Свадебный переполох - Лора Ли Гурк

— Ведь на самом деле вы не хотите за него замуж, верно?

— Разумеется, хочу, — прошептала она и облизнула губы. — А почему бы и нет?

— Потому что тогда вы совершите ошибку.

— Это почему же? — Ее губы искривились в усмешке. — Потому что мне следует выйти замуж за вас и отдать мои деньги вам?

— Я уже говорил вам, что больше не намерен жениться. — Кристиан пытался мыслить здраво, но им уже овладело желание, которому нелегко было противостоять, — страсть почти лишила его способности мыслить. — Однако я один из тех, кого вы могли бы покорить, если бы захотели, — добавил он, не удержавшись.

— В самом деле? — Ее губы чуть приоткрылись. Когда же она заговорила, ее голос словно источал мед. — Почему-то мне это не кажется достойным предложением, милорд.

— Предложения бывают разными… — Даже не осознавая собственных намерений, Кристиан взял ее лицо в ладони.

Но девушка тут же отпрянула — словно очнулась. Упершись ладонью ему в грудь, она пробормотала:

— Черт побери, что же я делаю? — Теперь она смотрела на герцога в ужасе.

Он улыбнулся:

— Думаю, вы едва не позволили мне поцеловать вас.

Аннабел вздохнула.

— Должно быть, я самая большая дура во всей Америке. Отойдите, — добавила она, отталкивая его ладонью.

Так ему и следовало поступить. Это было бы безопаснее всего. Но он этого не сделал и снова взглянул на губы девушки. В следующее мгновение она зажала ему рот ладонью. А затем проговорила:

— Послушайте, мой сладкий, я очень ценю все то, что вы мне сообщили. В самом деле ценю. Я уверена, что эта информация окажется крайне полезной для меня, но… — Она умолкла, и ее теплые пальчики соскользнули с его губ. — Но это все, что мне от вас нужно, и я надеюсь, что вы это понимаете.

Она прошла мимо него к двери и, обернувшись, сказала:

— А теперь будьте любезны, отодвиньте этот ящик.

Кристиан подчинился, и секунду спустя она уже неслась по коридору к лестнице.

Герцог не пошел за ней. Пока он не мог этого сделать — был немного сбит с толку ее поспешным бегством; а еще — слишком возбужден. Мужчина не мог разгуливать по коридорам в таком состоянии.

Сев на ящик, Кристиан прислонился к стене и провел ладонью по лицу. Как, черт возьми, это случилось? Минуту назад он рассказывал ей о «правилах», а мгновение спустя уже нарушал одно из своих собственных правил.

Он никогда еще не занимался любовью с незамужней женщиной. Ни разу. Риск был слишком велик, а возможные последствия могли обойтись слишком дорого.

Скорчив гримасу, герцог поерзал на ящике, подумав о том, что если бы Аннабел осталась еще на несколько секунд, то он все-таки пошел бы на такой риск. И послал бы к черту все возможные последствия.

Аннабел взлетела по лестнице, преодолев три пролета, и ее каблучки отбивали по железным ступенькам ритм ее сердца. Чувственный и возбуждающий голос Скарборо все еще звучал у нее в ушах, когда она бежала по длинному коридору класса А в свою каюту. Оказавшись внутри, она захлопнула за собой дверь, но все равно не могла выбросить из головы его слова.

«Разве вы не хотите любви?»

Тяжело дыша, Аннабел прислонилась к двери, проклиная себя за слабость. Ах, неужели Билли Джона было ей не достаточно, чтобы раз и навсегда покончить с глупостями? Неужели не достаточно было единственного мужчины, способного раздеть женщину глазами, чтобы заставить ее распознавать ему подобных? В семье всегда называли ее упрямой, и с этим нельзя было не согласиться лишь потому, что она оказалась просто неспособной усвоить урок с первого раза.

Такие, как Скарборо, умели только разбивать сердца.

Аннабел три раза стукнулась затылком о дверь, пытаясь вбить себе в голову хоть немного здравого смысла.

«Разве вы не хотите любви?»

Любовь?.. Она презрительно фыркнула. Этот мужчина ничего не знает о любви. О занятиях любовью — да, возможно, но это далеко не одно и то же.

Жаль, что ей самой пришлось узнать разницу такой ценой.

Но Боже правый, когда он говорил о способах согреться холодными ночами, одних только его слов хватило, чтобы она пришла в возбуждение. О да, она сразу же начала таять. К тому мигу, когда он попытался поцеловать ее, она дрожала как в лихорадке, а ее колени были готовы подкоситься, так что она едва держалась на ногах. Как ей удалось прийти в себя и убраться из той комнаты, избежав поцелуя, — этого она до сих пор не могла понять.

Когда же дело дошло до уговоров, герцог Скарборо сделал Билли Джона Хардинга неопытным мальчишкой, — а это кое о чем говорило, ведь Билли Джон слыл самым сладкоречивым негодяем во всем Миссисипи.

Стиснув зубы, Аннабел еще раз ударилась головой о дверь. Ох, она ведь прекрасно знала, каково это — тонуть в голубых глазах, растворяться в чарующей улыбке и в сладких словах. А еще она знала, каково стоять на коленях, всхлипывая, когда мужчина, только что овладевший твоим телом, вышел вон, оставив тебя поруганной, с разорванным на куски сердцем. Она знала, каково быть использованной — и выброшенной.

Подавив желание в отчаянии расплакаться, Аннабел прижала пальцы к губам; она знала, как близка была к тому, чтобы предать Бернарда и их общее будущее. Сделав глубокий вдох, она постаралась успокоиться, постаралась унять бешеное биение своего сердца и направить мысли в нужное русло. «Я не поцеловала его, — напомнила себе Аннабел. — Я не сделала ничего плохого. Пока…»

Через четыре дня она выйдет замуж, и последнее, что ей нужно, — это проверка своей решительности поблизости от герцога Скарборо. Ах, как жаль, что она не может запереться в своей каюте до самого дня свадьбы.

К сожалению, запереться в собственной комнате было совершенно невозможно; она должна была появляться на людях все последующие несколько дней. И все это время она думала о том мужчине, которого всеми силами старалась избегать.

Аннабел пыталась проводить как можно больше времени с Бернардом, но теперь ей казалось, что каждую минуту рядом с женихом она критически оценивала все, что только можно, — его чувства к ней, его слова, даже его подбородок. И она начала замечать, что он избегал отвечать на все ее «неудобные» вопросы. И он по-прежнему принимал решения вместо нее — не советуясь с ней. В результате она все чаще вспоминала шепот Скарборо, и он все громче звучал у нее в ушах.

Стараясь найти подтверждение тому, что поступает правильно, Аннабел все больше времени проводила с младшей сестрой, поскольку именно Дайна была одной из основных причин этого решения — решения выйти за графа. Но несмотря на все усилия, Аннабел чувствовала, что ее сомнения лишь усиливаются. Когда же до свадьбы оставалось лишь двадцать четыре часа, эти сомнения переросли в стойкое ощущение страха, и девушке оставалось лишь надеяться, что чай, назначенный перед церемонией, поможет ей обрести уверенность в себе.