Хозяйка дома Чантервиль - Татьяна Михаль

— Позвольте прояснить, леди, — снова заговорил мужчина, разливая по чашечкам терпкий и очень вкусно пахнущий напиток. — Вы как-то сказали мне, что никогда не опуститесь до того, чтобы обедать, завтракать, ужинать или просто перекусывать в помещениях для прислуги. И что же я вижу сейчас?

— Что? — спросила его.

— Вы собственноручно убрали и отмыли дом, спокойно завтракаете на кухне, где должна обитать только прислуга и не ругаетесь на моего фамильяра. Хотя в прошлую нашу встречу вы обещали ему хвост с крыльями оторвать, если увидите его рядом с собой. Что же переменилось, не подскажите?

Я посмотрела на Гарри, а череп на меня.

Вот мы и попались.

Но затем вспомнила мудрость из своего мира: «Лучшая защита — это нападение».

Потом перевела взгляд на инквизитора и заявила ему уверенным и твёрдым тоном:

— То есть, вы заявились ко мне ни свет, ни заря, чтобы лишь придраться по надуманной вами же мелочи?

— Леди, я…

Достал он уже со своей этой вежливостью: «леди, леди…» Тьфу! Хочу нормального общения.

— Неужели, вы, милорд, собираетесь теперь штрафовать меня за то, что я решила измениться в лучшую сторону? Вам что же, заняться больше не чем?

Я напустила на себя самый оскорблённый вид, какой смогла, а внутри меня всё буквально перевернулось от страха и ужаса.

— Простите, — извинился Джон. — Я совершенно не желал вас не оскорбить, не обидеть.

— Забыли, — отмахнулась я, и наконец, впилась зубами в хрустящую булочку. Ммм… какая вкуснотень!

Мужчина же, только пил свой напиток и с какой-то лёгкой, но хитрой полуулыбкой наблюдал за тем, как я поглощаю свой завтрак.

Съела булку, запила её кофе и хотела было ненавязчиво поинтересоваться, за коим чёртом он ко мне явился, хотя я знала, что он сейчас будет спрашивать про портал, как вдруг…

У меня перед глазами заплясали разноцветные круги, а язык вдруг стал неповоротливым. Руки ослабли. Во всём теле появилось какое-то странное онемение.

Что за?..

Перевела взгляд на поднос с завтраком и в ужасе взглянула на мужчину, который невозмутимо допил свой кофе, отставил чашечку и сложил руки на груди.

Он меня что, отравил?!

— Ливи! — взвизгнул вдруг Гарри, явно поняв, в чём дело. — Ах ты, поганец! А ну расколдуй её! Иначе я тебя и твоего дракона…

Но инквизитор лишь щёлкнул пальцами и мой фамильяр замер в воздухе, с открытой в возмущённом крике челюстью.

— Хорошо бы этого уродца так навечно и оставить, — произнёс довольным тоном белый и пушистый дракон.

«Уродца? Я запомнила твои слова, дракон», — подумала с яростью.

— А теперь мы с вами поговорим, кем бы вы ни были в этом обличье, — заявил инквизитор леденящим душу голосом. — Настоящая леди Оливия Чантервиль, сразу бы определила, что перед ней магические яства — это раз. И леди Оливия Чантервиль, увы, но не могла открывать порталы — это два. Она по этому поводу долгое время переживала. Но вот вы…

— Стерва она была, эта Оливия Чантервиль, — вставил своё слово Перри. — Но я не расстроен. Ты убила её поди, да?

— Перри, помолчи, пожалуйста, — вздохнул мужчина.

Джон Тёрнер приблизился ко мне.

— Но вот вы, моя дорогая, — произнёс инквизитор, подняв моё лицо за подбородок. — Вы совершенно другой человек. Вы кто угодно, но не Оливия Чантервиль.

Обдала мужчину злющим взглядом. Он пришёл в мой дом и отравил меня!

* * *

Оливия Чантервиль

Я не могла пошевелиться и не могла ответить этому ужасному человеку! А мне так хотелось закричать от ужаса, и одновременно вцепиться в глаза этому гаду, который так жестоко меня обманул!

Нет бы, инквизитор нормально со мной поговорил, я бы может, и рассказала ему правду, но вот после такого…

После такого, мне наука на будущее, что верить никому нельзя, даже таким красавчикам, как Джон Тёрнер. Особенно таким красавчикам.

— Для начала, неизвестная леди, я должен убедиться, что вы безвредны и что вы — человек, а не существо из низшего мира, — скучающим тоном проговорил инквизитор.

От этого заявления, я впилась ненавистным взглядом в лицо мужчины.

Это я-то существо из низшего мира?

А потом испугалась.

Вдруг, моя Земля-Матушка, по меркам гада-инквизитора — это низший мир?

В уголке моего рта скопилась слюнка и потекла.

Боже!!! Такого унижения я ему не прощу!

Мужчина изящным движением достал из своего кармана шёлковый платок и вытер им мои губы.

Всё, инквизитор, считай — ты труп.

— Джон, неужели ты и правда, думаешь, что эта девушка — тварь хаоса? — удивился Перри. — Но я не чувствую, исходящих от неё низких вибраций. Да и аура у девочки светлая.

— Ты забыл, что некоторые низшие существа имеют уникальную способность маскироваться под добрых и невинных людей, — сказал инквизитор.

Дракон задумался и в ужасе посмотрел на меня.

— Если она — тварь, то ты обязан её уничтожить, — не сказал, а буквально выплюнул белый зверь. — Вместе с ней и черепушку эту безмозглую.

Ну всё, я зла!

Страх исчез. Его место заняло дикое раздражение, гнев и ярость! Пришёл, понимаешь в мой дом и втёрся ко мне в доверие со своим чёртовым завтраком!

«Ты не представляешь, Джон Тёрнер, откуда я родом. Тебе твои твари хаоса покажутся ангелами».

— Кровь — есть душа и суть любого живого… — проговорил инквизитор. — Именно кровь мне расскажет — существо вы, или человек. Если человек, то я сниму с вас оцепенение, и мы поговорим. Но вот если существо… Тут уже обойдёмся без разговоров.

Что он собрался делать?!

Мозг рисовал картины одна страшнее другой.

Инквизитор вдруг снял со своего указательного пальца массивный перстень с плоским чёрным камнем. Он надавил на самоцвет и раздался тихий щелчок.

Я во все глаза уставилась на изменившийся перстень. Чёрный камень поменял форму: пирамидальный, с острой вершиной, поблёскивающей в тусклом свете.

Потом мужчина взял мою безвольную левую руку и поднёс к ней своё пугающее меня украшение.

— Будет немного больно, — сказал Джон Тёрнер и безжалостно полоснул остриём камня по моей ладони!

Боль была скорее неожиданной. Будь я в состоянии двигать и говорить, я бы вскрикнула… Хотя нет, будь я в другом состоянии, ни за что не позволила бы себя царапать, резать или колоть!

Моя тёмная кровь вдруг начала впитываться в камень. Чёрный самоцвет в перстне начал вращался в оправе, словно он зажил своей жизнью, впитывая, точнее, будто всасывая капли моей крови.