Дожить до весны - Анастасия Соловьева

чём причина такой резкой смены настроения. Она сделала последний глоток спиртного и шепнула подруге:

– Нам идти, наверное, надо?

– Видимо, да, – разочарованно протянула Аська.

Староста смяла стаканчик и выкинула его в мусорку, стоящую возле двери. Скользнула любопытным взглядом по социологу.

– Даниил Владимирович, а можно вас обнять? – без малейшего стеснения спросила Лера.

Преподаватель опешил, но быстро взял себя в руки и благосклонно кивнул. Староста довольно заулыбалась и кинулась на Даниила с буйными объятиями.

– Вы классный, – радостно заявила она.

– Благодарю за признание, – иронично произнёс социолог.

– Ой, а можно я вас тоже обниму? – подняла руку покрасневшая Вика.

Ася толкнула подругу:

– Ты не против, если я тоже позажимаюсь с нашим секси-преподом?

– Нет, – Ксюшины глаза расширились от удивления. – Что-то страшное произошло за эти две недели. Почему все лезут к нему обниматься?

– Ну он реально классный, – шепнула Ася и следующая подбежала к Даниилу. Обняла бегло, осторожно, скорее ради того, чтобы поддержать задорное настроение однокурсников, а не ради собственной выгоды.

Последняя барышня летящей походкой направлялась к Даниилу. А Ксюша всё смотрела на хмельной сюр и тихонько офигевала. Всеми фибрами души она желала утонуть в его объятиях, но не при посторонних, унижаясь, прыгая от глупой радости, показывая свою ранимость чужим людям. Вдруг по её взгляду Даниил поймёт, как сильно она скучала?

В итоге только Ксюша не бросилась на преподавателя. На неё посыпались выжидающие взгляды однокурсников. Никому и в голову не приходило, что она откажется от прилюдных обнимашек.

Ксюша боялась встретиться глазами с Даниилом. Пусть считает её трусихой, амёбой или бессердечной ледышкой – не важно. Она не будет конкурировать с другими за кроху его внимания.

– Теперь мы можем идти, Даниил Владимирович? – ласковым голосочком спросила Лера.

– Конечно, – прозвучал сухой ответ.

Сердце болезненно сжалось. Однокурсники воодушевлённо загалдели, покидая аудиторию. Будто в трансе, Ксюша бросала телефон в сумку, мяла пустой стаканчик, прижимала к груди сиреневую курточку. Не удержалась – метнулась прощальным взглядом к Даниилу.

– Ксения, задержитесь, пожалуйста, на минутку, – прозвучали слова, которых она так отчаянно ждала.

ГЛАВА 20

Напряжение усилилось в тысячу раз. Восторженная Аська тихо закрыла за собой дверь, оставив пару в томительной тишине опустевшей аудитории.

– Рад, что вы вернулись, – будто ради приличия сказал Даниил.

– Я тоже рада, – пожала плечами Ксюша. От его слов веяло сыростью.

Их разделяли считанные метры. Но девушке казалось, что между ними возникла пропасть, которую нужно либо перепрыгнуть, либо глупо струсить и остаться на берегу одиночества. Только вот прыжок не гарантировал счастливый исход, она может упасть и разбиться. Стоит ли рисковать?

– Но почему вы так долго отсутствовали? – тихо спросил Даниил, окидывая её тяжёлым взглядом. Она не понимала, что там, в этой мрачной глубине – спасение или гибель.

– Мне необходимо было всё обдумать, – честно сказала она. – Я недавно рассталась с парнем, в тот же день, как вы начали вести у нас социологию культуры. И я запуталась, хотела понять, что на самом деле чувствую.

Он удивился, вскинул брови вверх, тяжело вздохнул и перестал смотреть на неё. Изучал темнеющие пейзажи за окном. Но она успела заметить страдание в его взгляде. Будто своими словами причиняла ему боль, терзала незажившую рану.

Почему он так реагирует? Все поступки кричат о том, что у него есть чувства, хотя бы минимальная симпатия или примитивное физическое влечение. Но вот словами и взглядами он словно защищается, убегает в свою раковину, отталкивает её, и сам из-за этого мучается.

– Как вы? – вылетело из её пересохших губ.

Он отвлёкся от созерцания серого неба, посмотрел на неё – и столько беззащитности, открытости появилось в его взгляде, что Ксюша невольно сделала два шага вперёд. Внутри всё горело от непривычной нежности, она разливалась в груди, залечивала старые раны, согревала застывшую душу.

– Скучал по тебе, – ответил Даниил хриплым, прерывистым голосом, от которого мурашки бежали по коже.

– Взаимно, – еле слышно произнесла Ксюша.

Он сделал шаг к ней, но резко остановился, судорожно втянул воздух и спросил почти отстранённо:

– Почему ты единственная не поддержала этот абсурд с коллективными обнимашками?

Ну нельзя же так в лоб говорить. Она привыкла увиливать от вопросов, скрытничать, менять тему. Но ей хотелось быть честной с Даниилом. Лишь бы не проворонить свой шанс, даже если тело трясётся от волнения.

– Не смогла вместе с остальными тебе навязываться, это глупо. И просить я не собираюсь, объятия должны быть желанными.

Ну что за жалкий бред она мелет?

– Скажи прямо: ты бы хотела оказаться в моих объятиях?

Ксюша бросила встревоженный взгляд на Даниила: нахмуренное, серьёзное лицо, эмоции скрыты под маской безразличия, пальцы крепко сжимают спинку стула.

Признаться ему вновь. Будто прыгнуть с моста без страховки.

– Да, – кивнула она, потупя взгляд.

Даниил слегка улыбнулся – и уже в следующую секунду нежно привлёк её к себе, рукой откинул рыжую прядь волос, случайно касаясь шеи кончиками пальцев, и шепнул на ухо:

– Я всю пару ждал, когда же ты подойдёшь. Не дождался.

Ксюша нервно сглотнула, мысленно попрощавшись с прошлой собой – скромной, нерешительной, холодной. Сейчас не время для страхов и сомнений.

Она положила руки на его плечи, чувствуя напряжённые мышцы под тонким слоем рубашки, склонила голову на грудь. Мир будто растворился в сладкой дымке. Пальцы Даниила поглаживали её спину, медленно скользили вверх и вниз, пронзали раскалёнными искрами.

Рассудок зарылся поглубже в землю, необузданные эмоции владели сознанием. Дыхание у Ксюши стало сбивчивым и частым, во рту пересохло, по телу разливался непривычный жар. Каждой клеточкой она тянулась к нему, хотела, чтобы объятие не заканчивалось, а становилось ещё откровеннее, ближе, теснее.

"Так не обнимаются с преподавателями", – пульсировало в мозгу, но она лишь закинула руки выше, обвивая шею Даниила. Вдохнула знакомый древесно-цитрусовый аромат, теряя контроль над собой. Она наслаждалась моментом, затянувшимся, наверное, на целую вечность. Или