Великий посланник - Александр Башибузук

- Власта, вишь, ранетый он, тащи замазку, – скомандовала Забава и начала отмачивать каким-то горячим настоем повязку у меня на плече.

Власта выскочила из предбанника и через пару минут вернулась с маленьким глиняным горшочком руках, дождалась пока товарка снимет бинты и омоет рану, после чего принялась щепочкой намазывать на рану очень густую, черную мазь.

Я не сопротивлялся, полностью отдавшись в руки красавиц. Во-первых, чувствовал себя преотвратно, а во-вторых, по сноровке было видно, что девицы прекрасно знают, что делают. Да и не хотелось мне никуда деваться из этих умелых и ласковых рук.

- Испей, княже. Только до дна, до дна... – Забава подала резную деревянную ендову, дождалась пока я выпью очень горькую, пахнущую полынью жидкость, заботливо промокнула рушничком капельки с моей бороды, и только потом, взяв под руку, повела вместе с подругой в другое помещение, оказавшееся, как я понял, обмывочной.

Как и в предбаннике, в помывочной по углам были развешаны пучки трав, от чего в помещении стоял густой духмяный запах, дурманящий голову. Меня усадили на широкую лавку, Власта с Забавой ненадолго вышли, а вернулись уже... абсолютно нагими...

Статные упругие тела, сильные бедра и большая высокая грудь – в телах девушек не было даже намека на хрупкую изысканную красоту, зато они воплощали собой силу и выносливость. Обнаженные русские красавицы чем-то напомнили мне советских девушек-физкультурниц с хроник довоенных парадов на Красной площади. Или... языческих богинь...

На их фоне знатные европейские прелестницы со своими изнеженными целюлитными телесами, коих я вовсю пользовал дома, выглядели, мягко говоря, не в лучшем свете.

Никакой стеснительности, ни природной, ни притворной, на лицах девушек не прослеживалось. Судя про всему, парится в бане с мужчинами для них было не впервой. Впрочем, согласно моих обрывков знаний о средневековой Руси, подобное вполне обычно для всех славянок в это время.

Нет, экие фемины, в самом деле...

Забава подошла ко мне и ласково, но настойчиво уложила на лавку, Власта окатила теплой мыльной водой, после чего, девушки надели на руки шерстяные варежки и дружно принялись меня тереть. При этом вполголоса переговаривались, резонно предполагая, что я ни словечка не понимаю.

- Глянь, а княже-то, как из железа откованный, – шептала Власта. – Тока худющий, как тот хорт. Не кормят его што ле?

- Ага, – соглашалась Забава. – И порубанный весь, видать знатный вой...

- И ликом пригож, – озорно добавила Власта.

- Лик для мужа не главное, – наставительно заявила Забава.

Несмотря на крайне скверное самочувствие, от всех этих манипуляций мое естество немедленно вздыбилось колом и предстало девам во всей красе.

- А что главное? Уд? – хихикнула Власта. – Так глянь, какой, прям оглобля, а не уд...

- Экая ты срамница... – смутилась Забава. – Постыдилась бы...

Я молчал, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не... в общем, чтобы не превратить банную забаву в нечто более приличествующее голым людям. Но все-таки не удержался, и невольно положил ладонь на твердую и упругую грудь Забавы, подрагивающую у меня прямо перед глазами.

- Не балуй, княже... – девушка спокойно убрала руку. – Не для того мы здесь.

Власта хихикнула и тут же окатила меня ледяной водой из ушата.

На этом прелюдия закончилась и наступило основное действие – мне на голову приладили войлочный колпак и препроводили в парильню. Взгромоздили на полку, поддали кваску на каменку и приступили к... к экзекуции, по иному сей процесс, я назвать и не могу.

Хлестали вениками, отпаивали разными настоями, окатывали ледяной водой, опять хлестали – и так до того самого времени, как я начал проваливаться в бессознательное состояние.

Что было потом – не помню, потому что заснул прямо на полке и проснулся только утром.

Первым делом проанализировал свое состояние и понял, что хворь как корова языком слизнула. Вообще никаких признаков, только легкая слабость.

Приоткрыл глаза, повел по сторонам взглядом. Так, что тут у нас...

Небольшая горенка, бревенчатые стены, по потолку развешаны пучки трав, по углам висят вышитые рушники, несколько больших сундуков, с потемневшего образа на стене сурово смотрит Никола Чудотворец, под ним тлеет лампадка, на полу звериные шкуры. Кровать широченная, с высокой резной спинкой, перина пышная и мягкая.

А ничего так, уютненько, по-домашнему. И пахнет хорошо: сосной, полынью, ладаном и еще чем-то пряным, травяным.

В замках Европы и близко нет подобного уюта, как не благоустраивай эти каменные гробницы: вечная сырость, сквозняки и холод, а здесь все живое, настоящее. Благодать, да и только.

Почувствовав, что весь взопрел, откинул одеяла и только сейчас сообразил, что не один на ложе. Обнаженные Власта и Забава лежали по обе стороны от меня и даже во сне прижимались так, словно боялись, что сбегу.

«Выгревали своими телами...» – я про себя улыбнулся, положил руку на горячее словно печка бедро той что слева. Осторожно провел ей ладошкой по спине и пробежался пальцами по впадинке на пояснице,

Забава во сне порывисто вздохнула и закинула на меня ногу.

Душа немедленно потребовала продолжения, да и кто после такого остановится.

Я по-хозяйски огладил крепкие, словно каменные ягодицы, а потом нырнул рукой между бедер девушки.

Забава вздрогнула, едва слышно застонала, прижалась ко мне еще сильней и неожиданно проснулась.

- Княже... – в ее глазах плеснулась легкая паника. – Пошто безобразничаешь, княже...

Я молча опрокинул ее на спину, навалился сверху и распялил своими коленями крепко сжатые ноги.

Забава дернулась, попыталась освободиться, а когда не получилось, показала глазами на мирно сопящую во сне подругу.

Ну да... о лямур де труа даже речи не может идти. Буду настаивать – все испорчу. Да и ладно.

Не слезая шлепнул ладонью по заду девушки, а потом, когда она испуганно вскинулась, показал рукой на дверь.

Большего не потребовалось, Власта словно испуганная газель слетела с постели, схватила с сундука сарафан с рубашкой и мигом выскочила из комнаты.

Забава проводила взглядом подругу и как только хлопнула дверь, покорно обмякла и очень тихо прошептала.

- Бери теперь, чего уж...

И взял под такое родное: «ой, мамочки родные...».

Вы знаете, в моей нынешней жизни у меня было очень много женщин разной национальности: фламандки, британки, француженки, испанки, даже арабки и негритянки. Да много еще кто. Но, черт побери, ни с одной из них мне не было так хорошо, как Забавой. И дело тут не в каком-то особом умении в постельных делах, это, как раз, напрочь отсутствовало, хотя девка попалась чувственная до невозможности, просто, я наконец почувствовал себя дома. Через бабу, почувствовал. Такую родную и оттого желанную.