Меч Ночи - Маргарет Уэйс

– … до суда вы остаетесь под охраной ТайРенов. Правитель проинструктировал нас, чтобы с вами обращались уважительно и защищали от гнева населения. Он также сообщил мне, что обе эти цели будет нелегко достигнуть.

– Где же он? – прорычал Тарг.

– Он только что вышел из радиуса действия телеприсутствия.

Тарг снова сел на Трон. Кто-то вывел Гриффитса за пределы досягаемости. Кто-то вывел за пределы досягаемости второй аппарат. Кто-то встал у него на пути.

Меринда!

– Рекомендую вам немедленно сдаться, – сказала лежавшая у его ног голова Гриффитса.

Тарг сгорбил плечи. Защитный купол почти совсем распался. ТайРены окружили его и изо всех сил напирали на поверхность силового поля. За ними были видны полные ненависти лица штурмующих пьедестал просителей.

Пытаясь удержать поле на месте, Тарг дрожал от напряжения.

Бежать было некуда – но он никогда не сдастся.

Межзвездный вакуум.

Правда, слово “вакуум” здесь не совсем точно отражает действительность. Ведь раскинувшаяся меж звездами холодная пустота не бывает совершенно пустой. Иногда сквозь нее лениво проплывают заблудившиеся атомы, иногда поспешно проскальзывает луч света. Но такое случается очень редко. Куда ни глянь, всюду вакуум, один сплошной вакуум. Все, что пересекает его бесконечные пространства, кажется совершенно незначительным. Эта пустота вечна, она всегда была и всегда будет.

Разумеется, межзвездный вакуум не может быть везде одинаковым – в бесконечной Вселенной царит бесконечное разнообразие. В бесчисленных квантовых зонах существуют бесчисленные участки, где пустота заполнена весьма интересными вещами. Одни из них газообразные – там можно дышать. Другие заряжены электричеством. Третьи наполнены жидкостью или эфиром. И в каждой из этих зон в безжалостной черной пустоте неистово пылают разноцветные звезды.

Далеко в стороне от этих звезд, сквозь пустоту космоса торжественно плыл громадный диск примерно тридцати метров в диаметре. Казалось, он был собран из нескольких разных по величине бронзовых тарелок. Две из них, соединяясь краями, образовывали главный корпус корабля, к которому крепились две тарелки поменьше. Покрытый резным орнаментом главный диск плавно вращался вокруг своей оси, тогда как два диска поменьше – один сверху, один снизу – излучали пульсирующее голубое сияние. Посторонний наблюдатель непременно отметил бы ту невероятную скорость, с которой корабль перемещался среди звезд, и его целеустремленное продвижение к отдаленным созвездиям.

Он также заметил бы, что корабль время от времени непостижимым образом резко останавливается, мгновенно переворачивается вверх дном, снова останавливается и затем без всякого разгона продолжает движение с прежней скоростью. Далее следует серия невероятных разворотов под прямым углом, словно корабль описывает в космосе очертания какого-то ящика или коробки, после чего он вновь устремляется в космос, на сей раз в направлении, перпендикулярном к своему первоначальному курсу, и по спирали ввинчивается в пустоту.

Лейтенант Элизабет Льюис, командир корабля, который она называла не иначе, как “моя летающая тарелка”, внезапно почувствовала легкий приступ тошноты.

Это ее просто взбесило. После всех упражнений на тренажерах ПАСА, после всех парабол, по которым ей приходилось летать, после курса дезориентации в пространстве, который она прошла на земной орбитальной станции, Элизабет была твердо убеждена, что движение – это ее стихия. В парках родной планеты она могла часами спокойно крутиться на любых качелях-каруселях, причем с полным желудком, а тут…

А тут ей уже стало совсем невмоготу.

– Эллерби! – задыхаясь, с трудом проговорила Элизабет. – Стой! На минутку… остановись на минутку!

– Да, лейтенант, – тут же ответил здоровяк Эллерби и перестал нажимать кнопки на пульте управления.

Вселенная сразу замедлила вращение.

Ну вот и слава богу, подумала Льюис. Крепко вцепившись в кресло и закрыв глаза, она ждала, когда звезды вокруг нее окончательно перестанут вращаться. Через несколько мгновений, показавшихся ей вечностью, гул двигателей постепенно начал утихать.

С некоторым беспокойством Элизабет медленно открыла глаза.

– Ну как, все в порядке?

В самом центре широкого возвышения стоял большой стеклянный глобус в богатой медной оправе, слева от которого сидела Мэрилин Тоблер. Лицо у Мэрилин было бледным; тем не менее отвечая на вопрос Элизабет, она утвердительно кивнула.

– Ну и ну! – глядя на мир слегка затуманенным взглядом, протянул сидевший справа от глобуса Эллерби. – Вот это была гонка!

Окружавшая их Вселенная снова выглядела совершенно незыблемой. Руки Льюис все еще сжимали подлокотники кресла. В центре рубки на равном расстоянии друг от друга располагались три группы кресел – по три в каждой. Все они размещались на возвышении, находившемся в центре слегка приплюснутой сферы. Сверху нависала еще одна, просто гигантская сфера; с нее свисали три больших конуса, нацеленные в одну точку. К самой платформе вели три длинных пандуса, в конце каждого из которых виднелись люки, ведущие во внутренние помещения корабля.

Льюис занимала центральное место в одной из групп кресел, тогда как лейтенант Эллерби и доктор Тоблер расположились в центральных креслах двух других групп. Втроем они пытались выполнять все функции, рассчитанные на девять членов экипажа.

Проблема заключалась не в том, что кораблем было трудно управлять. Как только Льюис привыкла к мысли, что с искусственным интеллектом корабля надо разговаривать более дружелюбным тоном, корабль, казалось, сам изо всех сил старался помочь экипажу, чем только мог. Проблема заключалась в том, что корабль являлся древним реликтом времен Утраченной Империи, да и конструкция его была совершенно уникальной, предназначенной для плавания в любых квантовых зонах. В общем, корабль мог противостоять любой неожиданности, но именно это обстоятельство и усложняло задачу экипажа – у Льюис и ее коллег просто голова шла кругом.

Взять хотя бы такой факт. Перед креслами на подставке стоял большой глобус, который был сделан из материала, по виду напоминающего голубоватое стекло. На окружающей глобус наклонной поверхности располагалось множество различных механизмов управления кораблем, которые по мере продвижения от зоны к зоне постоянно меняли форму. Только что торчавший из панели штурвал внезапно исчезал, а на его месте появлялся хрустальный шар или – еще чище – пара человеческих рук.

Обычные субпространственные или гиперпространственные зоны было относительно просто преодолеть, и управлять в них кораблем было в общем-то несложно. Это также касалось некоторых магически насыщенных областей, когда капитанская рубка превращалась в лабораторию чародея, а кораблем приходилось управлять, производя руками соответствующие пассы. Истинные же сложности начинались тогда, когда область оказывалась смешанной – технико-магической, да еще с многочисленными полутонами и оттенками, – тут требовалось не только приводить в действие разного рода рычаги и рукоятки, но и произносить заклинания и даже танцевать; тут уже усилий трех человек явно не хватало.