Сезон гроз. Дорога без возврата - Анджей Сапковский

Ферран вздернул подбородок. Эгмунд рубанул кулаком по столу.

– Не перегибай палку, – рявкнул он. – И не забывайся. Я спросил, возьмешься ли. Отвечай!

– Я мог бы, – кивнул Геральт, – взяться за охрану короля от гипотетических василисков. Однако, увы, в Кераке украли мои мечи. Королевские слуги все еще не сумели напасть на след вора и, похоже, не слишком-то пытаются. А без мечей я никого не смогу защитить. Так что мне придется отказаться по объективным причинам.

– Если мечи единственная проблема, это не вопрос. Мы их отыщем. Верно, господин инстигатор?

– Со всей уверенностью.

– Сам видишь. Королевский инстигатор подтверждает со всей уверенностью. Так что же решим?

– Пусть сперва отыщет мечи. Со всей уверенностью.

– Ну и упертый же ты! Ладно, пусть так. Замечу, что за услуги заплачу – и уверяю, что ты не сочтешь меня скупым. Относительно прочих выгод – кое-что ты получишь сразу, так сказать авансом, как знак моей доброй воли. Твое дело в суде, считай, закрыто. Формальности будут разрешены, бюрократии спешка не ведома, но можешь считать себя персоной вне подозрений и обладающей свободой перемещений.

– Я благодарен безмерно. А признания и показания? Левкрота из Цизмара, волкулак из Гуаамеза? Что с документами? С теми, которыми господин князь воспользовался как… театральным реквизитом?

– Документы, – Эгмунд взглянул ему в глаза, – пока что останутся у меня. В безопасном месте. Со всей уверенностью.

* * *

Когда он вернулся, колокол короля Белогуна как раз известил о полночи.

Коралл, следует отдать ей должное, при виде его спины сохранила сдержанность и спокойствие. Умела владеть собой. Даже голос у нее не изменился. Почти не изменился.

– Кто это сделал?

– Вигилозавр. Такой ящер…

– Ящер наложил швы? Ты позволил зашивать себя ящеру?

– Швы наложил медик. А ящер…

– Да в гроб того ящера! Мозаика! Скальпель, ножнички и пинцет! Иглу и кетгут! Эликсир Пульхеллум! Отвар алоэ! Unguentum ortolanil[29]. Тампон и легкую повязку! И приготовь синапизм из меда и горчицы! Быстро, девушка!

Мозаика управилась на удивление проворно. Литта приступила к операции. Ведьмак сидел, страдал молча.

– Медикам, которые не разбираются в магии, – процедила чародейка, накладывая шов, – следовало бы запретить практиковать. Разве что – преподавать, не больше. Сшивать трупы после вскрытия, ага. Но к живым пациентам – не подпускать. Однако я, похоже, такого никогда не дождусь, все движется в направлении противоположном.

– Исцеляет не только магия, – рискнул возразить Геральт. – А лечить кому-то нужно. Специализированных магов-целителей – всего горстка, а чародеи лечить людей особо не рвутся. Нет у них времени или же считают, что оно того не стоит.

– И правильно считают. Избыток перенаселения может оказаться фатальным. Что это? Чем это ты поигрываешь?

– Вигилозавра этим означили. Было прилажено к его шкуре.

– Ты сорвал это с него в качестве трофея?

– Сорвал, чтобы показать тебе.

Коралл присмотрелась к овальной бронзовой пластинке размером с детскую ладонь. И к выбитым на ней знакам.

– Любопытное стечение обстоятельств, – сказала, приклеивая к его спине горчичник. – Учитывая тот факт, что ты выбираешься именно в ту сторону.

– Выбираюсь? Ах да, я позабыл. Твои коллеги и их планы относительно моей персоны. Выходит, эти планы конкретизировались?

– Именно. Я получила известие. Тебя просят прибыть в замок Риссберг.

– Меня просят, как волнительно. В замок Риссберг. В обитель славного Ортолана. Просьба, как полагаю, от которой я не могу отказаться.

– Я бы не советовала. Просят, чтобы ты прибыл незамедлительно. Приняв во внимание твои раны, когда ты сумеешь отправиться?

– Это ты мне скажи, медичка. Приняв во внимание мои раны.

– Скажу. Позже… А сейчас… Тебя некоторое время не будет, я стану тосковать… Как ты себя чувствуешь сейчас? Сумеешь ли… Это все, Мозаика. Ступай к себе и не мешай нам. Что должна значить эта твоя улыбка, сударыня? Заморозить ее на твоих губах навсегда?

Лютик. «Полвека поэзии»

(фрагмент черновика, не вошедший в официальное издание)

И верно, ведьмак многим мне обязан. И что ни день – то все большим.

Визит к Пиралю Пратту в Равелин, который закончился, как вы знаете, бурно и кроваво, принес, однако, и определенный профит. Геральт напал на след похитителя своих мечей. Это отчасти и моя заслуга, поскольку благодаря своей ловкости именно я и направил Геральта в Равелин. А на следующий день именно я, и никто другой, спроворил Геральту новое оружие. Не мог смотреть, как он ходит безоружным. Скажете, что ведьмак никогда не бывает безоружным? Что это обученный любому бою мутант, вдвое сильнее обычного человека – и в десять раз его быстрее? Что он вдобавок еще и магией владеет, своими знаками, которые суть весьма неслабое оружие? Верно. Но меч – это меч. Геральт все повторял мне, что без меча чувствует себя голым. Вот я его мечом и препоясал.

Пратт, как вы уже знаете, отблагодарил нас с ведьмаком финансово, не слишком щедро, но достаточно. Назавтра с утра, как Геральт мне и поручил, я поспешил с чеком в филиал Джианкарди. И отдал чек на инкассацию.

Стою, осматриваюсь. И вижу, как кто-то внимательно приглядывается ко мне. Женщина, не старая, но и не молодка, в одежде изящной и элегантной. Для меня привычен восторженный женский взор, мою мужскую и хищную красоту многие из женщин полагают неотразимой.

Дама вдруг подходит, представляется Этной Асидер и говорит, что знает меня. Эка невидаль, меня все знают, слава обгоняет поэта, куда б он ни направился.

– До меня дошла весть, – говорит она, – о злом происшествии, что приключилось с твоим другом, господин поэт, с ведьмаком Геральтом из Ривии. Знаю, что утратил он оружие и нуждается в новом. Знаю также, как непросто отыскать хороший меч. Так уж случилось, что я подобным мечом располагаю. Остался от мужа-покойника, да смилуются боги над его душою. Как раз я зашла в банк, чтобы оный меч перевести в деньги, поскольку – что вдове с меча? Банк меч оценил и желает принять его на комиссию. Мне же, увы, до крайности надобны живые деньги, так как следует оплатить долги покойника, иначе загрызут меня верители. И вот…

После слов сих берет дама сверток из адамашки и оный меч из свертка вынимает. Чудо, скажу я вам. Легкий, словно перышко. Ножны изящны, рукоять – в ящеровой коже, эфес золоченый, в рукояти яспис размером с голубиное яйцо. Достаю его из ножен – и глазам своим не верю. На клинке, аккурат над эфесом, клеймо в виде солнца. А сразу над ним – инскрипция: «Не доставай без причины, не вкладывай без чести». Значит, клинок откован в Нильфгаарде, в Вироледе, месте, славном на весь мир кузницами мечей. Притрагиваюсь к острию кончиком пальца – словно бритва, говорю вам.