Дарьяна. О той войне - Людмила Анатольевна Нестер

момент в мое поле зрения попала подруга, которая яро отбивалась от врагов, спасая одного из солдат. Сосредоточившись именно на ней, я понеслась, сбивая просто все на своем пути.

А скорость – это круто.

Мстит ошалело уставился на меня, не догоняя: своя я или нет? Я же бросилась на бедного парнишку и повалила его на землю, не давая времени сообразить, а тем временем Лена уже связала его путами.

Но желающие нас убить не кончились. Тут же в сторону подруги прыгнул огромный бурый медведь. Лекарь успела поставить защиту на всех и встала в стойку, готовая к сражению. Я зарычала, выступая вперед, и, когда уже готова была биться на смерть за жизнь подруги, животное напротив заскулило и наклонило передо мной смиренно голову.

Что происходит? Почему я не в курсе?

Снова зарычав, рискнула сделать шаг вперед, предупреждая, чтоб шел куда подальше. И он реально убежал! Просто взял и убежал!

Замерла, не веря собственным глазам. Об этом думать буду потом. Сейчас Лена.

– Так, киса, тише…– подруга осторожно двинулась назад, подняв руки в примирительном жесте, когда я обернулась к ней.

Усмехнувшись, я рыкнула и повалилась на спину, высунув язык.

– Дара? Почему я все узнаю самая последняя!

Я снова подскочила и рьяно закивала.

– Как? И когда?

Зарычав, я осторожно подкралась к раненому, показывая, чтоб девушка положила его на меня.

Нет, воевать в этом обличии я точно не буду. Слишком много крови. Мне проще сражаться магией, а не зубами. Поэтому лучше пока побуду с подругой.

Лена послушно слевитировала раненого на меня, и мы двинулись в сторону защитников.

К звериному обличию привыкнуть сложно, особенно в таких условиях, в которых оказалась я. Обострившийся слух и нюх раздражали до предела. Крики, неприятный запах крови, пота, страха, ужаса – все это меня сводило с ума. Я просто не могла понять: как Мститы сражаются, когда это все отвлекает? Но теперь зато понятно, почему они не проводят зверьми много времени, а вот мне пришлось терпеть и не перевоплощаться, времени на поиск одежды мы не имели, а солдаты ждали.

Всех больных делили на две категории: те, кто способен перенести перемещение в город; и те, кто не может.

Лена, естественно, лечила вторую категорию, а первую перемещали в городские больницы без замедления: в защите всегда находилась пара телепортатовщиков, что открывали экстренные порталы.

Особого дара лечения, в принципе, не существовало. Самыми лучшими целителями считались именно Светлиды, к коим относилась моя любезная подруга, потому что те хорошо чувствовали нити жизни, в то время, как Темниды хорошо чувствовали саму смерть.

Алесы, обладающие природными силами, тоже неплохо лечили, но этому обучали в медицинских колледжах, так как само ощущение нитей жизни необходимо Светлым и Темным развивать.

– Возьми халат, будешь нам помогать, – произнесла Лена, бегая от одного мага к другому.

Клерк ушел на поле боя, подменяя Лену.

Вздохнув, я вернулась в человеческое обличие и быстро натянула на себя белый халат, чтобы затем осторожно подойти к подруге, внимательно наблюдая за тем, как девушка, положив руки мужчине на грудь, что-то шепчет, прикрыв глаза.

– Лена, а ты уверена, что оно того стоит? – произнесла я настороженно.

– Мне Клерк сказал, что для лечения совершенно неважно ощущать именно жизнь, достаточно настроиться на самого мага или даже обычного человека! – девушка подскочила к своей грязной потрепанной сумке, которую та носила, перекинув через плечо. – Это заговоры, иди к третьему, пятому и шестому. Когда прикоснешься к ним, но лучше именно к сердцу, попробуй почувствовать саму ауру, ты уже подобное делала, когда нас прикрывала, и начинай шептать слова, вливая немного собственных сил. А вот эти слова против отравления, примени их седьмому. Давай, Даруша.

Я кивнула. Прочитав слова на несколько раз (их там было не много и запоминались они очень легко), прошла к раненым. На удивление, ауру я ощутила сразу, причем я почувствовала не только на целебных основаниях, но и своих веденческих. В подсознании возникло четкое понимание того, что я могу спокойно пересмотреть всю его жизнь наперед. Вот только мне это незачем. Настроившись окончательно, я зашептала и очень удивилась, когда поняла, что моя энергия потихоньку перетекает и наверняка преобразовывается во что-то иное – мужчина задышал ровнее, цвет кожи у него перестал быть таким белым, а губы порозовели, вся синь спала.

– Как? – выдохнула я, не веря, что только что вернула кого-то к жизни.

– Это очень сильное заклинание на самом деле. Дара! Не тяни!

Я уже, словно подруга, подскочила и помчалась к следующим.

Потом они с Клерком поменялись. Я лечила с ним. За разговором с Темнидом совершенно потерялась во времени и, конечно, теперь смогла понять Лену и ее слова о том, что он совсем не скучный.

Лекарь с другой Империи оказался очень образованным мужчиной. Я узнала, что он много практиковался именно на Земле с нейтральной энергией. И меня просто шокировало то, что оказывается, мы можем взаимодействовать с ней, именно, когда лечим.

– Победили! – крик Лены мы услышали еще до того, как та со слезами на глазах забежала к нам. – Мы победили!

***

Победа вовсе не значила – отдых. По окончанию боя нам, троим, пришлось остаться, чтобы перенести раненых в специальные аэромобили (к тому моменту к нам они уже подъехали). Особо тяжелобольных мы оставили и принялись поддерживать их жизнь. И впервые за все время я почувствовала такую огромную ответственность за магов, что тряслись руки, а по спине бегал неприятный холодок.

Без смертей, конечно, не обошлось. Многие погибли, и я очень старалась успокоить себя, что виновата вовсе не я, просто им не повезло, просто поздно, просто так нужно.

Бедная Лена. Теперь я ее понимала очень хорошо.

А сама я еле сдерживала слезы, когда на глазах умирал соратник, тот, кто на протяжении долгого месяца бился с тобой спиной к спине. Бился, чтобы ты жил. Больно. Тяжело. Трудно.

Когда это закончится?

Итак, после победы, естественно ни о каком отдыхе речи быть и не могло. Как только раненые были готовы к перевозке, мы отправились к деревне Гуд.

Мы прибыли глубокой ночью, нас разместили в свободных уютных домиках. И как только моя голова коснулась подушки впервые за трое суток, я провалилась в беспамятный, но, увы, недолгий сон.

Утро началось без каких-либо поблажек, как обычно, в шесть утра. Проспав всего четыре часа, я разлепила глаза с таким трудом, что казалось, я пройду пару шагов и упаду. Но нет. Не упала.

Выйдя на улицу, я более-менее