Мухаммед. Жизненный путь и духовные искания основателя ислама. 571—632 - Мухаммед Эссад Бей

– Не думаю, что почтение к Богу должно выражать, задирая зад и опуская голову. Но ты вполне можешь поместить свою голову ниже задницы, не вижу к этому никаких препятствий.

Итак, этот дядя пророка был стар. Кроме того, его род не принадлежал к числу первых в Мекке. Но, будучи арабом, он почитал кровную месть священной. Он заявил Курайшитам, давившим на него, чтобы он выдал им Мухаммеда:

– Я и мой род будем защищать Мухаммеда до последнего человека.

Собеседники, уходя, пригрозили ему, и старик крепко задумался. Вступая в открытую борьбу с Курайшитами, он мог много потерять; на нем лежала ответственность за судьбу Хашимитов. Он позвал к себе Мухаммеда и сказал ему:

– Сын моего брата, должны ли мы брать на себя ношу, превышающую наши силы? Подумай о том, что ты делаешь!

И пророк ответил:

– Если б мне дали в правую руку Солнце, а в левую Луну, то и тогда я не отвернулся бы от истины. Пусть Бог наставит меня на истинный путь или пошлет мне смерть.

Абу Талиб промолчал. Из этого Мухаммед сделал вывод, что дядя отказывается защищать его и думает о том, как его исключить из клана Хашим. Для араба такая вероятность была страшнее всего на свете. На глазах пророка выступили слезы. Плача, он поднялся и хотел выйти из комнаты.

Но старый Абу Талиб услышал заговоривший в нем голос крови Хашимитов. Он не мог вынести горе племянника. Прежде чем Мухаммед достиг порога, он воскликнул:

– О, сын моего брата! Иди куда хочешь и говори что хочешь. Я никогда не выдам тебя твоим врагам.

Таким образом, пророку была гарантирована защита Хашимитов.

Зато ненависть Курайшитов продолжала усиливаться.

Пророк в Каабе

Вплоть до сегодняшнего дня не появилось ни одного человека, которого можно было бы поставить вровень с Мухаммедом.

Эльснер

Пророк ежедневно ходил в священную Каабу. Прислонившись к одной из колонн или стоя в тени святилища, он громко декламировал стихи Корана. Вокруг него собиралась небольшая группка его последователей или чужаков, для которых лицезрение пророка стало развлечением. Когда, одетый в шелковые одежды, он начинал проповедовать своим мелодичным голосом, от него исходило необыкновенное обаяние. Его сторонники, знавшие, сколько ему пришлось бороться и какими скромными были его успехи, клялись его именем. Даже посторонние не могли не подпасть под его влияние. Это было известное явление, объясняемое красотой его стихов.

К этому времени относятся многочисленные описания внешности пророка. Вид его был жалок, он исхудал. Борьба дорого ему стоила. Но даже тогда он сохранял приветливость в обхождении. Его раб Анас, служивший ему десять лет, рассказывал позднее, что никогда не получал ни единой взбучки и не заметил ни малейшего признака нетерпения. Пророк редко разговаривал с кем бы то ни было в неблагожелательных выражениях. Самым резким его ругательством было: «Пусть твой лоб покроется грязью». Когда кто-либо просил пророка проклясть его врага, тот отвечал: «Я прислан в мир не проклинать, но возвещать людям о мире и доброте». Он навещал больных и рабов; мало говорил и вел себя скромно. Во всей его манере держаться было что-то нежное, почти женское, странно сочетавшееся с его мужественными чертами. Полностью сознавая, кто он есть, и в то же время смиренно сдержанный, Мухаммед был энтузиастом, научившимся передавать другим людям свой внутренний огонь. Видя его, такого простого, лишь посвященный мог обнаружить хоть какой-то след горевшего в нем пламени. «Он был не слишком высок и не слишком низок, среднего роста; волосы его не были ни слишком курчавыми, ни слишком пышными; лицо не выделялось ни округлостью, ни худобой; на бледной коже там и тут появлялась некоторая краснота; глаза его были черными, с длинными ресницами; у него была крупная голова, мощные плечи, несколько тонких волосков на груди, костлявые кисти рук и ступни ноги. Походка его была так легка, что казалось, будто он плывет по воде; чтобы посмотреть в бок, он поворачивался всем телом. Печать пророчества легла между его плечами. Никогда у человека не было таких щедрых рук, такого доблестного сердца, такого правдивого языка. Ему не было равных в верности по отношению к своим последователям и в мягкости и приветливости на людях. Каждый, кто видел его впервые, чувствовал к нему уважение; узнав поближе, проникался к нему любовью. Говоря о нем, нечего было сказать, кроме как „До и после него я не видел никого, равного ему“». Вот какой портрет пророка рисует старый араб.

Итак, Мухаммед сидел на большом дворе Каабы, окруженный последователями, чужаками и Курайшитами. Звучала гармоничная мелодия стихов Корана, а пророк тем временем бросал испытующие взгляды на собравшихся; блеск этих взглядов и красота стихов очаровывали народ. Люди не переставали повторять: «Если ты пророк, покажи нам чудо, чтобы мы могли поверить в тебя». И посланец Бога неизменно отвечал: «О, арабский народ, какое еще чудо тебе нужно, если твой повседневный язык выбран для книги, один стих которой заставляет забывать все твои поэмы и все твои песни?» Рассказывают, что, услышав этот ответ, неверные решили призвать всех поэтов Аравии, чтобы они сочинили хотя бы один стих, способный сравниться по красоте со стихами Корана. Поэты приехали в Каабу и стали потеть под палящим солнцем. Не жалея сил, они старались сделать то, что от них просили. Но едва начали декламировать свои произведения, даже самые ожесточенные враги пророка вынуждены были признать, что ни один из этих стихов не может соперничать с текстом Корана. Поэзия имеет для арабов такое значение, что многие из находившихся тогда в Каабе прямо там опустились на колени и приняли ислам. Несравненная красота языка подтверждала им его небесное происхождение.

Когда же этой красоты не хватало, чтобы привлекать аудиторию, пророк начинал подробно и эмоционально излагать принципы новой веры. Его внутренний огонь соединялся с совершенно объективной внешней аргументацией, он умножал усилия, чтобы обратить в истинную веру своих богатых и влиятельных сограждан. Однажды он беседовал в Каабе с одним уважаемым в городе человеком, надеясь убедить его. Собеседник мало интересовался религиозными вопросами, но это только стимулировало пророка. В этот момент во дворе Каабы появился старый слепой бедуин, услышавший в пустыне об учении Мухаммеда и пришедший к нему искать спасения души. Он подошел к нему и задал вопрос. Мухаммед, увлеченный своими усилиями обратить богатого горожанина, не хотел, чтобы его отвлекали в такой момент.

– Не мешай мне, – резко сказал он слепому, – я занят более важными вещами.

В следующую ночь