Кровные оковы - Властимир Невзоров

горле пересохло. – Не было воли, вестимо… с Кипрейки спасли, так судьбу свою здесь нашёл.

– Ваше Сиятельство?.. – недоверчиво переспросил Юлек. – Это из ваших?..

– Вон, – прошептал Лоренц. – Пошли все вон! – рявкнул он, ударив кулаком по спинке кровати. Фрол испуганно заморгал; староста схватил его за шиворот и понёсся к выходу. За ширмой кто-то недовольно засопел и перевернулся.

Он закрыл рукой лицо. Не отошёл от первого, так теперь и второй. Сколько ещё людей рядом должно погибнуть, прежде чем он вернётся домой? Сейчас-то можно роптать за неблагородную кровь на руках у судьбы? Не уберегла, не помогала, повела против; почему же его так хранит? За каждого из нас молится семья, вспомнил он слова Олафа; сколько же людей должно попросить о спасении, чтоб этого было достаточно? Какие боги ведут руку тех, кто поднимает её на имперцев? Не может же на то быть воли Всесветного! Олаф был верным и преданным человеком, не за что было его карать, кроме малодушия последнего месяца!.. Лоренц бросил взгляд на одежду, затем на трость, прикрыл глаза и медленно выдохнул.

– Марта! – крикнул он. Сбоку возмущённо засопели. Из коридоров послышались шаги, знахарка, тоже сонная, зашла к нему.

– Помоги мне одеться, Марта, – не терпящим возражения тоном велел юноша. – Собери мои вещи и отправь любого свободного человека с ними в управу. Я здесь больше не могу находиться.

– Никак в лагерь собрались? – заволновалась она, поддерживая его за руки, – да как вы поедете-то? И не будете слугу своего ждать? Да как так?

– Он не вернётся, – сорванным сиплым голосом прошептал Лоренц, – и я должен навести порядок хоть здесь, чтоб это всё не было зазря.

– Да что же… да почему всё… – причитала тихонько Марта, послушно завязывая шнуровку жилета на груди парня, – да что же вы сделаете, да какой тут порядок в наше-то время… а потом-то куда? А если не выйдет? А коли сами в опасности окажетесь? Нам-то как потом в глаза смотреть…

– Подумай лучше о том, как я буду смотреть в глаза его сыновьям! – в сердцах крикнул Лоренц, почувствовав, как по щеке снова побежала слеза, – он должен был вернуться домой, и он, и Лавр, и учить моего ребёнка, и обнять свою жену! Я хоть о похоронах в родном городе должен позаботиться, раз уж у вас никакого уважения нет к человеку!..

Знахарка замолчала, потупив взгляд. Она завязала пояс штанов и принялась натягивать ему на ноги сапоги.

– Я разберусь с вещами, – тихо сказала Марта, когда одетый уже Лоренц медленно, опираясь на трость, поднялся на ноги, – не беспокойтесь о том. Вас, верно, поселят в управе. Посылайте за лекарями в любой день, придут и помогут. Берегите себя.

– А ты, дочь монахов, не забывай молиться о нас всех, – отозвался Сиятельство. – Похоже, все наши жизни сейчас в одних руках. Спасибо тебе… за всё. Что сделала, и что собиралась. Вылечи моих людей.

– Уж постараюсь… – пробормотала она едва слышно ему вслед. Лоренц сделал шаг, другой, третий. Сегодня идти было легче. Я должен поговорить с Юлеком. Я должен похоронить Олафа. В голове бились одни и те же тупые мысли. Я должен найти виновных. Он сказал, что нашли внизу холма; ужели решил покончить с жизнью, не выдержав будущего позора и безденежья? Нет, нет, он не мог, он верный и праведный человек, он не мог пожертвовать жизнью после смерти ради благородной гибели на своих двоих! Может, всё же оступился, подвернул ногу, потерял костыль? Юлек сказал, что его не было рядом… может, напился пьяным в кабаке и кое-как дошёл до храма, а там… по дороге далеко впереди брели знакомые фигуры старосты и его младшего брата. Глядя на их поникшие головы, Лоренц тотчас испытал жгучий стыд за то, что накричал на них в лекарском доме.

– Стойте! Стойте, подождите! – крикнул он. Проклятая трость не давала ускорить шаг. Фрол, услышав, обернулся и радостно замахал рукой. Кое-как доковыляв до фигур, Лоренц остановился и чуть поклонился.

– Извините мою вспыльчивость, – тихо попросил он, – я очень расстроился новостью. Ваше Благородие, – он обернулся к Юлеку, – я хочу осмотреть место смерти моего оруженосца и отправить его тело в родной город для похорон.

– Ежели жрецы разрешат его хоронить… – недоверчиво протянул голова, – ежели он сам по доброй воле убился, то его ведь следует…

– Разумеется, если это позволят, – перебил его Лоренц. – Для того я и должен осмотреть место. И, если возможно, дальнейшие поиски виновных буду вести я сам. Подскажите, – он выпрямился, насколько позволяла его трость, – моего статуса будет достаточно для того, чтобы взять под управление ваших подчинённых и возглавить поиски?

Юлек смутился. У Фрола заинтересованно загорелись глаза.

– Будешь искать, будешь, да, Сиятельство? А мне тоже можно, а? А я смогу помочь?

– Д-да, я передам вам полномочия для управления караульными, – наконец признал староста, отодвинув младшего в сторону, – вдвоём всяко будет проще. У меня ж вон ещё и дома беда, мачеха, будь она неладна, при смерти… прости, прости, Фрол. Ну она правда не вовремя, – он поморщился. – Давайте я вас провожу. Вы быстро не сможете, наверное?

Они медленно побрели по центральной дороге деревни. Фрол скакал вокруг них, постоянно перебегал то на одну сторону, то на другую. Юлек терпеливо рассказывал о том, что они видели вокруг.

– Вот это фуражный склад, нам свозят для армии из мелких деревень, чтоб мы уже передавали. У нас из-за знахарей же часто ваши крутятся. Вон там, правее – кабак, можно и поесть-выпить, и ночь провести. Так-с, это у нас управа виднеется. Вы ведь к знахарям не вернётесь? У нас будете ночевать, в кабак не советую, там в последний месяц муравьёв просто не счесть. А вон там за двором амбар, он тоже складской, хлеб со всех окрестных полей. Ну что ж, а вот мы и подошли почти.

Впереди возвышались острые деревянные башенки храма. Сквозь стрельчатые витражные окна пробивался мерцающий огонь свечей, внутри двигались несколько силуэтов. В воздухе резко пахнуло пылью и затхлой влажностью.

– Вот тут осторожно, вот здесь ступайте на доску, так-с, ага… ну что ж, – Юлек остановился. – Что вы хотели здесь осмотреть?

Лоренц чуть выдвинулся