Я подарю тебе крылья. Книга 2 - Ана Шерри

и грустная, могу предположить, что сейчас кое-что изменилось в твоей жизни.

Теперь голос на том конце звучал веселей, и это порадовало девушку.

– Спасибо, что все понимаешь, мама.

Оливия не хотела, чтобы разговор был направлен на ее личную жизнь. Она никогда не признается, что спит с Даниэлем. Это неправильно, это аморально, этого не должно быть, это не поддается логике, и об этом никто не узнает. Поэтому она резко сменила тему:

– У меня к тебе вопрос, касающийся папы.

– Конечно, ты же знаешь, что я могу говорить о Джоне часами.

Оливия улыбнулась. Она знала.

– Вопрос странный, но очень важный. Скажи мне, как ты отнеслась к тому, что папа решил надеть капитанскую форму на вашу свадьбу?

Минута тишины, и Оливия уже пожалела о сказанном. Конечно, матери больно вспоминать тот день. Кто тянул за язык? Его надо было отрезать еще при рождении. Даниэль был прав.

– Оливия, – тихий голос Джины заставил девушку забыть кровавую операцию, но следующие слова заставили думать о ней с еще большей силой, – Даниэль сделал тебе предложение?

Минута тишины превратилась в часы. Эти слова резали слух. В природе не могло случиться такого союза. Оливия не могла понять, при чем здесь Даниэль, если она спросила про отца.

– Что ты такое говоришь? – пробурчала девушка. – Моя подруга Дженнет выходит замуж за пилота. На свадьбе он хочет быть при форме, а она против. Форма вызывает у нее ассоциации с расставанием, ведь надевая ее, Шон уходит в рейс, и они расстаются на долгое время. Только поэтому я спросила об этом, ведь у вас с папой было так же.

Джина засмеялась, и Оливия облегченно вздохнула.

– Дочка, я тебе скажу одно: та минута, когда я впервые увидела твоего отца, изменила всю мою жизнь. Джон Паркер был пилотом, элегантным, в форме с погонами. Ни расставания на время долгих рейсов, ни что-либо другое не способны были изменить ту любовь, что была между нами. А форма – это напоминание о ней. Первый взгляд, первая улыбка, первый румянец на щеках, первые слова друг другу – вот что это значило для меня, приятные воспоминания. Я не была против такой одежды на свадьбу и, между нами говоря, – Джина перешла на шепот, слова которого Оливия едва улавливала, – верни меня на двадцать четыре года назад, на свою свадьбу я надела бы форму стюардессы.

Почему-то мысли вернули Оливию в прошлое. В тот день, когда она впервые увидела Даниэля Фернандеса у стойки регистрации. Первый недовольный взгляд, первая перепалка, первое ругательство в адрес родителей, первое желание задушить друг друга, первые угрозы. Все это она еще помнила. Но спустя несколько месяцев он исправил первую встречу, создав «дубль два». И был нежный взгляд, и откровенная улыбка, и приятные слова. Жизнь разделилась на «до» и «после» его отпуска. И в каждом дубле их «первого знакомства» он был одет в форму капитана с четырьмя золотыми полосами на рукавах и в фуражке с кокардой, на которой красовалась вышивка в виде золотых листьев. На секунду захотелось представить, каково это – быть женой Даниэля Фернандеса, капитана, красивого, гордого, умного мужчины. Каково это – зайти с ним в церковь и стоять у алтаря, слушая монотонную речь священника…

Оливия откинула мысли прочь, понимая, что они начинают ей нравиться. В ее мыслях он был при форме, она отчетливо видела четыре золотых полосы на рукавах его пиджака, она видела символ авиации в виде крыльев на его груди, она видела золотой зажим в виде «Эйрбаса», приколотый к его галстуку. Она тысячи раз видела эти вещи, и впервые ее мысли перенесли Даниэля в церковь. Чувствуя, как щеки порозовели, Оливия заставила себя переключить свое внимание на разговор с матерью, половину которого прослушала.

Уже не улавливая смысл, девушку внезапно осенило – ее телефон занят. А если Даниэль соскучился и звонит ей, нарываясь на короткие гудки? Она не могла пропустить его звонок и ощутить все прелести выигрыша.

– Мама, я забыла об одном важном деле! – наигранно воскликнула Оливия. – Я перезвоню тебе завтра.

Она ненавидела себя за ложь. Она ненавидела себя за то, что не звонила Джине целых два дня. Такое случилось впервые. И о причине не хотелось думать. Но Оливия думала, бесконечно много думала, упав на кровать и широко раскинув руки. Телефон остался валяться где-то на полу. Она лежала, смотря в потолок, не зная, сколько прошло времени, совсем позабыв про сон. Она ждала мелодию и вспоминала фотографию, присланную Даниэлем. Как мило и хитро он поступил, прислав ее. Он знал, что она будет вспоминать минувшие ночи, изводя себя тоской по нему. Он ждал, что она захочет позвонить. И она, черт, хотела. Останавливало только одно – скудная фантазия на необычное свидание. Надо было взять себя в руки и не поддаваться. Он слишком хитер, и она это прекрасно знала.

Подняв с пола телефон, она уставилась на черный дисплей, гипнотизируя его взглядом. Казалось, девушка посылает сигнал. И это сработало – телефон заиграл, а на дисплее появилось самое нужное имя.

На губах девушки появилась легкая усмешка.

– Привет, – ее тихий шепот, – я выиграла.

– А разве это я тебе звоню?

Она вновь слышала шелковый голос, и сейчас даже этого было достаточно.

– Очень надеюсь, что не я.

Даниэль засмеялся, и Оливия улыбнулась. Она чувствовала, как уходит напряжение от ожидания его голоса.

– Да, я придумал необычное место для свидания, Ливи. Так что я имею полное право звонить тебе. Но если ты ждешь слов, что я соскучился, то… – Он замолчал, и девушка перестала дышать, боясь услышать очередную гадость. – Я соскучился.

Оливия выдохнула полной грудью.

– Капитан Даниэль Фернандес Торрес соскучился по сумасшедшей английской стюардессе? Кажется, так ты меня называл?

– Называл, – убедительным тоном ответил он, – но теперь я соскучился по голубоглазой англичанке, которая обладает характером бури. Могу перечислить все твои качества…

– Не надо, этого достаточно, – перебила его Оливия. – Что ты придумал, Даниэль?

– Всему свое время. Но тебе понравится. Уверен в этом на сто процентов.

Глава 43

Ожидание заставляет мучиться. Ожидание