Чудо-оружие СССР: Тайны советского оружия - Александр Широкорад

В октябре 1937 г. три республиканских катера Г-5, патрулировавшие у Аликанте, были атакованы самолетом «Дарнье». Один из катеров был поврежден, и катера обратились в бегство. Между тем у франкистов шесть килевых торпедных катеров германской фирмы «Люрссен» действовали куда более успешно.

Кстати, еще раньше преимущества быстроходных килевых катеров проявились в многолетней войне, которую вело правительство США с… господином Бахусом. Бахус, естественно, победил, и правительство было вынуждено позорно отменить «сухой закон». Немалую роль в победе Бахуса сыграли быстроходные килевые катера фирмы «Элко», доставлявшие виски с Кубы и Багамских островов. Другой вопрос, что та же фирма строиали катера и для береговой охраны.

О возможностях килевых катеров можно судить хотя бы по тому факту, что катер фирмы «Скотт-Пейна» длиной в 70 футов (21,3 м), вооруженный четырьмя 53-см торпедными аппаратами и четырьмя 12,7-мм пулеметами, прошел из Англии в США своим ходом и 5 сентября 1939 г. был торжественно встречен в Нью-Йорке. По образцу его фирма «Элко» начала массовое строительство торпедных катеров.

Кстати, 60 торпедных катеров типа «Элко» было поставлено по ленд-лизу в СССР, где они получили индекс А-3. А в 1950-х годах на базе А-3 у нас был создан самый распространенный торпедный катер советского ВМФ — проекта 183.

Стоит заметить, что в Германии, буквально связанной по рукам и ногам Версальским договором и охваченной экономическим кризисом, сумели в 1920-х годах провести испытания реданных и килевых катеров. По результатам испытаний был сделан однозначный вывод — делать только килевые катера. Монополистом в области производства торпедных катеров стала фирма «Люрсен», которая строила быстроходные катера еще в годы Первой мировой войны. У немцев печь пироги никогда не давали сапожнику. Постепенно водоизмещение германских торпедных катеров возросло с 46,5 / 58 т[37](1932 г., S-2 ~ S-5) до 92,5 / 112 т (1938 г., S-18 ~ S-25). Дальность плавания у немецких катеров колебалась от 600 до 800 миль. Катера типа «Люрсен» существенно превосходили катера Туполева по вооружению. Формально как немецкие, так и советские катера (Г-5) несли по две 533-мм торпеды. Но у немцев они пускались из трубчатых торпедных аппаратов вперед, а у нас — из желобковых торпедных аппаратов и назад. Соответственно, меткость стрельбы у немцев была гораздо выше, стрельба торпедами меньше зависела от волнения моря и совсем не зависела от скорости катера.

С 1932 г. немецкие катера вооружались 20-мм автоматической пушкой, а затем двумя 20-мм пушками. С 1943 г. на вооружение катеров стали поступать 30-мм автоматические пушки Мк.103. По две пушки ставились на катера, начиная с S-171, а с S-219 — по шесть 30-мм пушек. Часть катеров имела противопульную броню рубки и бортов. Дальность плавания их составляла 600–800 миль. За все, разумеется, надо платить, и максимальная скорость германских катеров менялась от 33,8 узла у типа S-2 до 43,6 узла у типа S-170. Но торпедные катера — не гоночные катера, и важна не та скорость, которую они выжимают в штиль на мерной миле, а та, которую они реально имею в море, выходя на задание. И вот тут ситуация менялась не в пользу реданных катеров. Я уж не говорю, что на полном ходу наших реданных катеров их пулеметы стреляли «в белый свет как в копеечку».

Немецкие катера свободно действовали в свежую погоду на всем Северном море. Базируясь на Севастополь и на Двуякор-ную бухту (близ Феодосии), германские торпедные катера действовали во всем Черном море. Поначалу наши адмиралы даже не верили донесениям, что германские торпедные катера действуют в районе Поти. Встречи наших и германских торпедных катеров неизменно заканчивались в пользу последних. В ходе боевых действий Черноморского флота в 1942–1944 г. ни один германский торпедный катер не был потоплен в море.

Что же мешало нашим адмиралам и судостроителям делать килевые катера дальнего действия? Да стратегия ведения войны против идеологически слабого противника. Молниеносный налет, враг испугается и т. д. Плюс элементарная безграмотность. Как можно было в 1930-х годах ожидать, что британский флот средь бела дня да в хорошую погоду подойдет к Кронштадту или Севастополю на пушечный выстрел?! А может, он еще и на якорь станет, как перед Севастополем в 1854 году?!

Расставим точки над «i». Туполев — талантливый конструктор самолетов, но зачем нужно было браться не за свое дело?! В чем-то его можно понять — под торпедные катера выделялись огромные средства, а в 1930-х годах среди авиаконструкторов шла жесткая конкурентная борьба.

Обратим внимание и еще на один факт. Строительство катеров у нас не велось в секретности. Летящие над водой глиссеры вовсю использовались советской пропагандой. Население постоянно видело торпедные катера Туполева в иллюстрированных журналах, на многочисленных плакатах, в кинохронике и т. д. Пионеров в добровольно-принудительном порядке приучали делать модели реданных торпедных катеров.

В итоге наши адмиралы стали жертвой собственной пропаганды. Официально считалось, что наши катера лучшие в мире, и какой смысл обращать внимание на зарубежный опыт. А между тем агенты германской фирмы «Люрсен», начиная с 1920-х годов, «высунув язык» искали себе клиентов. Заказчиками их килевых катеров стали Болгария, Югославия, Испания и даже Китай. В 1920-х — 1930-х годах немцы запросто делились с советскими коллегами секретами в области танкостроения, авиации, артиллерии, отравляющих веществ и т. д.[38]Но у нас так и пальцем не пошевелили, чтобы купить хоть один «Люрсен».

Меня часто упрекают в излишней категоричности в оценках тех или иных исторических событий или изобретений. Каюсь, я действительно пытаюсь добраться до сути дела и расставить все точки над «i». Но тут я в первый раз расскажу историю, которая до конца не понятна мне самому., Началось все с небольшой заметки инженера Дмитрия По-нятовского, опубликованной в 1929 г. в газете «Вечерняя Москва». В ней говорилось, что в городе Кадуй Вологодской области в краеведческом музее якобы хранится дневник некоего сподвижника великого Ломоносова, российского минералога XVIII века A. M. Карамышева. В этом дневнике произведены чертежи и расчеты прибора, с помощью которого этот ученый в 1776 г. смог достичь… полной прозрачности непрозрачных по природе тел!

Понятовский отнесся с недоверием и даже с издевкой к изобретению Карамышева. «Если эффект невидимости был открыт еще 150 лет назад, — вопрошал Попятовский, — то почему же тогда все это время мы не пользовались плодами столь гениального открытия? Почему о нем не было никаких упоминаний других ученых, с которыми этот самый Карамышев должен был общаться, включая также Ломоносова, личности, которая отличалась поистине маниакальной любознательностью? Почему новоявленный изобретатель не публиковал данные о своем изобретении в научных журналах и прочих изданиях, как это делают лица, сделавшие любое, хоть самое ничтожное открытие?… Восемнадцатый век (как, впрочем, и нынешний) — не самый приспособленный век для открытий такого рода, и поэтому можно только удивляться безответственности руководства газеты „Северный краевед“, которое трезвонит на весь свет о том, что якобы в каком-то захолустном музее какого-то захолустного поселка столько лет и даже веков хранилось открытие, способное перевернуть все представления человечества о природе вещей…»