Талибан. Ислам, нефть и новая Большая игра в Центральной Азии - Ахмед Рашид

Во второй половине дня 28 мая 1997 года возникла мелкая ссора из-за того, что группа хазарейцев отказалась сложить оружие. Тут начался настоящий ад. Сначала взбунтовались хазарейцы, а за ними все остальные жители Мазари-Шарифа. Не имевшие опыта уличных боев и не знавшие хитросплетений здешних переулков, талибы оказались легкой добычей. Пытаясь ускользнуть от разящего огня с крыш и из окон, они мчались на своих пикапах куда глаза глядят и попадали в тупики. После 15 часов непрерывных боев 600 талибов были уничтожены на улицах города и более 1000 попали в плен в аэропорту, откуда они пытались улететь. Десять членов высшего военного и политического руководства Талибана были убиты или взятые в плен. Среди пленных были министр иностранных дел мулла Мохаммад Гаус, мулла Разак и управляющий центральным банком мулла Эхсанулла. Солдаты Малека немедленно начали грабить город, включая учреждения ООН, чем вынудили персонал ООН оставить Мазари-Шариф. Десятки пакистанских студентов также были убиты.

Войска Малека быстро восстановили контроль над четырьмя северными провинциями (Тахар, Фарьяб, Джаузджан и Сари-Пуль), захваченными талибами пятью днями ранее. За обладание еще тремя провинциями (Балх, Саманган и Кундуз) шли тяжелые бои. Лишившись путей к отступлению, тысячи талибов и сотни пакистанских студентов были перебиты и похоронены в общих могилах. На юге Масуд воспользовался предоставленной ему возможностью и перешел в контрнаступление, вновь захватив Джабаль-ус-Сирадж у южной оконечности тоннеля Саланг. Он взорвал въезд в туннель и захлопнул ловушку за талибами, все еще пытавшимися бежать с севера в направлении Кабула.

Масуд захватил еще часть территории вокруг Кабула и несколько городов на северо-востоке Афганистана, попавших в руки талибов лишь за неделю до того. Еще сотни талибов были убиты или пленены. Между тем хазарейцы, воодушевленные победой в Мазари-Шарифе, также перешли в контрнаступление и прорвал и девятимесячную блокаду своей родной провинции Хазараджат, установленную талибами. Талибы были отброшены от входа в долину Бамиан, а войска Халили двинулись на юг в сторону Кабула, вынудив тысячи жителей пуштунских селений бежать в столицу.

Это было самым жестоким поражением талибов с тех пор, как тридцать месяцев назад они приступили к завоеванию страны. За десять недель боев в мае-июле Талибан потерял более 3000 бойцов убитыми и ранеными и около 3600 человек было взято в плен.[62] По данным Международного Красного Креста, более 7000 военных и гражданских лиц с обеих сторон получили ранения. Еще более неприятным для Исламабада было то, что в мае-июле более 250 пакистанцев было убито, а 550 захвачено в плен. Боевой дух талибов упал из-за разгрома лучших и наиболее опытных фронтовых частей.

Мулла Омар призвал пакистанских студентов прийти на помощь талибам. Вновь пакистанские медресе были закрыты и более 5000 новых рекрутов, пакистанцев и афганцев, пополнили ряды талибов. Ситуация в Талибане оказалась настолько серьезной, что даже нелюдимый Мулла Омар был вынужден покинуть свое убежище в Кандагаре и впервые приехать в Кабул, чтобы встретиться со своими командирами и поднять моральный дух войск.

Талибану пришлось набирать все больше людей из пуштунских племен клана гильзай, живущих в восточном Афганистане и в Пакистане. Но они потребовали за это политических уступок, на которые Талибан не был готов. Гильзаи, игравшие главную роль в войне с Советами, не были согласны служить пушечным мясом для Талибана без адекватного политического представительства в талибских Шурах, где преобладали пуштуны-дуррани. Они были согласны участвовать, только получив свою долю власти. Гильзаи — командиры талибов весьма критически относились к тактике Талибана в Мазари-Шарифе. «В Мазари-Шарифе было сделано слишком много ошибок. Исходная договоренность между Малеком и Талибаном была достигнута слишком быстро. Ее следовало обсуждать дольше и прийти к взаимному пониманию. Были также и военные ошибки», — говорил мне в Кабуле в июле 1997 года Джалалуддин Хакани, наиболее влиятельный в Талибане командир из восточных пуштунов.

Хакани, командовавший войсками талибов на кабульском фронте, был опытным пуштунским полевым командиром из города Хоста в провинции Пактия. Он вступил в Талибан в 1995 году. Он был одним из наиболее известных командиров времен войны против Советов. Хотя Хакани получил пост министра в Кабуле, он и другие некандагарцы с обидой воспринимали их отстранение от процесса принятия решений, происходившего, в Кандагаре вокруг Муллы Омара, а не в Кабуле.[63] После поражения в Мазари-Шарифе талибы дали Хакани крупную сумму денег, чтобы завербовать 3000 добровольцев из племени гильзай. Хакани пришел на кабульский фронт со своими людьми, но невозможность влиять на решения, принимаемые офицерами из Кандагара, привела к массовому дезертирству. Через два месяца у Хакани осталось всего 300 человек. Еще менее утешительным было то, что селения вокруг Кандагара отказывались посылать своих людей на фронт, и у Талибана впервые возникли проблемы с комплектованием и недостаток людей.

У государств Средней Азии кровопролитие возле их границ вызвало параноидальную реакцию: им виделись тысячи афганских беженцев, бегущих через незащищенную границу и несущих с собой войну. Во всем регионе принимались невиданные меры безопасности. Три тысячи русских солдат на узбекско-афганской границе, двадцать пять тысяч — на таджикско-афганской, русские пограничники в Таджикистане, местные армейские дивизии — все были приведены в состояние повышенной боеготовности. В Термезе узбекские боевые вертолеты патрулировали границу, а солдаты закладывали противотанковые мины и укрепляли мост через Амударью, соединяющий Афганистан со Средней Азией.

Россия предложила послать десять батальонов в Киргизию по просьбе ее президента, Аскара Акаева, хотя Киргизия и не имеет границы с Афганистаном. Россия и Казахстан организовали чрезвычайную встречу Содружества Независимых Государств (СНГ) для обсуждения кризиса, на которой русский министр иностранных дел Евгений Примаков пообещал «очень жесткие и эффективные действия России» в случае дальнейшего продвижения талибов. Туркменистан, провозгласивший себя нейтральным государством и поддерживающий рабочие отношения с талибами, был тем не менее встревожен боями у Мазари-Шарифа. Впервые 9000 афганских туркменов перешли туркменскую границу, ища спасения от войны.

Иран сказал, что будет продолжать оказывать помощь противникам талибов, и обратился к России, Индии и государствам Средней Азии с просьбой также помочь им. Министр иностранных дел Ирана Али Акбар Велаяти призвал ООН вмешаться. Талибы были в бешенстве. «Иран и Россия вмешиваются и поддерживают оппозицию. Они дают им самолеты, чтобы бомбить. Иран каждый день шлет в Мазари-Шариф по 22 самолета с оружием», — говорил мулла Мохаммад Аббас, министр здравоохранения Талибана.[64]