Оракул выбирает королеву - Оливия Штерн

– Девочка – это заложник, о местонахождении которого знала только королева, – глухо сказал Арман. – Это моя сестра. Наверное… если что-нибудь привидится, дайте знать.

Вот и все. Сказал.

Теперь Леона хотя бы не будет думать, что он какой-нибудь извращенец, без памяти влюбленный в старуху, которая любит обдирать людей заживо.

Впрочем, ему должно быть все равно, что там Леона подумает.

– Когда вы последний раз ее видели? – спросила она. – Уверены, что сестра еще жива?

Армана удивил тон Леоны: не сочувственный, не испуганный. Спокойный и деловой.

– Очень давно я ее видел, – сказал и прислушался к себе, к тому, как всколыхнулись воспоминания, светлые обрывки, клочки, по которым мало что поймешь.

В самом деле, как давно?

Арману казалось, что он помнит рядом с собой еще одного ребенка с черными кудряшками, в беленьких оборочках и кружевах. Но воспоминание это было настолько расплывчатым и неопределенным, что казалось – схватишь его, сожмешь в руке, и оно просочится сквозь пальцы, словно вода.

– Давно, – еще раз повторил он, – едва помню. Но ее величество всегда показывает мне ее в магвизоре. Витта взрослела вместе со мной. И сейчас моя ровесница.

– То есть вам ее только показывают и вы уверены в том, что она существует?

Он пожал плечами:

– Насколько мне известно, невозможно подделать изображение на магвизоре. Если бы ее не было…

И замолчал на полуслове.

Все это так, да! Если бы Витты не существовало, кого бы ему показывали все эти годы?

«Да кого угодно, – мелькнула мысль, – почему ты так уверен, что эта женщина, которую видишь, именно твоя сестра? Можно ведь просто показывать кого-нибудь…»

– Она на меня похожа, – буркнул Арман скорее самому себе. – И потом, я точно помню, что она была.

В эти мгновения ему стало страшно, как никогда раньше. То есть выходит… Если все это обман, значит, и вся его жизнь не более чем мираж? Жизнь, основа которой – одна большая ложь? От этой мысли его даже передернуло. Арман уставился на Леону. И снова поймал себя на том, что злится. Похоже, у маркизы Риквейл был талант вытаскивать на поверхность все самые жуткие страхи и сомнения.

– Она точно была, – повторил он, глядя в красивое лицо сидящей перед ним молодой женщины, – я помню ее. Именно поэтому прошу, если что-то увидите, скажите. Вдруг я смогу ее найти.

– А если найдете, что дальше?

Арман пожал плечами:

– Я подумаю, что дальше.

Леона, кое-как справившись со своей порцией, отставила тарелку на поднос, посмотрела вопросительно – мол, мне вылезать из-под одеяла или нет? Арман предпочел, чтобы она оставалась по горло укрытой, поэтому забрал поднос и переставил его на стол. Поймал себя на том, что голова чуть закружилась, но что в этом странного, после таких-то злоключений.

– Давайте спать. – Он обошел комнату, выключая один за другим фонарики.

– Давайте, – согласилась Леона, двигаясь к краю кровати, но Арман пресек ее намерения на корню.

– Я на полу лягу. Подушку мне дайте.

Сон пришел почти мгновенно. Только-только, казалось, он смотрел на светлое пятно потолка, как сразу провалился куда-то, как будто закутали в плотный черный бархат. Вынырнул тоже мгновенно, от резкой боли в животе. Сквозь клочья тумана, плавающие в голове, вдруг сообразил, что не может шевельнуть ни рукой, ни ногой. Выругался сквозь зубы. Попробовал еще раз. И в этот миг в глаза брызнул свет, и Арман увидел…

Странный это был ужин. Леона уж и не знала, как бы поглубже зарыться в одеяло, и уже сто раз пожалела, что постирала одежду, хотя как ее было не постирать? Не ложиться же в чистую постель в измаранной рубашке. Но взгляды Армана ее смущали, очень и очень. В них читалась звериная тоска и такой же звериный голод. А уж как он на нее уставился, когда она пыталась проскользнуть в кровать! Этого взгляда с лихвой хватило бы, чтобы растопить самую холодную льессу. Сплошная концентрированная страсть в темных глазах королевского оборотня.

И Леона испугалась. Хоть и бояться особенно было нечего, в конце концов, она и замужем побывала и повидала там тоже немало, маркиз Риквейл любил разнообразие. Но если сравнивать, то у Леоны возникло странное чувство, что, откликнувшись на этот совершенно дикий взгляд Армана, она тут же полыхнет – и вмиг сгорит в пламени его страсти и собственной жалости.

Чтобы как-то отвлечься, она попыталась расспросить Линто про девочку, о которой могла помнить королева. Лучше бы не спрашивала, потому что думать о Линто как о дураке, которого легко обвели вокруг пальца, не хотелось. Но из его рассказа следовало, что примерно так и есть. Ну подумать только, взрослый мужчина, а верит в сказки про сестру!

Леона цедила морс. Он катался кисло-сладкими каплями на языке, а девушка вяло думала о том, что если что-то человеку внушать с самого детства, потом очень трудно его переубедить в обратном. Хотя, возможно, сестра действительно существует и Арман ходит перед королевой на задних лапках не зря.

Потом Линто погасил фонарики на стенах. Она протянула ему подушку, некоторое время прислушивалась, как он возится, устраиваясь на ковре. Сон накатывал необоримо, и Леона смирилась, успев подумать о том, что только бы никакой гадости не приснилось. Она даже не сообразила, что провалилась в сон, как будто мгновение пронеслось – и подскочила в постели, когда со всех сторон брызнул яркий свет. Вскинула руку, прикрывая глаза, запоздало вспомнила о том, что наверняка выскочила из полотенца. А еще через мгновение во рту стало сухо, как будто песок жевала, и комната закружилась.

– Ба, смотрите, какая цыпа! – загоготали, заржали вокруг.

Леона затрясла головой, кое-как закрылась и, забыв, как дышать, обежала взглядом комнату. Черт! Так и знала ведь, что тот тип, которому Линто заложил кольцо, не просто так не понравился. И где же сам Линто?

Их было четверо. Трое плотно сбитых парней, в дешевых куртках и штанах, а четвертый – тот самый, большеголовый. Как раз именно он смотрел на Леону с омерзительной ухмылкой, показывая сгнившие передние зубы.

– Арман, – с трудом выговорила она.

Все мысли словно замерзли. Леона тихо заскулила от ужаса. Зачем здесь эти люди? Это те, кто охотились за Линто? Они их убьют? Или что?

– Хороша, – заметил чернявый парень, что стоял у двери. – Мы ее с собой заберем, Голован?

Понятное дело, кого так называли. Особой фантазии не нужно.

Голован ответил не сразу. Он стоял с той стороны кровати, где улегся спать Линто, и вместо ответа что-то пнул на полу. До Леоны донесся сдавленный хрип.

– Арман, – позвала она громче. Только бы он был жив!

– Ты путаешь, детка, меня зовут Голован. И говорить сейчас надо со мной.