Ликвидатор. Темный пульсар - Александр Пономарев

– Не отставай! – крикнул я и рванул за ними в погоню.

Мутанты передвигались большими прыжками, то и дело меняя направление. Поначалу я не понял, с чем это связано. Здесь не было аномалий – по крайней мере, я их не чувствовал, но решил не экспериментировать и в точности повторял маршрут тварей. Чуть позже я разгадал секрет этих странных маневров. Крупный нюхач вдруг быстро заскрёб руками и ногами, грохнулся набок и заскользил, будто по льду, поднимая веер брызг. Он заверещал так, словно попал в капкан, от его тела во все стороны повалил пар, а кожа полезла лохмотьями. Мутняк недолго бился в агонии. Уже через несколько секунд в исходящей пузырями луже лежало бездыханное тело, оплывая, словно кусок масла на разогретой сковороде.

Мутанты не просто метались из стороны в сторону, они огибали скопления слизи. Видимо, от долгого пребывания на воздухе она превратилась в концентрированную кислоту, и подобные мины замедленного действия здесь находились повсюду. Нам просто несказанно повезло, что нюхачи «вылупились» в тот момент, когда мы здесь оказались. В противном случае нам вряд ли удалось добраться до друзей и освободить их, ведь, как я уже говорил, резервуары с агрессивной жидкостью оставались для меня невидимыми. Если б они хотя бы светились, как лагуны с «ведьминым студнем», или определялись с помощью подручных маркеров, как те же деструктивы. Так нет ведь. И фонарики нельзя было включить: так мы сразу бы себя выдали.

Уцелевшие нюхачи подняли головы к потолку и зарычали. В ответ снова раздался трубный рёв. Теперь он звучал гораздо громче: мы приближались к цели. Мутанты кинулись на зов, и мы опять погнались за ними.

Во время короткой паузы я успел свериться с КПК. Он не дал мне информацию о нашем местоположении в привязке к местности (под землёй не было связи со спутниками), но меня это и не интересовало. Зелёные точки сигналов КПК Насти и Буратино по-прежнему светились. Пока эти искорки сияли, оставалась надежда, что ребята живы и мы успеем их спасти.

Не знаю, сколько по времени длился второй марш-бросок, но я изрядно выдохся и остановился передохнуть. Рядом пополам согнулся Бульбаш. Маска его противогаза была сдвинута на лоб, руки упирались в колени. Белорус дышал хрипло, с надрывами, время от времени негромко покашливая и сплёвывая под ноги. Я тоже сорвал с себя «намордник» и хватал ртом горячий влажный воздух. Здесь было жарко, как в бане. Немудрено, что мы вымокли до нитки. Мокрые волосы прилипли ко лбу, пот струился по щекам, путался в щетине, крупными каплями срывался с подбородка. Я провёл языком по солёным губам, сунул противогаз в подсумок и сверился с мини-компом: мы почти добрались до места. Кроме того, нас ждало ещё одно приятное открытие.

Я ткнул приятеля в бок:

– Слышь, Бульбаш, ты на КПК смотрел?

– А смысл? – прохрипел сталкер. – Я кокнул его ещё там, в тоннеле. – Он протянул руку. В бледном свете моего гаджета экран его палма сверкнул густой паутиной трещин.

– Тогда у меня для тебя две новости: одна хорошая, вторая ещё лучше. С какой начинать?

– С любой, – криво усмехнулся напарник. – Всё равно не прогадаешь.

– Тогда начну с хорошей: мы недалеко от выхода на поверхность.

– Да ну?! Ты это с его помощью узнал? – Бульбаш кивнул на пристёгнутый к моему запястью прибор.

– Нет, конечно, мы ж под землёй, я даже не знаю, как далеко от периметра мы находимся.

– Тогда с чего такая уверенность?

– А ты сам разве не чувствуешь?

– Чего? – удивился Бульбаш.

Теперь пришла моя очередь округлить глаза:

– Как чего? Дуновение ветерка, конечно же. – Я махнул рукой в сторону: – Вон оттуда прохладой тянет.

– Ну-ка, ну-ка. – Сталкер подошёл ближе, повернулся ко мне спиной и несколько секунд стоял неподвижно, затаив дыхание и закрыв глаза. Наконец он выдохнул: – И то верно, сквознячок чувствуется, лёгкий такой.

– А я что говорил?! Теперь вторая новость, очень хорошая. – Я сделал короткую паузу. Бульбаш нетерпеливо махнул рукой: дескать, не томи, вещай дальше, – но я помучил его ещё немного. А когда он открыл рот, чтобы возмутиться, я сказал: – Мы нашли их. – И сунул ему под нос мини-комп с отметками пропавших товарищей.

За то время, что мы приходили в себя и я делился с Бульбашем открытиями, нюхачи добрались до королевы. Нам было не видно, что там происходило, но по счастливым взвизгиваниям, басовитому рычанию и рокочущему гулу мы поняли, что семейство радовалось пополнению.

Я ещё раз сверился с прибором, прикинул, куда идти, и осторожным шагом двинулся к обросшей люминофорами колонне. От неё исходило достаточно бледного света, чтобы разглядеть лужи на полу и обойти их стороной. Левее толстого пилона рядами стояли высокие ящики. Судя по данным КПК, пленники находились где-то среди них.

Едва мы спрятались за необхватный столп, как мимо нас протопали две группы щуплых нюхачей. В каждой по пять мутантов. Голые, как младенцы, они чмокали присосками, передвигаясь неровными прыжками на трёх конечностях, и прижимали одной рукой к груди коричневые шары. Похоже, это были те самые «яйца» с зародышами новых тварей. А ещё у каждого на спине выступал неровный бугор, похожий на горб верблюда. Когда нюхачи прыгали, бурдюки плавно колебались и в них что-то негромко булькало. Немного поодаль следовали два крупных мутанта в обрывках одежды и с противогазами на безобразных мордах. «Старшие» сопровождали голозадых «нянек» и негромко порыкивали, если те отклонялись в сторону или замедляли шаг. По-видимому, в этой популяции мутанты делились на рабочих и солдат, как у тех же муравьев или бразильских пчёл.

Мы спрятались в тени ящиков и ждали там, пока процессия не скроется из виду. Конечно, два нюхача-воина не представляли для нас угрозы, но если б дело ограничивалось только ими. Снова встречаться с толпой агрессивных тварей у нас не было никакого желания.

Ещё дважды нам пришлось прятаться, пережидая проходящие мимо группы нюхачей. В один из таких моментов мне пришлось забиться в щель между ящиками. Я уткнулся спиной во что-то липкое и мягкое и ждал, когда минует опасность. Мне стало интересно, во что же я вляпался. Стараясь не производить лишнего шума, я повернулся, включил предусмотрительно снятый с маски противогаза фонарик.

Луч света выхватил из тьмы рыжий комбинезон учёного, покрытый толстой слизистой плёнкой, прочно прикрепленной к ящикам широкими шлейфами липкой дряни. Оболочка образовывала над головой научника что-то вроде круглого шлема, как у космонавтов на детских рисунках, – по-видимому, для создания запаса воздуха. Возможно, благодаря этому Буратино был ещё жив.

Я ударил кулаком по колпаку. Глаза ассистента приоткрылись, свет разума в них уже почти угас, губы бедолаги медленно зашевелились. Толстая пелликула не пропускала звук, и было непонятно: хотел научник что-то сказать или попросту задыхался и хватал ртом остатки кислорода.

Я вытащил нож, но пока пытался проделать отверстие в «аквариуме» (плёнка оказалось очень плотной, гораздо прочнее тех кожистых мешков с зародышами), Буратино умер от удушья. Возможно, мне удалось бы его спасти, но драгоценные минуты ушли на борьбу с крепкими путами. Тем не менее, я попробовал его реанимировать: делал искусственное дыхание, непрямой массаж сердца. Естественно, все мои потуги ни к чему не привели.