Алчная самка - Кирилл Казанцев

– Чего уставилась? – проговорил Олег. – Ешь что дают. Или тоже худеешь?

Он вспомнил отчаянные Ларискины попытки сбросить хоть пару лишних, по ее мнению, кило, залежи творога и морковки в холодильнике и кислый вид жены. Ее обычно хватало на два-три дня, потом Лариска отъедалась после воздержания, потом все начиналось по новой. И эта из тех же, что ли? Картошка ей не угодила…

– Лопай, тебе можно. – Олег расправлялся со своей порцией. Света тоже принялась за еду, но не торопилась. Олег уже заканчивал, а ее тарелка не опустела еще и наполовину. Света взяла нож и принялась резать мясо.

– Сашка был уже мертв, когда я вбежала в комнату. Мать лежала у окна, отец рядом. Мартынов держал пистолет, Жданов и Лавров стояли у двери. Жданов вытолкнул меня, я упала. Кинулась к Сашке, думала, что могу ему помочь, но меня оттащили от него, кинули обратно. Мартынов держал меня, а Лавров стащил с меня одежду. Я отбивалась, даже укусила его, Мартынов ударил меня по лицу, из носа пошла кровь. А потом они меня изнасиловали, по очереди. Потом в калитку постучали, и они сбежали, и так торопились, что забыли пистолет. Я оделась, подобрала его и вышла во двор…

– Зачем? – вырвалось у Олега. Вопрос был глупее некуда, до того неуместный, что от собственной дури даже в жар бросило.

Света же лишь дернула плечом и отправила в рот мясо.

– Не помню, – прожевав, сказала она, – вот убей, не помню. Он еще тяжелый был, теплый. Может, выкинуть хотела, может, застрелиться.

Она глянула Олегу в глаза, улыбнулась и снова взялась за мясо, ела с аппетитом, точно ничего вкуснее в жизни не пробовала. А руки все ж у нее подрагивали, вилка тоненько звенела о тарелку, и нож потряхивало, он точно рвался из тонких пальцев и все норовил упасть.

– А потом полиция приехала, но они во двор входить не стали, а кричали мне из-за забора, чтоб я бросила оружие. А я ничего не понимала, думала, чего они ко мне привязались. Стала рассматривать этот пистолет, крутила его так и этак. Потом соседка прибежала, баба Нюра, отобрала у меня пистолет. Потом менты, потом психушка…

– Психушка? – Олегу вдруг показалось, что Света его дурачит, вернее – врет как дышит. От услышанного только что веяло лютой гнусью и тоской, от которой не выть – подохнуть хочется. Не умереть, а именно подохнуть, как сбитый машиной бездомный пес в придорожной канаве – в муках, один на один с вечностью. А Свете море было по колено, она ловко повернула нож в пальцах, ткнула острием в остывшее мясо.

– Ага, менты решили, что это я тронулась умом и перестреляла родителей. И я ж еще несовершеннолетняя была. Потом спецшкола, потом врачебная комиссия. Потом меня выпустили на все четыре стороны, я уехала к родственникам в другой город, устроилась на работу. Официанткой, кстати…

Света подмигнула Олегу, чуть скривилась от боли и осторожно тронула пальцем левую скулу, поморщилась и принялась доедать картошку. Олег постукивал черенком вилки по столу и разглядывал шторы. В голове творилось черт знает что, мысли шли вразнос, планы рушились, оставляя после себя дымящиеся воронки. Психушка, значит, спецшкола. Это многое объясняет. «Она не в себе, точно», – от этой мысли аж дыхание перехватило. Шизофреничка, психопатка или какой у нее там диагноз? Родителей покрошила, а насчет всего прочего выдумала, чтоб на жалость давить… Хотя откуда она знает Жданова и Лаврова? И Мартынов – может, это она киллера наняла? Ага, и пришла лично убедиться, что клиент исполнен. Бред какой-то…

– А полиция, следствие? – спросил Олег. – Разве тебя не допрашивали? Почему ты ничего не сказала?

Света прижала салфетку к губам и кивнула:

– А как же, спрашивали, еще как. И следователи, и эксперты, и еще много кто. Только вопрос у них был один: где я взяла оружие, об остальном и слышать никто не хотел. Я сказала, что подобрала пистолет в доме, на том все успокоились. Думаю, это с подачи Жданова…

– Жданова? – перебил ее Олег. – Не понимаю…

– Папаша этого упыря тогда был начальником УВД. Это я потом узнала. Еще вопросы есть?

Света скомкала салфетку, бросила комок на пустую тарелку и откинулась к стене. Только смотрела уже не в окно, а на болтушек у двери – тетушки решили оторваться и заказали себе вторую бутылку красного. Света разглядывала их, Олег смотрел в сторону. Какие тут вопросы, все и без них понятно. Начальник УВД, значит, прикрыл своего выродка, а заодно и его подельников – обычное дело, нет ничего нового под солнцем, как говорится.

– Он, кстати, еще жив, Жданов-старший, живет за городом в своем доме, с внуками возится. Их у него двое.

Света положила руки на стол, сплела пальцы в «замок» и сажала их так, что они неприятно хрустнули и побелели. Олег отодвинул свою тарелку, и тут же появилась официантка:

– Вам еще что-нибудь принести?

Она принялась собирать пустую посуду. Олег глянул на Свету, и та попросила:

– Чай, пожалуйста. Только горячий, я никак согреться не могу.

Официантка ушла, попутно прихватив у мужичка, что сидел через столик, пару тарелок. Света смотрела официантке вслед и проговорила:

– Я работала в лучшем ресторане города, между прочим, к нам всякий сброд не пускали. Все клиенты были при деньгах, оставляли хорошие чаевые. Один дал мне очень много, в несколько раз больше, чем обычно. Он рассчитывал на продолжение знакомства, но я сделала вид, что ничего особенного не произошло. Нам строго запрещалось заводить интрижки с посетителями, многих девушек уволили за это, а я дорожила своей работой.

– Обломала мужика. – Олег заставил себя улыбнуться. – Он, поди, расстроился.

– Еще как расстроился. – Света усмехнулась. – Так расстроился, что решил получить свое прямо в ресторане, на столике, у всех на глазах. Пришлось вмешаться охране, и Макс перестарался, сломал ему руку…

– Макс? – Олег посмотрел на Свету. – Уж не Артемьев ли?

Девушка кивнула и вытянула шею, высматривая официантку. Но та не торопилась, за стойкой бармен протирал стаканы и разглядывал их на просвет. Наевшийся похмельный закурил, в зале запахло сигаретным дымом.

– Он самый. Он работал у нас охранником, была как раз его смена. Клиенту вызвали «Скорую», скандал замяли, а Макса уволили. Мне стало так жалко его и стыдно – вроде как он из-за меня пострадал.

Света невесело улыбнулась и подалась вперед: в проходе показалась официантка с пузатым чайником и двумя большими чашками на подносе. Все это оказалось на столе, Света разлила чай по чашкам и принялась размешивать его ложечкой. Олег отпил немного, глянул на девушку.

– Влюбилась, что ли?

Та закрыла ладонями лицо, тряхнула головой.

– Ага, как кошка. Совсем голову потеряла. Это было как наваждение, как колдовство, я ничего не могла с собой поделать. Кроме Макса, для меня никого не существовало. И однажды я рассказала ему все. И он тоже мне не поверил, решил, что я того. – Света покрутила пальцем у виска и взялась за чай.