Ворчуны за бортом! - Филип Арда

на середину палубы! — велел Роддерс Лэзенби. — ЖИВО! — Он схватился за дверь рулевой рубки, чтобы не упасть.

— С чего вы взяли, что этот принц среди слонов послушается незнакомку в инвалидном кресле? — невинно спросила она. А потом повернулась к Пальчику. — Он злодей, — сказала она слону. — Настоящий ЗЛОДЕЙ.

Топа и Хлоп посмотрели на Роддерса ослиными взглядами, в которых читалось: «Ты с нами, зверями, не шути!» Они из своего прицепа поддержали Пальчика громким криком. (Дверца прицепа была заперта, поэтому они не могли протянуть ему копыто помощи.)

Не успел Роддерс Лэзенби воскликнуть: «Что за несусветная чушь здесь творится?!» — как вокруг него, словно голодный питон вокруг своей жертвы, обвился слоновий хобот и поднял капитана в воздух.

— Опусти! Опусти меня! — завопил Роддерс.

Довольно банальная просьба в такой ситуации, но и весьма разумная.

Пальчик тут же опустил капитана. Точнее, бросил через открытый люк прямо в трюм.

— Уф! — простонал Роддерс Лэзенби, когда его голова ударилась об пол, устланный соломой, и тут же против воли погрузился в глубокий сон. Ему снилось, как мама отчитывает его перед директорами компании «Разрушения Лэзенби». Ему это совсем не нравилось.

* * *

Молния Макгинти догнала лодку довольно быстро. Она перебралась из инвалидного кресла в капитанское, уселась за штурвал, и ей открылся широкий обзор из окон рулевой рубки.

Тем временем ОЗО уже полностью пришёл в себя после дерзкого нападения. Он стоял на палубе и играл роль дозорного, ещё раз доказав, что где-то в бочке всё-таки есть дырки или даже щели.

Довольно скоро он заметил Лучика и остальных и предупредил об этом Молнию Макгинти, указав на лодку и радостно воскликнув: «ОЗО!» Пальчик торжествующе затрубил, а Топа и Хлоп закричали.

Молния Макгинти, привыкшая управлять самым разным транспортом, подвела «Весёлую пляску» к лодке с лёгкостью первоклассного капитана. (Первоклассный — значит «очень умелый», а не «тот, который ходит в первый класс».)

Те, кто сидел в лодке, увидели, что корабль подплывает всё ближе и ближе, и стали гадать, почему же Роддерс Лэзенби передумал. Потом Мими заметила на палубе ОЗО.

— Глядите! — воскликнула она. — Там ОЗО!

— ОЗО! — вскрикнул ОЗО, радостно подпрыгнув.

Пассажиры лодки просидели в ней всего час, но им казалось, что намного дольше — возможно, из-за мыслей о том, что же случится, если Роддерс Лэзенби осуществит задуманное.

— Ничего не понимаю! — сказала миссис Ворчунья. — Во имя дырявых пробок скажите, что происходит?

ОЗО тем временем разворачивал верёвочную лестницу.

— ОЗО! — торжественно воскликнул мистер Ворчун. — ОЗО взял всё под свой контроль!

Он уж было решил, что больше никогда не увидит человечка в бочке, и теперь очень обрадовался.

* * *

Когда все вернулись на борт «Весёлой пляски» и разузнали друг у друга, что же произошло за это время, то принялись похлопывать по спине и нахваливать Молнию Макгинти, ОЗО и Пальчика.

Когда мистер Ворчун добрался до самой верхней ступеньки верёвочной лестницы, он оступился и полетел вниз. В полёте он схватился за миссис Ворчунью, так что не думайте, что вернуться на борт было так просто, как кажется. Сперва Ворчунов пришлось снова вылавливать из воды. По очереди. Гарпуном.

Когда они влезли на палубу, оказалось, что они намокли сильнее, чем имбирноореховое печенье, опущенное в чашку с чаем (вот только пахли похуже).

Когда Пальчик с Лучиком остались наедине, слон получил за участие в спасательной операции ещё одну булочку и тихую похвалу.

Молния Макгинти рассказывала всем о голосовой поддержке — о том самом ободряющем «И-а!», — которую оказывали Топа с Хлопом, а миссис Ворчунья (с которой по-прежнему ручьями текла вода) тем временем вовсю изобретала узлы, связывая Роддерса Лэзенби в трюме.

— Если не считать преступлений, которые я совершаю ради денег, я вовсе не злодей! — упрямо повторял он. — Но и не добряк, конечно...

— А ну пожуй-ка носок! — велела миссис Ворчунья, запихивая один из носков ему в рот на манер кляпа.

На капитанское счастье, носок был не из тех разных носков, что накануне лежали в черепашьем панцире. Но и совсем уж чистым он не был.

ОЗО по-прежнему нужно было доставить на остров. Молния Макгинти сделала интересное открытие, пока изучала пропавшие — и слегка пожёванные — морские карты, которые нашла в прицепе Топы и Хлопа.

— Лэзенби соврал, что у берега мелко. Подходящее место есть в бухте Хайдрок, — объявила она, показывая её на карте. — Можно подплыть прямо туда и встать на якорь.

— Зачем же он и об этом соврал? — пробормотал мистер Ворчун. — Не человек, а... а...

— Навозная куча? — любезно подсказала миссис Ворчунья, моргая от яркого солнечного света.

— Именно, жена! — воскликнул мистер Ворчун. — Именно! Именно что навоз... — Он прервался на полуслове и уставился на неё. — Ну что за чепуху ты несёшь!

— Лэзенби соврал нам про неподходящую для высадки бухту затем, чтобы мы все сели в лодку и не мешали ему, — сказал Лучик. — Пока мы там покачивались на волнах, ему было куда проще всё здесь контролировать.

— И впрямь навозная куча, — пробормотал мистер Ворчун.

— Но Лэзенби не подозревал, что Молния Макгинти и Пальчик ему помешают! — воскликнула Мими, просияв, да и было отчего сиять: Роддерс Лэзенби лежал в трюме связанный и с кляпом во рту, а две птички колибри — Завиток и Спиралька — вдруг возникли на фоне чистого голубого неба и закружились у Мими над головой.

Молния Макгинти умело подвела корабль к бухте Хайдрок и осталась на нём стеречь пленника, а все остальные сошли на берег.

Оказавшись на суше, разношёрстная компания из Ворчунов, Лучика, Мими, Завитка и Спиральки — и, конечно, ОЗО — отправилась вдоль берега по насыпной дороге и пришла в город.

Горожане вовсю на них глазели. Ворчуны выглядели довольно необычно. Лучик со своими оттопыренными ушами, растрёпанными волосами и в голубом платье всегда привлекал внимание прохожих, невероятно розовая Мими с нимбом из колибри, само собой, тоже ловила на себе любопытные взгляды, но наибольшим успехом пользовался ОЗО. Ходячую бочку не каждый день увидишь.

Мистер Ворчун изучил изрядно намокшую бумажку с инструкциями.

— Нам нужно отыскать семь