Моя история. Большое спасибо, мистер Кибблвайт - Роджер Долтри

Остальные ребята развлекались с помощью 2,5-диметокси-4-метиламфетамина. Во время полета из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк Пит злобно пялился на мой кафтан. Бог знает, что творилось у него в голове, но он без устали бормотал о радугах. Это были долгие шесть часов, а затем, на обратном рейсе в Лондон, я должен был провести их через иммиграционный контроль аэропорта имени Кеннеди. Это было не особо-то легко, потому что все то и дело вырубались, но выбора не было. Денег на другой рейс нам бы не хватило. Но из этого путешествия удалось вынести пару хороших вещей: Питу пришла идея песни «I Can See For Miles» и он решил, что наркотики – это плохо.

Следующие несколько дней в Лондоне мы жили в студии звукозаписи, работая над нашим следующим альбомом The Who Sell Out. Затем, 7 июля, мы начали наше первое полноценное американское турне, и оно было крышесносным.

* * *

Во время совместных гастролей с Herman’s Hermits в 1967 году мы перемещались на частном самолете, что звучит очень пафосно, но были две небольшие проблемы. Прежде всего, он не был частным – нам пришлось делить его с Hermits, которые были нормальными ребятами, но нас бесило, что их имя было намалевано на боку самолета. Во-вторых, это был не современный истребитель, а четырехпропеллерный Douglas DC-8, который держался на последнем издыхании. В прошлой жизни он использовался для грузоперевозок, но теперь его превратили в гастрольный самолет с тем же стилем и щегольством, с которыми я переделал наши старые туристические фургоны. Вдоль задней части салона стояли деревянные койки, плюс было еще несколько мест.

Крейсерская скорость самолета должна была составлять триста пятьдесят миль в час, но, поскольку в нем было столько дырок, что не удавалось добиться герметичности салона, нам приходилось летать на малой высоте. У меня всегда было ощущение, что мы летим на минимальной критической скорости. И, поскольку нам приходилось летать так низко, самолет подскакивал на каждом воздушном потоке. Пересекать на нем пустыни Аризоны или Невады было все равно что застрять на пару часов на американских горках в гребаном парке развлечений.

Мы бы не стали первыми музыкантами, которые разбились в самолете из-за того, что кто-то пожалел денег на его обслуживание, но мы никогда не парились. Если ты собрался на гастроли, то ты просто берешь и едешь, а если подобные вещи тебя беспокоят – лучше останься дома. Этот самолет продержался половину турне, что в два раза превзошло наши ожидания. После аварийной посадки на вспененной взлетно-посадочной полосе (в случаях жесткой посадки взлетную полосу покрывают особым составом для того, чтобы самолет, коснувшись земли, не загорелся и не взорвался. – Прим. пер.) в Нэшвилле, поскольку один из двигателей вышел из строя, самолет отправился на заслуженный отдых, а мы продолжили путь на автобусе.

Сегодня мы путешествуем в полной роскоши. Конечно, это здорово, и я не жалуюсь. Нет никаких отвлекающих факторов, никто не разносит гостиничные номера, никто не выгоняет нас на улицу в четыре часа утра. А значит, я могу направить всю свою энергию на выступления. Но в самом начале гастроли сливались в одну сплошную дикую вечеринку. Хотя это тоже было здорово.

Если после концертов нам не нужно было никуда ехать, мы возвращались в эти удивительные маленькие мотели. Пятизвездочными их при всем желании не назовешь – они больше смахивали на казармы, но в центре этих мотелей всегда был бассейн, и мы постоянно спорили, кто нырнет туда с самой большой высоты. Кит всегда побеждал, потому что просто спрыгивал с крыши. Мы кайфовали от жизни: концерты проходили великолепно, мы устраивали вечеринки по всей Америке, и, конечно же, вокруг всегда были девушки. Ну а самое главное – впервые почти за два года ребята снова начали относиться ко мне как к полноправному участнику группы.

23 августа 1967 года во Флинте, штат Мичиган, Киту исполнился двадцать один год. Он решил отметить это событие, сделав нас персонами нон грата в каждом отеле сети Holiday Inn на планете, при том, что меня там даже не было. Я видел его утром, но он уже был не в духе, поэтому я решил провести остаток дня в компании талантливой и красивой гитаристки по имени Патти Кватро. На следующее утро меня поджидали длинная история и внушительный счет. Компания-производитель барабанов доставила Киту торт с девушкой. Тот начал бросаться кусками торта и выбил себе два передних зуба. Он оказался у врача скорой помощи и перенес экстренное лечение зубов без обезболивающих. Кит вернулся от дантиста и въехал на «Континентале» или «Кадиллаке» (версии разнятся) в бассейн отеля. Его арестовали, задержали на всю ночь и доставили в самолет под надзором шерифа, который пригрозил, чтобы ноги Кита больше не было в этом городе. В общем, довольно типичная ночь для нашего барабанщика.

Этот запрет не стал концом света. Любой пиар – хороший пиар, и запрет продлился только до 1993 года, но ремонт бассейна и вылов из него «Континенталя» или «Кадиллака» обошелся в пятьдесят тысяч долларов. Мы уже выложили тысячу долларов по вполне понятным причинам в Монтгомери, штат Алабама, после того, как менеджер совершил огромную ошибку, попросив Кита убавить громкость музыки. В ответ на это Кит взорвал свой туалет, спустив туда целую сумку бомбочек-вишенок, маленьких, но очень мощных фейерверков в форме бомбы из мультфильмов о Томе и Джерри. Он обожал эти вишневые бомбочки и покупал их целыми мешками. «Вот что я называю шумом, дорогуша», – сказал он менеджеру, который выставил нам счет за ущерб и вышвырнул нас за дверь. Путешествуя с Китом, ты привыкаешь к смене отелей посреди ночи.

Людям кажется, что жизнь в дороге с Муном должна быть уморительной, но, если взглянуть на это трезво, чаще всего это было далеко от правды. Он мог внезапно встать и выдать один из своих уморительных монологов, но это было лишь в двадцати процентах случаев. В остальном же это были шутки, взрывы и тотальное опустошение. Человеку, который становился мишенью его выходок, было несладко. Последний концерт тура состоялся в Гонолулу 9 сентября, и это мог быть наш последний концерт с Китом. Я полагаю, что такое можно сказать о многих концертах, но это был особенный концерт. По прибытии на место Кит решил заняться серфингом. Он достал доску и шорты и объявил, что отправляется покорять волны. Он был родом из Уэмбли, северного Лондона, и ровным счетом ничего не знал о серфинге, но это его не останавливало. Серфинг был частью его жизненного плана. На стене спальни в Уэмбли у него висели три плаката. На первом была изображена девушка-серфер, стоящая перед «Фордом-Вуди» с досками для серфинга на крыше, на втором были The Beach Boys, а на третьем – Стив Маккуин. Он нарисовал себе эту фантазию в Уэмбли, а затем просто пошел ее осуществлять.

К тому времени, когда мы добрались до Гавайев, он уже вовсю работал над воплощением своего плана. Годом ранее он женился на Ким Керриган, и, хотя она родилась в Лестере, ее было не отличить от калифорнийских девчонок-серфингисток. Он уже стал лучшим другом The Beach Boys. Пройдет несколько лет, прежде чем он будет жить по соседству со Стивом Маккуином, но на том гавайском пляже он собирался осуществить свою мечту о «серфинге». Я до сих поражаюсь тому, как он тогда выжил. Все легко могло закончиться трагедией, поскольку Кит, мальчишка из Уэмбли, наотрез отказывался понимать, что волны не приходят просто так. Он понятия не имел о бурных течениях и острых, как бритва, кораллах, спрятанных под водой. Через некоторое время он вернулся, похожий на чудовище из черной лагуны. Он чуть было не утонул и обильно истекал кровью, но при этом был счастлив, что вычеркнул один пункт из своего списка.