Чингисхан. Демон Востока - Алексеева

— Может, — равнодушным тоном произнёс Русс. — Вперёд!

«Черепаха» слегка задрожала щитами, после чего медленно двинулась вперёд, при этом не нарушая положения щитов и не раскрываясь для выстрелов. Шаг за шагом, медленно, но верно.

— А ты говорил, что невозможно! — хлопнул Эйрих Русса по плечу.

— Ты бы знал, как я замаялся со всем этим… — пожаловался примипил.

Примечания:

1 — Серес — лат. seres — «шёлковый» — так в Древнем Риме, а затем и в Византии, называли Китай. Торговля между Цинь и Римом происходила весьма нерегулярная, потому что в течение столетий случались всякие вредные для бизнеса коллизии на торговых путях, но точно известно, что китайские послы, пёршие на запад по суше четыре года, добрались аж до самого до Октавиана Августа, который принял их делегацию официально. Луций Анней Флор, живший в период с 70 по, примерно, 140 год н. э., писал в своих «Эпитомах» об этом следующее: «Серы и живущие под самым солнцем инды, принеся в дар геммы, жемчуг и слонов, сочли наибольшей данью длительность пути, на который у них ушло четыре года. Уже цвет кожи этих людей допускал, что они пришли из другого мира». В общем, Цинь и Рим друг о друге знали, но интерес друг для друга представляли сугубо торговый, потому что огромные дистанции не позволяли осуществлять нормальные боевые действия, а так не интересно. Ещё имеются сведения о морской торговле Цинь с Римом. Они основываются на том, что географ Клавдий Птолемей писал как-то о некой Каттигаре, с указанием сравнительно точных координат. Много кто сомневался, кто-то думал, что очередная Атлантида, Китеж-град и прочее, но в 1942 году французский археолог Луи Маллере нашёл в дельте Меконга древнеримские геммы и золотые монеты. На двух найденных монетах обнаружились отлично сохранившиеся профили Антонина Пия и Марка Аврелия, то есть речь конкретно о II веке н. э. Потом, естественно, копали, и до сих пор копают. Нашли там кушанские монеты, гуптские, а также одну сассанидскую — персы тоже были в теме, судя по всему. Но и эти монеты с геммами, сами по себе, ничего не доказывают, потому что нашли, например, монеты с изображением императора Константина I с конём в замке на Окинаве — значит ли это, что римляне торговали с Японией? Нет, не значит. Но совокупности из монет и сравнительно точных координат города Каттигары, полученных от Клавдия Птолемея, уже достаточно, чтобы делать какие-то выводы.

Вот монета, найденная в Меконге:

Тьфу ты, блин, опять! Вот эта монета:

Глава девятая. Неожиданное свинство

/27 мая 409 года нашей эры, Провинция Паннония, Деревня/

Дни в деревне летели, словно стремительные стрелы. Эйрих запланировал очень много дел, которые нужно успеть до того, как решится вопрос со сбором нового войска в поддержку Алариха.

Первое, что он уже сделал — полностью разобрался с Сенатом, то есть побеседовал со всеми старейшинами, которые имеют достаточный вес, узнал об общем мнении сенаторов по ключевым вопросам, касающимся миграции на запад, а также взаимодействия с Аларихом. Выяснилось, что уже всем очевидно будущее противостояние с визиготами, ведь сколько людям не дай, всегда мало и Аларих не удовольствуется любыми полученными богатствами и властью.

Было несколько сенаторов из Чёрной фракции, считающих, что надо им всем идти под руку визиготского рейкса, потому что он точно знает, как оно будет лучше для остготского народа. Но этих невменяемых не слушает никто, ведь признание власти Алариха практически гарантирует им уничтожение такого явления, как Сенат.

«Овцы против отары не пойдут», — подумал Эйрих, лежащий на кровати в родительском доме.

Пока у него не появится жена, не видать ему своего дома, таковы традиции, поэтому вне похода ему приходится спать в окружении сочно храпящих и густо сопящих братьев, недалеко от отца, выдающего более громкие и качественные звуки сна.

Вопрос с женитьбой пока никак не решался, подходящей жены вокруг Эйрих не видел, потому что не собирался жениться просто на какой-то там внучке сенатора. Ему нужна такая жена, которая обеспечит ему надёжный союз с каким-нибудь могущественным племенем, например, с теми же маркоманнами, но не с крепким середнячком Лимпрамом, а с кем-то покрупнее и повлиятельнее.

«Нужно объединяться с соседними племенами, но не как обычно, а с включением их представителей в Сенат — так можно добиться более глубокой интеграции, ведь общее дело объединяет людей», — подумал Эйрих, всё никак не находящий в себе сил перестать нежиться под тёплым пуховым одеялом.

Пол в их чуть украшенной хибаре всё ещё земляной, холодный, поэтому ставить на него ноги очень не хотелось. Придётся, рано или поздно, но Эйриха никто и никуда не гнал, поэтому он решил украсть у трудового утра несколько минут.

«Но как разрушить институты вождей, кои крепки в других племенах?» — задался он вопросом. — «У нас сама судьба подкинула Феомаха, который сделал невозможное возможным, а как быть с другими?»

Можно было игнорировать существование чужих вождей и работать от легиона, сделав его основной силой объединения народов, а потом эта никому уже не нужная военная знать постепенно рассосётся, если создать для этого специальные условия, или же примет новые правила.

Сенат был, несомненно, гениальным решением потому, что старички сами быстро давят новичков большинством, вынуждая их принимать принятые в Сенате правила, но с вождями такое не получится.

«Коллегия военных трибунов?» — пришла Эйриху идея. — «Нет, военные трибуны — это уже состоявшаяся влиятельная должность, поэтому кому попало её давать нельзя. Назвать вождей можно… комитами. Создать палатинскую… нет, сенатскую схолу, где дать всем этим вождям интересные, но бесполезные должности, окутав всё это ореолом важности, торжественности и символичности. А вот это уже выглядит красиво и работоспособно».

Окрылённый новой идеей, Эйрих вылез из кровати, надел свои серые шерстяные штаны, после чего пошёл к очагу, где стояли его сапоги.

«Якобы элитное подразделение, куда будут мечтать попасть всякие идиоты — это отличная задумка!» — продолжился ход его мыслей. — «Поставить их подальше от столицы, платить серьёзное довольствие, позволяющее достойную жизнь, приличествующую настоящей знати, а когда наступит тяжёлая пора, пускать эти подразделения в самые тяжёлые сражения, чтобы оправдывали почётные звания элиты остготского войска».

Одновременно с этим, Эйрих, надевающий шерстяную тунику пурпурного цвета, подумал о создании настоящей гвардии. Ничего концептуально нового для себя он изобретать не собирался, а решил использовать проверенную схему с кешиком. Дневная и ночная гвардия, предназначенная для охраны важных городов и контроля завоёванных территорий, будет, но Эйрих задумал создание основных подразделений гвардии на манер Иовиев и Геркулиев Диоклетиана. (1)

То есть это должны быть самые боеспособные подразделения остготской армии, сформированные по принципу легиона.

«Это потребует больших денег, но деньги обязательно будут, римляне, хотят или не хотят, дадут», — подумал Эйрих с уверенностью. — «Очень приятно, когда грандиозные планы медленно, но верно движутся к исполнению. Надо дождаться, когда Русс поймёт, что легион готов, после чего выдвигаться в Италию, снова…»

Покончив с облачением в одежду, Эйрих вышел из дома, где увидел Альвомира, сидящего у стола на врытой в землю лавке и играющего в латрункули с Савариком.

— Ох, да как так⁈ — возмущённо воскликнул Саварик, когда гигант двинул свою шашку и заблокировал последнюю шашку франка. — Ты жулишь, Альво!

— Честная игра, — серьёзным тоном ответил гигант. — Это ты тупой, Саврик.

— Кхм, — кашлянул Эйрих, прищуренными глазами взглянувший на восходящее Солнце. — С чем пожаловал, Саварик?

— Поговорить хотел, — ответил тот, досадливо махнув рукой на вырезанное поле для латрункули. — Сказали, что ты ещё спишь, поэтому я решил дождаться твоего пробуждения, а тут вышел Альвомир и предложил сыграть в латрункули… Эх…

Франк раскрыл кошель и передал великану три силиквы:

— Знал бы заранее, что ты мастер игры, ни за что бы не связался!

Альвомир довольно улыбнулся и поместил монеты с физиономией императора Флавия Аркадия в свой кошель. Ценность денег он понимал, поэтому зарабатывал их доступными способами. Деньги ему нужны на мёд, пшеничные лепёшки и другие деликатесы, доступные на деревенском рынке.

— Насколько помню, его выигрывали лишь дважды, — вздохнул Эйрих. — Ладно, давай на задний двор,