В когтях у сказки - Дарья Донцова

Я повернулась к девушке.

– Думали, что богатые наследники подвигнут родителей на выдачу больших сумм для покупки столь необходимого инвалиду костюма, который научит вас бегать? Остается лишь удивляться наивности людей, которые открывали для вас кошелек, не проверив, кому и на что отсчитывают деньги. И поражает ваше везение – до сих пор никто не поймал горничную на вранье. А фантазия у вас богатая. Придумали для меня целый роман про несчастную, запертую отцом дочь, про привидение, которое убивает постояльцев, и предложили купить у вас волшебную воду, способную отпугивать смертельно опасный фантом… всего-то за десять тысяч рублей. Пустячок, а приятно. Я возмутилась, но потом увидела в кафе девочку в коляске, испытала раскаяние и тоже поступила наивно – обратилась к своему другу, богатому милосердному человеку, с просьбой купить несчастному подростку пресловутый шаговодитель. Но мой приятель умен, он решил выяснить подробности и накопал массу интересного. Например, что замечательного костюма в реальности не существует. Его на самом деле хотел сделать один инженер, но потом отказался от этой идеи. В свое время он выложил рассказ о шаговодителе в интернет, там вы его и увидели. Кстати, о соцсетях. Заводить аккаунты от лица бедного инвалида, девочки-сиротки, которая мучается в детдоме имени Макаренко в селе Комаковскино Хабаровской области и просит дать ей денег на лечение ДЦП, отвратительная идея. Еще гаже размещать повсюду снимки Вари в инвалидном кресле и сообщать про свои киви-кошельки, про яндекс-деньги и прочее. Вы не боялись, что девушку узнают родные или знакомые?

– У меня никого нет, – впервые открыла рот «инвалид», – я на самом деле из детдома.

– На сей раз вы сказали правду, – согласилась я. – Вы Варвара Глотова, вам двадцать шесть лет. Но вы маленькая и худенькая, потому выглядите девочкой. Рассказать всю вашу биографию?

Галина умоляюще сложила руки.

– Пожалуйста, простите нас!

– Ничего плохого мы не делаем, – затянула Варя, – не воруем, насильно деньги не отбираем, только просим. Одни дают, другие отказывают. Мы не обижаемся на последних, не хамим, не грубим, наоборот, молимся за их здоровье. Нас даже похвалить надо.

От такого нахальства я лишилась дара речи, а Варвара вещала дальше:

– Позволяем людям проявить милосердие, они таким образом спасают свои души. Мы не аферистки!

– А деньги-то куда деваются? – ввязалась я в глупый спор. – В чей карман сыплются?

– Честное слово, мы ничего себе не оставляем, – перекрестилась Галина. – Нам много не надо, только на кефир и хлебушек. Все полученное раздаем.

– Кому? – задала я конкретный вопрос. – Имена, фамилии.

– Любому, кто о помощи молит, – быстро сообразила что сказать Варя. – Заходим в инстаграм, видим фото и подпись «Помогите ребенку на лечение» и отсылаем деньги.

– Похвально, – кивнула я, – благородно. А откуда у вас дом у моря? В Крыму, в чудном месте.

– Кто вам наврал? – всплеснула руками Галина. – Вот народ! Лишь бы напридумывать!

– Особняк общей площадью четыреста пятьдесят метров, участок шестьдесят соток, баня, хозпостройки, гараж на три машины – все принадлежит в равных долях Галине Звонковой и Варваре Глотовой, – остановила я цунами негодования.

– Это ошибка! – хором воскликнули аферистки.

Потом Варя улыбнулась.

– Я понимаю, что вы не хотите нас полиции сдавать, в противном случае уже бы обратились туда. Нет, вы пришли к нам. Что вам надо? Часть от выручки? Можем предложить пять процентов.

– Нет, – отрезала я, – предпочитаю зарабатывать деньги честным путем. Но вы правы, не собираюсь содействовать вашему аресту, хотя испытываю сильное желание увидеть вас обеих за решеткой. И не буду сообщать правду о вас в Сети. Я думаю о Марине Ивановне, о Юре, Аглае, Алексее, а еще о тех, чьи дети на самом деле очень больны, о родителях, вынужденных просить материальную помощь. Как только известие о вашем гнусном вранье начнет распространяться в интернете, Марина Ивановна почувствует себя обманутой дурочкой, ей будет очень больно и обидно, помогавшие «больной Варе» дети потеряют веру в людей, а матери подлинных инвалидов увидят под своими обращениями злобные комментарии вроде: «Знаем вас, все вы врете! Уже отрывали от себя последние копейки, чтобы Варваре Звонковой помочь. И что оказалось? Мошенница она!» Поэтому я не пойду в полицию и не подниму шум в соцсетях. Вы сегодня же напишете во всех аккаунтах сообщение: «Сбор средств закрыт, огромное спасибо всем. Костюм-шаговодитель невозможно купить, ученый его более не производит. Мы потратим ваши деньги на лечение Вари в Китае. Вскоре уезжаем на реабилитацию». Спустя пару дней Варя скажет друзьям из Дома здоровья, что некий неизвестный спонсор оплатил ей дорогостоящее лечение и вы улетаете в Пекин. То же самое сообщите и Марине Ивановне. Через неделю чтобы духа вашего в гостинице не было!

Я встала.

– Озвучила вам свое условие. Если вы его не выполните, то спустя семь дней я все расскажу Лавровой.

– А как же стресс, который в результате вашего ябедничества все испытают? – ехидно осведомилась Галина.

Я развернулась и молча ушла.

Завершив общение с мерзкой парочкой, я медленно шла по направлению к коттеджу и увидела на скамейке у входа владелицу гостиницы.

– Виола Ленинидовна, наконец-то! – воскликнула та. – Я уж волноваться начала, где вы, время-то позднее.

– Купаться ходила, – соврала я, так и не успев за сегодняшний очень длинный день дойти ни до моря, ни до бассейна.

– Вода чудесная, – сказала Лаврова, – воздух упоительный.

– И народу не так много, – добавила я.

Лаврова застегнула шерстяную кофту.

– Но по вечерам у нас прохладно. Моя гостиница маленькая, не рассчитана на прием сотен постояльцев, во главу угла я ставлю качество обслуживания. Однако сейчас не все коттеджи заполнены.

– И это прекрасно, – перебила ее я. – Терпеть не могу суету, толчею, шум.

Марина Ивановна сорвала травинку, начала наматывать ее на указательный палец и со вздохом произнесла:

– Если в августе отель не переполнен, это хорошо для отдыхающих, но беда для хозяина – прибыли нет.

– Не подумала об этом, – смутилась я.

– Очень надеюсь, что ваша любовная повесть о моей гостинице привлечет сюда женщин, – протянула Марина. – Вы ее уже пишете?

– Материал собираю, – осторожно ответила я. – Сегодня с Неумывайкиным на экскурсию ходила, он очень интересно про Борисогубских рассказывал.

Марина Ивановна положила ногу на ногу.

– Не лучший у меня сейчас период в жизни, да еще неудачный сезон для гостиницы. Обычно с мая лист ожидания заполнен, а в этом году много свободных номеров.

Хозяйка понизила голос:

– Муж мой большой любитель женского пола. Мы с ним практически в разводе, то есть просто договорились: я получаю имение с отелем, Домом здоровья и живу на море, где мне очень нравится, а Владимир делает что хочет и с кем хочет. Если его очередная пассия начинает ныть: «Дорогой, не оформить ли нам свою любовь штампом в паспорте, Фафайкин отвечает: «Дорогая, у меня есть супруга». И продолжает жить в свое удовольствие. Вам все ясно?