Дьявол и Город Крови 2: кому в Раю жить хорошо… - Анастасия Вихарева

Жаль, что прибили не к тому кресту, к которому следовало.

Хотя, может, он был сделан из осины…

На многие деяния Йеся уже не подвигнулся, качало его от ветра, но живым, говорят, видели. Не все, посвященные в тайну.

Великий Город Кровей! Исчез народ, выпитый до последнего человека, и мразь от тебя расползлась по всей земле!

Но не стоит об этом… Если человек хотел вкусить крови, я не мог не дать ее....

Не отвлекаемся!

Борзеевич славил Бога, стоя у Алтаря, и преподнес еще один сюрприз, который Манька никак не могла себе объяснить. Его пламенную речь она прослушала, не до того ей было, ее поставили в центр звезды, и звезда под ней стала не то прозрачной, не то, как зеркало. В глубине ее, как в водной глади отражалась она сама, и шло какое-то шевеление. Она обратила внимание на Борзеевича, когда тот воздел руки к небу, скосив глазом на Дьявола, который стоял рядом с нею, и торжественно произнес:

– Во имя Живого Бога: Всем Един! Господи, прими свою жертву!

И она с ужасом заметила, что стоит в круге с ядовитыми змеями, которые не могли переползти через границу.

В ее душе стало еще поганее и холоднее, чем тогда, когда она впервые встретилась с волками. Змеи смотрели на нее человеческими лицами, пронзительно, лица их менялись, они шипели и кидались на нее, сплетались в клубок, и будто сливались одна с другой, чтобы стать больше и толще, и другие выползали из пасти.

– Маня, это василиски, не хотят с тобой в Ад, – то ли серьезно, то ли прикольнулся Дьявол. Он стоял рядом, подбадривая. Ни страха, ни волнения не было в его лице.

– Это виртуальные червяки, согласно ритуалу… Которые в земле людей живут и дырявят ее…

Старик Борзеевич видимо змей не видел, потому как он подошел к ней с Дьявольским кинжалом, безо всякого страха, вступил в круг и попросил ладонь. Потом резанул ее, смазывая кровью свой лоб и ухо, вывел ее из круга за руку, зажимая рану, и привел к жертвеннику, доставая еще крови, чтобы окропить камни по углам.

Содержимое чаши, наполненную землей, высыпал на жертвенник. Борзеевич неопределенно помолился: молитву молитвой назвать можно было лишь условно – он не столько молился, сколько выговаривал Богу, что тот попустил вампиров, и Дьявол, начертав какой-то знак на земле, сообщил Маньке, что в жертву приносится символ начатка ее земли. Потом исчез на несколько мгновений, шарахнув с неба молнией, от чего поленья (обычный хворост), сложенные на жертвеннике, тут же загорелись. После этого Борзеевич налил в чашу живой воды, смешал с мукой, испек на огне лепешку и приказал ее съесть.

Манька вдруг почувствовала привкус железа, испытав некоторое угрызение совести, вспомнив, что где-то на чердаке валяется котомка с ее нехитрым скарбом.

Будто специально напомнили…

Снова появился Дьявол со словами: «Ну, теперь имущая!», подхватил ее и поставил на выступ в стене избы.

Уж как Манька не готовилась, а к чему-чему, к прыжку она как раз была не готова. Вроде невысоко, но, не кстати, закружилась голова, то ли от напряжения, в котором находилась весь день, то ли Храм на нее так подействовал и глюки, но отступать было поздно.

«Хм, – с сомнением, мысленно хмыкнула она, примерившись к расстоянию, – вряд ли я тут сломаю шею… Ангелы мне точно не понадобятся!» Затея Дьявола и Борзеевича сразу показалась ей сомнительной. Она предполагала, что ее зарежут или снова в огонь пошлют, или разрежут, как голубя.

Дьявол парил рядом, и держал ее за шиворот.

И вдруг в лицо ударил такой ветер, будто они стояли не в пяти, а в сотне метров над землей. Внизу под нею образовалась воронка, которая раскручивалась.

Манька перепугалась – если Дьявол ее отпустит, ее подхватит ветром и затянет в воронку. Но быстрый взгляд в сторону Борзеевича, который стоял, засунув руки в дырявые карманы (из которых почему-то никогда не просыпался горох), скрестив пальцы крестиком, она опять обнаружила, что у нее глюки: волосы Борзеевича не трепало ветром и трава стояла не шелохнувшись.

– Смотри! – каким-то не своим голосом, глубоким, пространственным, приказал Дьявол.

Казалось, голос его идет от ветра, он разнесся на всю округу, как звон набата, и прошел сквозь нее – она услышала его и снаружи, и внутри себя.

– Куда! – крикнула она, сквозь усиливающие порывы, которые вот-вот сорвут ее с выступа.

– Вниз! – ответил Дьявол.

Воронка становилась все шире и шире, разевая пасть. Там было темно, как в глазах Дьявола, и били молнии, освещая мертвенно бледным светом пространство, которого в принципе не должно было быть. И она с ужасом уставилась в эту дыру, к еще большему ужасу заметив, что Дьявола рядом уже нет, но краем глаза она уловила, что по левую и по правую руку от нее за спиной стоят два крылатых существа, или просто крылья собственные крылья выросли – одно красное, как запекшаяся кровь, а другое – грязно-серое, будто им помыли полы – но такие огромные крылья!

Манька закосила взглядом за спину, пытаясь понять, это ангелы или крылья? Не могли же они вырасти, пока она стояла на выступе.

– Прыгай! – услышала она глас Дьявола отовсюду.

Повиновавшись, Манька изо всех сил зажмурилась и прыгнула…

«Тут птицы не поют, деревья не растут,

И только мы, плечом к плечу, врастаем в землю тут…»

Песня

Удара о землю не последовало… Она неслась с огромной скоростью и не могла остановиться. Слегка мутило, но без тошноты. Звезды пролетали мимо, образуя белый коридор из множества точечных бело-голубых линий. Иногда казалось, что она бежит по земле и ноги едва касаются опоры, иногда перепрыгивает через огромные расстояния – дух захватывало. Кружилось пространство, рассеченное сознанием, телом, сгустком энергетической субстанции, или чем там она была.

Мысли отсутствовали. Лишь четкое понимание своего «я» и ощущение пустоты вокруг.

Полет напоминал путешествия под плащом Дьявола, когда видения приходили к ней, но тогда она оставалась на месте, а пространство вокруг двигалось. Теперь же наоборот – летела она, а пространство оставалось на месте.

Огромное потрясение – но чувство пришло не сразу. Приказное: «Не бойся!» прозвучало отовсюду, прошло волной – и страх ушел: Дьявол был где-то рядом…

Полет вряд ли длился долго. Скорее, ощущение расстояния растянуло время необозримо, которое, как таковое, скорее всего, отсутствовало… Крылья все-таки были. Вели себя, как родные: плавно затормозили, медленно опустив на каменный выступ скальной породы. И остались. Манька пощупала спину. Крылья росли из лопаток – одно реально было все в крови, а другое – как застиранная простынь, которую долгое время использовали вместо половой тряпки.

Но на самом деле их не было. То есть, она видела их, и даже могла пошевелить, но руками не нащупала. Обычная спина – и горбик не выставлялся.