее!

Вендулка. Могу нарисовать!

Вендулка пишет, Секретарь зачитывает.

Секретарь. «ЗА ЭТИМ ПРОЯВЛЕНИЕМ ЧЕЛОВЕКОЛЮБИЯ ПОСЛЕДОВАЛИ ТАКИЕ ЛАКОМСТВА, ЧТО – ВЕРЬТЕ НЕ ВЕРЬТЕ – МНЕ И ТЕПЕРЬ, ПРИ ВОСПОМИНАНИИ, ДУРНО ДЕЛАЕТСЯ. ИБО ВМЕСТО ДРОЗДОВ НАС ОБНОСИЛИ ЖИРНОЙ ПУЛЯРДОЙ И ГУСИНЫМИ ЯЙЦАМИ В ГАРНИРЕ, ПРИЧЕМ ТРИМАЛХИОН ВАЖНЫМ ТОНОМ ПРОСИЛ НАС ЕСТЬ, ГОВОРЯ, ЧТО ИЗ КУР ВЫНУТЫ ВСЕ КОСТИ…»

Исидор Каморник (Вендулке). И по каким же соображениям ты пропустила этот отрывок?

Секретарь. Мне кажется, надо сделать обеденный перерыв!

АНТРАКТ,

во время которого Исидор Каморник перемещается за стол секретаря, Вендулка – на авансцену, а Секретарь – на председательскую кафедру. Зрители остаются на своих местах.

Вендулка (в ритме монолога). Этот отрывок мне показался слишком длинным, вдобавок в тот день я плохо себя чувствовала, а дядя…

Секретарь (с интонациями Понтия Пилата). Оставим на время твоего дядю… Сперва мы расследуем, кто этот Трималхион, о котором упоминается в книге. Не было ли в монастыре послушника или монаха со сходным именем?

Вендулка. Может, и был, да только меня в монастырь не пускали. Я со своими юбками находилась в деревне поблизости. Там и переписывала все, что приносил дядя…

Секретарь. Да бес с ним, с твоим дядей! Хотя скажи-ка – может быть, поминал твой дядя Трималхиона, когда спотыкался?

Вендулка. Нет, твою мать, то есть ваша честь, Антихриста поминал, был такой грех! Однажды ему прищемило дверью указательный палец, так дядя беспрестанно его поминал! И черта, и дьявола, покуда дверь не открыли. А чтобы Трималхиона – не припомню…

Секретарь. Тогда послушай меня, ведьма… Этот Трималхион – второе имя Антихриста!

Вендулка. Можно перекреститься?

Секретарь. Зря смеешься! Ведь в переводе с древнегреческого имя «Трималхион» означает «трижды противный»!

Вендулка. И что из того?

Секретарь (Исидору Каморнику). Ты все записываешь?

Исидор Каморник (секретарю). Все как по нотам! Не извольте беспокоиться!

Секретарь (Вендулке). Так слушай дальше… Ибо названо Число Зверя в Апокалипсисе, и суть ему – три шестерки. Это и есть трижды противный – Трималхион! Вот какими черными книгами занимался твой дядя, и место ему в аду!

Вендулка. Можно перекреститься снова?

Секретарь. Можно-можно… Что ж ты не крестишься? А?! Рука не поднимается?!

Вендулка со страшным визгом срывает с себя одежду и в одном исподнем проваливается в преисподнюю.

Исидор Каморник (Секретарю). Что будем делать? Может, скажем, что подсудимая выбросилась из окна?

Секретарь. Записывай…

Секретарь надиктовывает, а Исидор Каморник прилежно записывает.

АДАМ И ЕГО ПЕРВАЯ ЖЕНА – ВЕНДУЛКА – НИКАК НЕ МОГЛИ УЖИТЬСЯ ДРУГ С ДРУГОМ… «ПОЧЕМУ Я ДОЛЖНА ЛЕЖАТЬ ПОД ТОБОЙ? – СПРАШИВАЛА ОНА. – МЕНЯ ТОЖЕ СОЗДАЛИ ИЗ ПРАХА, ПОЭТОМУ Я РОВНЯ ТЕБЕ». КОГДА ЖЕ АДАМ ПОПРОБОВАЛ СИЛОЙ ДОБИТЬСЯ ОТ НЕЕ ПОСЛУШАНИЯ, ВЕНДУЛКА В ЯРОСТИ ПРОИЗНЕСЛА ТАЙНОЕ ИМЯ СОЗДАТЕЛЯ, ВЗЛЕТЕЛА В НЕБО И ИСЧЕЗЛА…

Щёчка, щёчка, сколько нас?[12]

Петроний Арбитр. Сатирикон.

Обед Трималхиона

Факт первый. От романа Петрония современным читателям достались только отрывки. Данное обстоятельство придает роману «Сатирикон» характер сатуры,[13]причем в большей степени, чем вставные фрагменты в стихах и прозе.