Митридат - Виктор Поротников
Шрифт:
Интервал:
Смотритель, почитавший за честь всюду сопровождать юного царя, делал пояснения вежливым вкрадчивым голосом. Этот немолодой перс с рыжей завитой бородой умел быть угодливым и льстивым.
— Здесь, мой повелитель, изображена победа твоего деда Фарнака над вифинским царем, — молвил смотритель, вытянув руку в широком атласном рукаве в сторону идущих чередой барельефов. — А тут царь Фарнак принимает дань от поверженных армян. Здесь понтииское войско осаждает Синопу, куда впоследствии твой дед перенес столицу царства.
— А это что? — заинтересовался Митридат, ткнув пальцем в барельеф.
— Это… — Смотритель запнулся, забыв нужное греческое слово.
— Можешь говорить по-персидски, — милостиво разрешил Митридат, догадавшись, в чем дело.
Смотритель отвесил благодарный поклон и заговорил по-персидски уже более оживленно:
— Это прием царем Фарнаком послов селевкидского царя, мой повелитель. А здесь изображено римское посольство у царя Фарнака…
Митридат задержался около барельефа, внимательно разглядывая фигуры римлян в облегающих панцирях и круглых шлемах с пышными перьями. У римских послов не было оружия, лишь сопровождающие их люди держали на плечах странные вязанки тонких лоз с воткнутыми в них топорами.
— Что это? — спросил Митридат. — Дары?
— Нет, мой царь, — ответил смотритель, — это фасции. Их носят телохранители римских полководцев. Любого провинившегося перед ним или римским народом военачальник римлян имеет право сначала высечь розгами, а потом обезглавить топором.
— Даже царя?
— Какого царя? — не понял смотритель.
— Какого-нибудь. Скажем, осмелившегося противиться Риму.
— Затрудняюсь дать точный ответ, повелитель, — склонив голову, проговорил вельможа. — Скажу лишь, что македонский царь Персей, воевавший с Римом и попавший в плен, был казнен римлянами. Сын Персея, плененный вместе с отцом, был помилован ими, но лишен царства.
В уголках губ Митридата притаилась негодующая усмешка.
— Как же может царь жить без царства!
— Я слышал, сын Персея стал обычным писцом.
— Даже так?
Митридат мрачно покивал головой, с хищным прищуром вглядываясь в изображения римлян, вершителей судеб царей и царств. В этот миг молодой понтийский царь еще не ведал, что борьба с далеким Римом станет в будущем смыслом всей его жизни.
* * *
Вскоре выяснилось, что город обезлюдел не полностью. В нем осталось много бедноты и тех из зажиточных горожан, которые не причисляли себя к знати: купцов, ростовщиков, содержателей притонов и постоялых дворов…
Городская жизнь понемногу наладилась, когда стало ясно, что воины царицы не собираются никого убивать и грабить. Вновь ожил рынок, из предместий и близлежащих селений в Амасию потянулись желающие что-то продать и купить.
Телохранители Мнаситея, рыская повсюду вместе с соглядатаями Гергиса, обнаружили в одном из домов трех пожилых персианок. Это были дочери давно умершего царя Митридата Филопатора Филадельфа, деверя царицы Лаодики. Женщин привели во дворец на допрос к Мнаситею. На допросе присутствовал и Гергис.
— Где ваши мужья и сыновья? — грозно вопрошал македонец. — Что они замышляют?
Персианки хранили горделивое молчание, закрывая лица своими разноцветными покрывалами. В их черных глазах, под изогнутыми густыми бровями не было страха.
— Что мне делать с этими старыми воронами? — обратился к гаушаке раздраженный Мнаситей. — Может, они не понимают по-гречески? Тогда спроси их на персидском.
Гергис повторил вопросы Мнаситея по-персидски.
Женщины переглянулись между собой, затем самая старшая из них ответила Гергису тоже по-персидски, указав куда-то рукой. Две другие при этом закивали головами.
— Они полагают, что их мужья и сыновья находятся в войске храброго Сузамитры, которому Воху-Мана обещал помочь стать во главе этой земли.
— Кто такой этот Воху-Мана? — насторожился Мнаситей. — Еще один смутьян?
— Это божество персов, олицетворяющее благой помысел, — пояснил Гергис.
— Что же храбрец Сузамитра бежит от меня, если с ним такой союзник? — усмехнулся Мнаситей и подмигнул двум своим военачальникам, стоящим тут же. — Спроси их об этом, Гергис.
Гергис вновь заговорил с персианками на их родном языке.
Женщины слушали его с интересом, потом засмеялись все трое, поглядев на Мнаситея, развалившегося в кресле.
Гергис продолжал говорить неторопливым голосом, упоминая имена Лаодики и Митридата.
Старшая из женщин о чем-то переспрашивала гаушаку, шепталась с сестрами. Затем, остановив словоизлияния Гергиса движением руки, сказала что-то в ответ.
Гергис повернулся к Мнаситею и перевел ее слова:
— Сузамитра никого не боится. Когда у него будет достаточно войска, он сразится с тобой. Еще я сказал им, что с нами старший сын Лаодики, которого знать и войско провозгласили царем, — добавил Гергис. — Они не поверили мне, сказав, что старший Митридат давно умерщвлен матерью. Я думаю, надо им показать живого царя Митридата.
— Над чем они так смеялись? — подозрительно спросил Мнаситей.
— Я сказал им, что ты не знаешь, кто такой Воху-Мана.
— Зачем?
— Смеющихся людей всегда легче расположить к себе, нежели угрюмых, поверь моему опыту, Мнаситей.
— Сколько времени тебе потребуется, чтобы завладеть их доверием?
— Это будет зависеть от того, как они воспримут живого Митридата.
— Хорошо. — Мнаситей громко хлопнул в ладоши. — Позовите сюда царя Митридата!
Один из телохранителей македонца бросился выполнять приказание.
Когда Митридат, сопровождаемый смотрителем дворца и его слугами, появился в зале, Гергис и два его соглядатая отвесили царю низкий поклон. Мнаситей даже не поднялся с кресла. Никак не выказали своего почтения к сыну Лаодики и греческие военачальники, глядя на македонца.
— Перед вами царь Понта, — развязно бросил персианкам Мнаситей. — Митридат, подтверди этим женщинам мою правоту, ты ведь знаешь персидский. — Поскольку Митридат промолчал, слова Мнаситея перевел Гергис.
Старшая из персианок недоверчиво ухмыльнулась, в то время как две другие с нескрываемым любопытством разглядывали Митридата, который еле сдерживал гнев.
— Она не верит, что перед ней царь Митридат, потому что ты не поклонился ему, — сказал македонцу Гергис, тоже недовольный его поведением. — И она права — так царей не встречают!
— Мне плевать на обычаи варваров, — вспылил Мнаситей, — так и скажи этой старой мегере! И еще добавь, что в моей власти казнить их или помиловать.
— Может, ты так же властен и надо мной? — резко спросил Митридат, становясь против сидящего в кресле Мнаситея. — Ответь мне, своему царю. Я просто хочу знать предел твоего могущества.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!