Птицы - Владимир Торин

никак не удавалось найти ни дом № 57, ни стекольную компанию «Тэррити».

«Проклятые вывески! И как среди них что-то отыскать?!»

С момента высадки из флеппина он прошел уже три квартала, даже перебрался на другую сторону улицы по задымленному пешеходному мосту над мостовой. Но результат оставался тем же. Он просто не мог найти нужное место.

И так Финч бродил по проспекту, вглядываясь в витрины и раздраженно фыркая. Попутно он становился все голоднее и оттого еще злее. Мальчик уже раздумывал над тем, чтобы зайти в какую-нибудь лавку и спросить дорогу, когда вдруг путь ему преградила высокая фигура.

Прямо перед ним стоял усатый констебль в темно-синей шинели и высоком шлеме с тесемкой под подбородком. Вокруг шеи полицейского был обмотан длинный черно-синий полосатый шарф. Констебль упирал руки в белых перчатках в бока, его лицо раскраснелось от холода, а взгляд был пристален и хмур.

– Вы попали в затруднительное положение, мистер? – спросил он.

Финч опешил. Он огляделся, выискивая упомянутого мистера, но так его и не обнаружил. Констебль смотрел прямо на него – уставился в упор и не моргал.

– Э-э-э… нет, – выдавил Финч и тут же попытался оправдаться: – Я ничего не сделал!

Мальчик покосился в одну сторону, затем в другую, пытаясь изобрести план побега, но хмурый усач явно не торопился хватать его за шиворот и волочь в «Фонарь констебля».

– Я вижу, мистер, – сказал он. – Мне показалось, что вы попали в затруднительное положение. Я могу вам помочь?

Это было очень странно. Чтобы полицейский хотел помочь?! Где это видано?! Да они же только мешать всячески пытаются, чуть ли не ограбить норовят, обвинить во всяком разном или как минимум отчитать. И тут Финч вспомнил, что он не дома. Может, здесь другие полицейские? Которые, как бы невозможно это ни звучало, помогают или хотя бы пытаются помочь. Которым не все равно.

– Я ищу стекольную компанию «Тэррити», сэр, – признался Финч. – В адресной конторе мне сказали, что она находится на проспекте Франдигорт, дом номер пятьдесят семь, но я не могу ее найти.

– Это совсем близко, – сказал констебль и указал рукой вдоль улицы. – Вам нужно пройти до середины этого квартала. У них вывеска, собранная из стеклянных осколков.

– Э-э-э… благодарю, сэр.

– Удачного дня.

– И вам, сэр.

Констебль кивнул и пошагал дальше по улице, а Финч, все еще пребывая в смешанных чувствах и ощущая себя жертвой розыгрыша, поспешил в указанном направлении.

Вскоре он оказался у лесенки с витыми перилами, которая вела к двери под вывеской «Тэррити. Семейное стекольное дело». Надпись и впрямь была собрана из стеклянных осколков, в каждом из которых причудливо отражался свет горящих у входа фонарей.

Мальчик поднялся по ступенькам, дождался, когда автоматон откроет перед ним дверь, и вошел в лавку.

Все в помещении было выполнено в темно-красной гамме: панели на стенах, паркет и витрины из вишневого дерева, даже костюм приказчика за стойкой представлял собой клетчатую тройку в оттенках бордового.

На полках выстроившихся вдоль стен шкафов лежали круглые линзы различных цветов, размеров и степени прозрачности. Свет газовых ламп отражался от них, и яркие, веселые блики плясали на полу и потолке. Самый большой блик – словно пылающая в паркете дыра – исходил от автоматона. И только сейчас Финч заметил, что тот полностью сделан из стекла. Руки, ноги, шарниры, даже голова – буквально все было стеклянным! Мальчик увидел свое расплывающееся недоуменное отражение в полированном лице автоматона.

По лавке сновало несколько покупателей. При этом здесь не было никаких билетиков с номерами или вещателей, сообщающих, что «ваша очередь, слепые вы болваны, как раз подошла». Люди просто рассматривали витрины, о чем-то переговаривались, подходили к приказчику, тот доставал и упаковывал нужное или же заносил заказы в огромную книгу.

Улучив момент, когда приказчик освободится, Финч подошел. Он уже собирался сказать то, что придумал еще в трамвае по пути в Рривв, но так и замер с открытым ртом.

Приказчик выглядел весьма необычно. Кисти его рук были механическими, хотя он определенно являлся человеком. Финч никогда не встречал полулюдей-полуавтоматонов и даже не задумался о том, что вот так таращиться на чьи-то руки невежливо, какими бы странными они ни были.

– Кхм-кхм… – раздалось многозначительное покашливание.

Мальчик оторвал взгляд от рук приказчика и перевел его на круглое лицо с подкрученными рыжеватыми усиками и фигурно подвитыми бакенбардами.

– Мое почтение, – сказал приказчик. – Меня зовут Коллинз Тэррити, младший. Чем могу вам помочь?

– Здравствуйте, мистер Тэррити, – ответил Финч. – Мой дедушка купил у вас линзы, и они треснули.

– Какой кошмар! – ужаснулся приказчик (или, скорее, хозяин лавки). – Что это были за линзы?

Финч протянул ему кассовый счет.

Мистер Тэррити взял бумажку, поднес ее близко-близко к глазам, прочитал.

– Вы, верно, шутите, – недоуменно сказал он.

– Не шучу.

– Это линзы из самого прочного стекла, что у нас имеется. Они могут выдержать что угодно…

– Что, например?

– Удар молотом! Выстрел из револьвера! Снежную бурю!

Финч напрягся. «Снежную бурю? Что там говорил мистер Хэмм? Человек в черном упоминал следующую снежную бурю! Нужно узнать подробнее, зачем дедушке понадобились эти линзы!»

– Они могут выдержать снежную бурю? – с сомнением спросил Финч. – Откуда вы знаете?

– «Бриленз» проверяли на маяке на севере, – с гордостью сообщил мистер Тэррити. – Ни одной трещинки. Ни одной царапинки. Такие линзы стоят на всех оптических приборах отслеживания и изучения бурь. А если уж они там показали себя превосходно, то в виде линз для защитных очков им и подавно ничего грозить не может. Поэтому я не понимаю, как…

– Защитных очков? – перебил Финч.

– Ну да, – мистер Тэррити кивнул. – Я помню вашего дедушку. Специальный заказ. Оправа – дополнительно. Мы предоставляем такие услуги. Ваш дедушка сказал, что собирается наблюдать бурю вблизи. А кто мы такие, чтобы спорить с клиентом. – Мистер Тэррити набрал воздух в грудь и продекламировал: – Стекольная компания «Тэррити» всегда выполнит ваш заказ, даже если вы его сделали из психиатрической лечебницы. Но лишь в случае мгновенной оплаты, разумеется.

– Наблюдать бурю вблизи… – пораженно пробормотал Финч.

– Да, дела, – согласился мистер Тэррити. – Я тоже удивился, но возражать клиентам или расспрашивать их не в правилах нашей компании. На вашем месте я присмотрел бы за дедушкой. А то как бы чего нехорошего не вышло.

К сожалению, пожелание мистера Тэррити запоздало. Нехорошее уже вышло. Но откуда ему об этом было знать?

– Благодарю вас, мистер Тэррити. Вы мне очень помогли.

Финч развернулся и отрешенно побрел к выходу из лавки.

– Постойте! – воскликнул мистер Тэррити. – Но вы сказали, что линзы треснули! Каким образом?!

Мальчик не обернулся. Словно во сне, он подошел к двери, предусмотрительно отворенной стеклянным автоматоном, и нырнул в идущий на улице снег.

Гул сотен работающих механизмов был слышен еще издалека. При этом даже трамвай, в котором ехал Финч, дрожал и вибрировал.

За стеклами иллюминаторов клубился густой дым. В вагон просачивалась вонь мазута, керосина, машинного масла и отходов из чадящих топок.

Вскоре трамвай подъехал к станции, выпустил пассажиров и отправился дальше, а тем, кто оказался на платформе, предстояло спуститься по длинной железной лестнице и выйти на центральную улицу, по которой передвигались груженные углем здоровенные шагающие механизмы.

Краекк был фабричным районом города. Здесь располагались многоэтажные цеха, плавильни, промышленные мастерские. Отсутствовали в Краекк разве что вездесущие люки гремпинов. Ни Уолшш, ни Горбист даже не претендовали на развертывание своих производств в этих местах. По очевидным причинам.

«Очевидные причины» – это всегда грязная брусчатка, на которой совсем не было снега. Еще бы – как ему пробиться-то сквозь тучи горячего пара и дыма, выползающие из дымоходов топок и высоких кирпичных труб, напоминающих сигары.

Район этот порой называли черным – его здания сплошь поросли толстым налетом сажи, а мостовая, стены, крыши, да и сам воздух, насколько хватало глаз, пропитались углем и угольной пылью.

Краекк был будто перебинтован рельсовыми путями. Железная дорога шла не только по земле, но и над фабриками, установленная на сваях. Кое-где она выстраивалась этажами, а где-то пересекалась: по рельсам, как в зловещем парке аттракционов, ползли ржавые и сплошь покрытые заплатами вагончики-мотрисы без окон.

Стены в Краекк, как и в Рривв, скрывались под многочисленными плакатами и вывесками. Но, в отличие от Рривв, здешние не уговаривали что-то купить – в основном плакаты призывали вступать в профсоюзы, чтобы защитить свои права и сохранить работу: «Нет автоматонам! Не отдадим работу бездушной железяке! Вступай в профсоюз! Вступай в профсоюз!»

К слову, автоматоны здесь были не такими, как в Рривв. И даже не такими, как в Горри. В родном районе Финча механоиды были просто старыми – здесь же они и людей мало чем напоминали. Грубые, многократно залатанные, с шарнирами суставов, усиленными поршнями, они были предназначены для самой