По прозвищу Викинг - Виктор Степанычев

– Прибавка за срочность, – сообщил ему Вадим. – Весь комплект мне необходим сегодня вечером к двадцати двум часам.

Домингос вытаращил глаза, закатил их, показавая огромные белки, и бешено замотал головой.

– Это невозможно! – Он схватил листок и начал нервно тыкать в него ручкой. – Вот это есть, это тоже. Ночник нужно заказывать. Это есть, а это – опять же заказывать…

Викинг накрыл рукой список и медленно, выделяя каждое слово, повторил:

– Весь комплект мне необходим сегодня в двадцать два часа. Ты все понял?

Домингос уже более осознанно посмотрел на Вадима, сделал паузу, обдумывая его слова, и, тяжело вздохнув, ответил:

– Я понял. Сегодня ты все получишь. Вопрос о деньгах не задаю. Тебя рекомендовал достойный человек, и разговариваешь ты тоже серьезно. Я тебе верю.

– Меня также заверили, что ты надежный партнер. Думаю, глупые решения принимать не будешь – ты понял, о чем я говорю. Тем более твои услуги мне, возможно, еще понадобятся.

Домингос поднял левую руку вверх, словно произносил клятву, как Президент на инаугурации, положив правую на список оружия. Вадим усмехнулся:

– Хорошо, верю! – потом кивнул головой в сторону безмолвно стоящих у дверей охранников: – Твои люди заберут меня там же, у фонтана, в половине десятого вечера и отвезут на место встречи. После передачи товара вы меня доставите туда, куда я скажу. Еще дополнительно, за отдельную плату… – Вадим вытащил из кармана деньги и отсчитал пять стодолларовых купюр. – Машина джип и катер должны до рассвета ждать меня. Места, где они должны находиться, укажу после получения товара. Если они мне не понадобятся, контракт с вашей стороны все равно будет считаться выполненным и возврата денег не потребуется.

Мулат лишь кивнул в ответ. Домингос просчитывал что-то в уме, бросая взгляд на листок, на Викинга, на своих нукеров. Он вскочил со стула.

– Времени у нас мало, и терять его не стоит. Все будет так, как ты просишь. – Он протянул ладонь для рукопожатия. – До встречи. Мои люди тебя отвезут назад, а вечером заберут.

Домингос, уже не обращая внимания на клиента, стал набирать номер на мобильнике. Выходя из комнаты, Викинг слышал, как Домингос громко кричит в трубку и срочно требует какого-то Бернарда. Процесс пошел.

Обратный путь оказался намного короче и занял не более пятнадцати минут. Сопровождающие развязали ему глаза и выпустили из микроавтобуса у того же фонтана, где плескалась ребятня под надзором грозного Нептуна. В посольство Вадим попал около восемнадцати часов. Первым делом он отправился к шифровальщикам. Материалов от Деда пока не поступало, и они договорились – как только почта придет, ему сразу об этом сообщат.

Едва он зашел в номер, раздался телефонный звонок. Сергей Сергеевич, узнав о его появлении, немедленно явился в гостиницу. Разговор начался на повышенных тонах.

– Объясни мне, что происходит? Ты понимаешь, что отвечать за партизанщину придется не только тебе? Знаю, что волку-одиночке проще, но в конце-то концов спросят со всех. Я должен быть хоть немного в курсе твоих действий. После сообщения в Москву о случившемся руководство меня уже задергало. И их главный вопрос: что хочет предпринять Викинг?

Вадим посмотрел на взволнованного и расстроенного Сергея Сергеевича и совершенно спокойно спросил:

– А ты сам что хочешь предпринять?

Второй секретарь посольства несколько озадаченно глянул на собеседника.

– На данный момент мы готовим официальный запрос в МИД и Президенту Сьерра-Марино…

– И ждете повторения истории с Осколовыми. Потом будете отправлять цинковые ящики в Россию. Я правильно понял?

– А ты предлагаешь силами посольства устроить облаву на террористов?

– Я ничего не предлагаю. И прошу лишь одного – не мешать мне. То, что произошло, считаю, касается непосредственно меня. Более того, это похищение может быть как-то переплетено с предыдущими событиями. А может, и нет, но все равно мешает работе по делу Осколовых. Своему руководству я тоже доложил, как и ты. Истерик и заламывания рук у них, в отличие от твоих чистоплюев и их подчиненных в твоем лице, не наблюдалось. Можешь доложить, что не смог передать мне пожелания и увещевания. Не успел.

– Пойми меня правильно. Непродуманными действиями ты можешь инспирировать международный скандал, и расхлебывать его придется посольству. Что сделать для исключения этого?

– Я уже сказал. Первое: меня уже нет – исчез вслед за Надеждой Алексеевной, испарился… Второе: мои действия хоть и неофициально, но согласованы с Руэнтосом. В его поведении жлобства и трусости не наблюдается, как у некоторых наших чинуш, не будем в них тыкать пальцем. И третье: если сможешь, окажи посильную помощь, подстрахуй. Не сможешь, обижаться не буду. Только не мешай.

– Что от меня требуется?

– Пока не знаю. У самого полной картины нет. Сейчас жду информацию из Москвы и от полковника Руэнтоса. Может, что-то прояснится.

Телефонный звонок прервал беседу. Шифровальщик доложил, что пришли материалы на его имя. Дед почти не опоздал. Теперь оставалось узнать, есть там что-то интересное и нужное для дела или это пустышка.

Три листа печатного текста – последние дела, которые вела Надежда Алексеевна. Убийство чиновника в Санкт-Петербурге – по делу не пляшет; незаконное акционирование, то есть передел собственности на алюминиевом комбинате – тоже мимо. Последнее дело… Так, теплее, теплее, а вот и совсем горячо!

Вадим перечитал несколько раз скупые строки. Картинка начинала складываться. Хотя и не до конца ясная, но уже проглядывающая сквозь мутное стекло.

Он передал листок с информацией Сергею Сергеевичу и стал наблюдать за его реакцией. Тот внимательно изучил записи и поднял глаза на Викинга:

– Ты уверен, что это их работа?

– Я ни в чем не уверен. Но такие совпадения сами собой не появляются. Кроме того, у нас и пути другого нет.

Последнее дело Надежды Алексеевны, с которого ее сняли и отправили в почетную ссылку в Сьерра-Марино, было связано, как Вадим в общих чертах слышал от Старикова, с нефтяным бизнесом. Если конкретнее и без особых подробностей, то выявлялась хищническая приватизация, предоставление ничем не обоснованных налоговых льгот, увеличение квоты вывоза сырья за рубеж, взятки крупным чиновникам и депутатам Думы для проталкивания «нужных» законов.

В постскриптуме, по стилю – размышлениях Деда или его аналитиков, делались предположения, что Надежда Алексеевна слишком глубоко влезла в эту грязь и на кого-то нажали, чтобы приглушить дело. Среди основных фигурантов в деле была нефтяная компания «Сибвест», а в перечне физических лиц являлись знакомые фамилии ее хозяев, братьев Монтуровых, один из которых прибыл на переговоры в Сьерра-Марино.

Напрашивалась довольно банальная по российским меркам схема с оттенком экзотики. Неугодный следователь отстранен от ведения дела, убран подальше, а там и вовсе исчез. Тем более что подвернулся случай исполнить это в далекой стране. Довольно просто, почти изысканно. И определенные тропинки в этих краях нашей братвой натоптаны… А с такой не очень великой фигурой разбираться не станут. Если смогли сломать расследование, то уж гибель следователя в лапах разъяренных тропических экстремистов будет носить чисто проходной героический эпизод в исторических анналах Генпрокуратуры. Еще одна жертва мирового терроризма пала на боевом посту. Честь и вечная память!