Великосветские игры - Паола Маршалл

— Светское общество жестоко, — наставительным тоном продолжал Уилл. — Оно потребует доказательств, будет копаться в нашем грязном белье. Прежде я не осмеливался заговорить об этом, но теперь скажу: ваши недруги не должны знать истинное положение вещей, иначе оно будет истолковано не в вашу пользу.

Уилл сразу же понял, что поторопился, но останавливаться не собирался. Ребекка притягивала его к себе.

Но, как это ни странно, девушка не сознавала собственной привлекательности. Она всерьез верила в то, что родилась дурнушкой, и никто не смог бы убедить ее в обратном.

— Бекки, — произнес Уилл со всей возможной мягкостью, чтобы не испугать ее, — вы должны снять халат и лечь в постель, а я лягу поверх одеяла. Обещаю, я к вам не прикоснусь. Когда наступит утро, вы выйдете в гардеробную, а я снова лягу в постель и приведу ее в такой вид, словно мы всю ночь провели рядом. Надеюсь, вы меня понимаете?

Ребекка смущенно кивнула и вдруг заговорила о вещах, каких прежде ни за что не решилась бы коснуться в разговоре с мужчиной:

— Поскольку я девственница, а мы делаем вид, будто брак получил должное завершение… — Фраза повисла в воздухе, но по лицу Уилла Ребекка убедилась, что он понял ее.

— Да, да, — подхватил Уилл. — Средневековье миновало, и все-таки мы должны представить слугам убедительное доказательство. Не бойтесь, я что-нибудь придумаю, прежде чем они осмотрят постель.

Коварство у него в крови, подумала девушка, но выполнила просьбу Уилла: сняла халат и забралась в постель. Она улеглась на самом краешке, а он протянул руку, чтобы потушить горящую у постели свечу.

— Нет, не надо! — поспешно воскликнула Ребекка.

Оставаться рядом с Уиллом в темноте ей не хотелось. Он кивнул, вытянулся рядом с ней и заложил руки за голову. Ребекка затаила дыхание.

— Не волнуйтесь, Бекки, вам ничто не угрожает. Меня не прельщает насилие.

— Знаю, — ответила она своим обычным строгим и деловитым тоном. Настолько деловитым, что Уилл встрепенулся. Приподнявшись на локте, он склонился над ней и предупредил надменным, почти ленивым голосом:

— Напрасно, Бекки, напрасно. А если я пытаюсь обмануть вас?

Наказание последовало незамедлительно. Бекки вскочила, случайно ударив Уилла головой в лицо. Охнув, он отпрянул, прикрывая ладонью нос. К ужасу Ребекки, меж пальцев Уилла сочилась кровь.

— Господи, Бекки! — воскликнул Уилл, падая на подушку с таким видом, словно ему был нанесен смертельный удар. — Вы пролили мой кларет, как выражается мистер Джексон. Даже он никогда не позволял себе ничего подобного!

— О, Уилл, простите, я не хотела! — вскрикнула Ребекка. — Что вы делаете? — вдруг спохватилась она, увидев, как Уилл привстал и наклонился так, чтобы кровь из носа капала на простыню.

— Превосходно, Бекки, лучше и не придумаешь! Сядьте на пятно, чтобы испачкать рубашку. — И он радостно рассмеялся. Ребекка вдруг поняла, что он затеял.

— Какая удача! Все наши затруднения разрешились!

— За счет моего бедного носа, — добавил Уилл, обиженно прикрывая глаза. — Итак, я представил доказательства вашей девственности. Этого хватит, чтобы убедить самых недоверчивых слуг. Мало того, эти пятна — свидетельство моей мужской силы и опытности в любовных утехах. О большем нечего и мечтать.

Последние слова вырвались у него с таким самодовольством, словно он и вправду стал полноправным мужем Бекки и насладился радостями брачной ночи. Выслушав его, Бекки расхохоталась.

— Я рад, что сумел развлечь вас разбитым носом, — простонал Уилл.

— Ваш нос почти не пострадал, — возразила Ребекка, — кровь уже перестала течь. — И забыв, что она запретила себе приближаться к Уиллу, она придвинулась и принялась разглядывать нос. — Он даже не вспух.

Такой случай не следовало упускать. Уилл поймал ее за подбородок и лукаво подмигнул.

— Может, лучше поцелуемся? — ласково осведомился он, чем окончательно обезоружил Ребекку.

— Какой вы забавный! — сквозь смех выговорила она, моментально забьш о своих опасениях — именно этого и добивался Уилл. Обняв за плечи, он осторожно и деликатно поцеловал ее в кончик носа, отстранился и подытожил:

— Очень мило.

Ребекка застыла в кольце его рук.

— Нет! — наконец выпалила она. — Так мы не договаривались! — Бекки повернулась к-нему спиной. — Спите, Уилл. Мы выполнили свой долг, и теперь нам нечего бояться.

Уилл задул свечу, опередив испуганный возглас Ребекки, и мысленно ответил: «Нет, Бекки. Свой долг я еще не выполнил, но когда-нибудь непременно сделаю это».

Он перекатился на спину, уверенный, что заснет не сразу, особенно рядом с обольстительной Бекки, но, к обоюдному изумлению, оба уснули мгновенно.

— Так вы спали с ней, сэр, или нет? Не хватало еще, чтобы помощник буфетчика выиграл пари!

— Черт побери, Гиб, я же предупреждал еще в Хонингеме: не лезь не в свое дело!

— А я пообещал вашему отцу перед смертью присмотреть за вами! Вы что, не видите, сэр, как эта ледышка выставляет вас на посмешище? Я не могу молчать — я в долгу перед вашим отцом.

— Ты забыл, что мой отец промотал свое состояние и пустил нас по миру? Будь любезен, замолчи.

Этот разговор состоялся уже в Лондоне, в особняке Ребекки. Мнимый медовый месяц завершился, Уилл впредь не собирался терпеть дерзости от слуги.

Даже если остальные слуги уверовали, что отношения мистера и миссис Шафто наладились, Гиб был иного мнения. Он подозревал, что надменная гордячка миссис Шафто унижает Уилла, и считал своим долгом открыть ему глаза.

Ничего другого Уилл и не ожидал. В ту ночь в Хонингеме он заснул спокойно, надеясь, что утром им уже не придется разыгрывать комедию под пристальными взглядами сообразительных слуг. Но, проснувшись, он обнаружил, что Ребекка уже встала и сидит в кресле, облачившись в халат, как в доспехи. Ее лицо было непроницаемым. Вздохнув, Уилл сел на кровати и попытался пошутить:

— Вернитесь в постель, Бекки. Уверяю вас, здесь удобнее, чем в кресле.

Девушка покачала головой:

— Нет, Уилл. Мы провели вместе эту ночь, чтобы заставить сплетников замолчать. Дело сделано, теперь все пойдет как прежде.

— Значит, вы не передумали?

Сидящий в постели Уилл выглядел невозможно привлекательно. Ребекка сама не понимала, как сумела отклонить приглашение. Ей пришлось напомнить себе, что Уилл — всего-навсего мошенник, с которым следует быть настороже.

Уилл понял, что проиграл. Оставалось только всеми силами создавать видимость влюбленной пары. Хорошо еще, что в Хонингеме они были предоставлены самим себе, избавлены от любопытных взглядов посторонних, но возвращение в Лондон грозило нарушить это шаткое равновесие.