О Викторе Драгунском. Жизнь, творчество, воспоминания друзей - Алла Васильевна Драгунская

купить зимнюю дачу, чтобы Виктор мог жить круглый год на свежем воздухе.

1968 год мы встретили с Витей в Малеевке.

В первую половину года Витя чувствовал себя вполне сносно. В этом году вышли две новые книжки. Это радовало его, поднимало настроение.

Осенью Денис поступил в университет, экзамены выдержал блестяще. С МГУ Денис был связан со школьных лет. Учеником 9-го класса он оформлял как художник постановки английского театра МГУ. Мечтал поступить на классическое отделение университета. И поступил!

Это была большая радость для Виктора. В конце лета Витя узнал, что от Союза писателей планируется туристическая поездка в Италию — естественно, ему захотелось увидеть эту страну, страну его мечты. Он ведь так мало выезжал за рубеж: всего три раза — в Болгарию, Польшу и Чехословакию. Там издавались его книги, и издательства много раз приглашали Виктора посетить эти страны.

Но с каким трудом его включали в туристические группы от Союза писателей! А тут вдруг Италия! Конечно, нужно ехать. Мне всегда хотелось, чтобы Витя поездил по разным странам. Мне повезло, я побывала в шестнадцати странах, работая в ансамбле «Березка».

Было решено, что Виктор обязательно должен ехать. Но пустят ли врачи? Ведь Витина гипертония приобрела очень стойкую форму.

Началось оформление. Медицинскую справку он получил быстро. А мы волновались, что по медицинским показателям ему не разрешат поездку.

У Виктора было прекрасное настроение.

— Вот видишь, какой хороший год у нас, а ты говоришь — високосный! — говорил Витя в сентябре накануне поездки. — Денис стал студентом, вышли книжки, растет красавица-дочь, я собираюсь в Италию, да и чувствую себя вполне хорошо. Не дрейфь, Алеша!

Надо сказать, что Витя в последнее время принимал сильные лекарства, сидел на диете длительное время.

Поездка откладывалась. Наступил октябрь, и вдруг сообщают, что группа в Италию не поедет, что-то там не складывается. Наступало самое нелюбимое время года для Вити: холод, дожди, ранние сумерки. Витя и в молодые годы простужался, а это бывало чревато приступом астмы.

Витя, конечно, простудился. Поднялось давление, и вскоре начался криз. Как это было тяжко! Витя с трудом выкарабкивался из болезни.

И вдруг звонок из Союза писателей и новое сообщение: группа вместо Италии едет в Швецию.

Витя был очень огорчен. Погода жуткая, там, наверное, не лучше, а самое главное — плохое самочувствие после криза. Ехать, конечно, нельзя, и Витя отказывается от поездки, ссылаясь на болезнь. Но его отказ встречает такой афронт! Начинаются звонки из секции прозы и даже из парткома, хотя Виктор никогда не был членов партии. «Вы-де подводите всю группу, вы поступаете не по-товарищески» — и т. д. и т. п.

Как расстроен был бедный Виктор! Его почти вынудили ехать в Швецию. А ехать он действительно не хотел. Хорошо, что поездка была короткой — всего 10 дней. К счастью, в группе оказался Витин старый товарищ еще со школьных лет на Покровском бульваре — Абик Штейн, с которым их пути разошлись еще перед войной. Правда, им пришлось встретиться в 1963 году: их вместе принимали в Союз писателей. И вдруг эта встреча в турпоездке! Опять возобновилась дружба.

Нужно сказать, что Абрам Штейн и его жена Ирина все последние тяжкие годы были с нами, а многие друзья и приятели постепенно отходили от нас.

Я помню возвращение Виктора из Швеции. Это было накануне Нового 1969 года. Витя вошел в дом в шапке, сдвинутой на затылок, веселый, нагруженный какими-то свертками и коробками, прижимая к себе большую куклу Санта Клаус для Ксюши.

Поездка как-то взбодрила Виктора. Какое-то время он даже чувствовал себя лучше. Начал писать сценарий для телефильма, стал чаще видеться с друзьями. Но гипертония все-таки не оставляла его в покое, хотя первая половина года была более-менее спокойной.

В августе решили ехать в Пярну. Это тихий красивый городок в Эстонии, нам там очень понравилось в прошлом году. Прекрасный воздух, тихое море и, самое главное, нет жары, которая нам с Витей была противопоказана.

Получили путевку в санаторий «Эстония» на самом берегу моря. Там всегда отдыхал и лечился Александр Семенович Менакер, старый друг Виктора. Это он посоветовал нам санаторий «Эстония». Витя ехал туда с большой охотой.

Но приехали мы туда, как в пекло, такая была ужасающая жара. Эстонцы говорили нам, что они не помнят такой жары Уже десятки лет. Нам бы повернуть назад, а мы остались и ой как себе навредили.

Витя днем сидел в номере, а выходил только вечером, когда спадала жара. Настроение его резко изменилось. Все вокруг вызывало у него раздражение.

Вскоре в Пярну приехала часть труппы Театра сатиры на небольшой отдых после гастролей в Таллинне: Валентин Плучек с женой, Татьяна Ивановна Пельтцер и Андрюша Миронов — повидаться с отцом.

Они заходили в наш номер навестить Виктора, который днем в основном полеживал. Из нашего номера раздавался гомерический хохот. Сколько было рассказано смешных историй, случаев из актерской жизни! Им было, что вспомнить.

А вечерами, когда становилось прохладно, большой компанией гуляли по тихим зеленым улицам, часто останавливаясь, чтобы показать что-то смешное или кого-нибудь изобразить. Раздавался громкий заразительный смех, столь непривычный для местных жителей.

Но это прекрасное общение со старыми друзьями длилось недолго. Витя жаловался на головную боль, подташнивание. Принимал много лекарств, снимающих давление, но это не помогало. Врачи поставили диагноз — микроинсульт. «Необходимо срочно положить его в больницу», — заявили они.

Меня охватил ужас, ведь я не смогла бы быть с ним сутками. И я умолила врачей оставить его в санатории на несколько дней.

Как ужасно выглядел Виктор: погасшие глаза, несколько асимметричное лицо. Когда он поднимался и делал несколько шагов, было видно, как он приволакивает левую ногу…

Через несколько дней, когда ему стало чуть лучше, мы уехали в Москву.

Снова врачи, чудодейственное лекарство гамаллон, которое ему привез двоюродный брат Миша Аршанский, строгая диета, покой, никаких раздражителей, а его раздражало очень многое.

В доме появился прекрасный доктор из Института неврологии — Голланд. Он постепенно выводил Виктора из тяжелого состояния. Но характер Виктора менялся. Трудно было представить, что такое может произойти. Иногда мне становилось страшно. Он раздражался по любому самому пустячному поводу, был несправедлив, обидчив, часто кричал, чего раньше никогда не позволял себе, а потом умолял простить его.

Волнения, переживания, связанные с Витиной болезнью, сказались и на мне, я держалась из последних сил. Было трудно и непереносимо. Врачи рекомендовали Вите полечиться в сердечно-сосудистом санатории.

На этот раз не удалось устроить его в «совминовский». Санаторий сердечников в