Медный ангел - Кэтрин Полански

На него смотрели синие глаза аббата де Вильморена.

Итут Анри выругался на испанском, да так, что даже Камилла, державшая пустой кувшин, покраснела, а Виллеру озадаченно произнес:

– Святой отец?..

Слова он, в принципе, знал, но таких замысловатых сочетаний никогда не слышал. Камилла тоже: раздался звон упавшего кувшина. Хорошо, что медный, иначе пришлось бы осколки собирать. Теодор оглянулся и встретился с госпожой де Ларди взглядом. Глаза у нее были круглые. В первый раз Виллеру видел хозяйку замка такой удивленной. Анри между тем поднялся, и Камилла, нахмурившись, шагнула к нему. Судя по всему, она только что принимала ванну, мелькнуло в голове у Теодора. Он отвернулся, дабы не созерцать в интригующей близости ножки Камиллы, и тоже встал, продолжая сжимать бесполезную полумаску. Все понятно.

Он был очень зол – на Вильморена, на госпожу де Ларди, на себя. На себя особенно: за то, что не заметил, как все вернулось на круги своя, а может быть, так всегда и было, просто он оглох и ослеп. И что теперь? Вызвать Вильморена на дуэль? По какому праву? Обделенного вниманием? Да и не хочется убивать аббата. Теодор поднял шпагу, вложил ее в ножны, не глядя на Камиллу. В коридоре появилось новое действующее лицо: растерянный Арман Жюре. Виллеру свирепо посмотрел на помощника, открыл рот, чтобы сказать ему все, что он про него думает – на французском он тоже знал очень много разных слов в необычных комбинациях. И закрыл: все-таки Камилла была здесь, рядом с вероломным аббатом, а Теодора в детстве учили, что ругаться при дамах нехорошо. «Я не какой-нибудь там... Вильморен», – мстительно подумал он и промолчал. Пока что.

– Итак, вы уже успели подраться, господа? – ехидно осведомилась Камилла, обозревая поле брани. – Надеюсь, без кровавых последствий? Дайте-ка я вас осмотрю, обоих. – Госпожа де Ларди бесцеремонно оглядела со всех сторон сначала Вильморена, а потом Виллеру, поправила ему волосы. Теодор мрачно терпел. Мимолетное прикосновение Камиллы, которого ему так хотелось, теперь казалось пыткой. – Ну надо же, ни царапины. Анри, я вас не узнаю.

– Я старался, – не менее мрачно изрек Вильморен.

– Какие молодцы! – преувеличенно восхищенно сказала Камилла. – А теперь чаю, господа?

Виллеру перестал обращать внимание на ее слова – вспомнил о том, что госпожа де Ларди весьма не одета. Ну ладно Вильморен, ну ладно он сам, но вот Жюре совершенно незачем пялиться на полуобнаженную хозяйку, пусть довольствуется поварихами.

– Вам не кажется, дамы и господа, что лучше продолжить дискуссию о смысле жизни в другом, более подходящем месте? – неожиданно озвучила его мысли Камилла. – Я приглашаю вас к себе.

Жюре, проявляя деликатность, стоял лицом к стенке, красный как рак, Камилла откровенно развлекалась (за что Теодор был готов убить ее), а сам Виллеру был настроен весьма решительно: как бы там ни было, без разговора никто спать не пойдет.

В коридоре появилась Адель, ахнула, хотела что-то сказать, но Виллеру не дал ей рта раскрыть: только дискуссий со слугами ему и не хватало.

– Барышня, бегом за тряпкой, вытрите лужу, а потом отправляйтесь к себе.

– Но откуда здесь лужа? – умудрилась ввернуть вопрос служанка.

– Это растаяли иллюзии, – усмехнулась Камилла.

Ее убийственное чувство юмора раздражало Теодора как никогда. И еще отчего-то было больно в груди и немного трудно дышать. А он ей доверял...

– Хватит, – решительно сказала госпожа де Ларди. – Идемте, господа... дуэлянты.

– Прошу прощения, имела место не дуэль, – процедил Теодор. Они с Вильмореном старательно не смотрели друг на друга.

– Теодор! – прикрикнула на него Камилла. – Мы выясним все, только зайдите. – Она указала ему на дверь, и он пошел куда сказано, успев по дороге прошипеть Арману, чтоб тот занял пост. Совсем поникший Жюре уселся на стул, и Теодор услышал, как Камилла утешающе заметила:

– Ничего, Арман, если он не убил вас сразу, то шанс еще есть.

Ответ Жюре пропал за закрывшейся дверью.

Камилла воспользовалась моментом, чтобы привести себя в надлежащий вид, и зашла за ширму, предварительно поинтересовавшись:

– Надеюсь, вы не подеретесь, стоит мне на минуту оставить вас, а, господа?

– Я не намерен был драться с самого начала! – Анри отстегнул шпагу с пояса и небрежно отбросил клинок в свободное кресло. За шпагой последовал тонкий длинный кинжал и два пистолета.

Виллеру ничего не сказал, но поступил точно так же: честно разоружился и сел в кресло. Будь его воля, он вовсе сломал бы свой клинок и выкинул обломки в окно. Отчаяние и боль, овладевшие им, оказались слишком сильны, чтобы преодолевать их молча, но устраивать показательные истерики при Камилле... Нет, это ниже его достоинства!

– Ну что ж... – госпожа де Ларди, выйдя из-за ширмы, понимающе кивнула. Белый шелковый пеньюар ниспадал красивыми складками. Воплощенная деликатность и ехидство – Виллеру никогда бы не подумал, что это может сочетаться в одной женщине.

– Вы что-то хотели рассказать нам, сударыня? – Теодор по-прежнему смотрел на свои пальцы.

– Я? Нет. А вот тебя, Анри, мне хотелось бы послушать. Таких выходок я от тебя не ожидала и полагаю, им должно найтись подходящее объяснение. Когда ты сегодня прислал мне записку, прося о поздней – и тайной! – встрече, я была удивлена. Рассказывай.

Теодор наконец поднял взгляд на Камиллу и поразился до глубины души. Хозяйка замка была сама на себя не похожа: напряженное, бледное лицо, но глаза горят решимостью, и еще в них сияет властная твердость и уверенность в себе. Камилла испытующе смотрела на Анри, и он, смутившись, развел руками.

– Я действительно виноват. Прежде всего, в том, что мы чуть не убили друг друга. У вас, шевалье, не существовало выбора: вы честно исполняли свой долг, в вашем поступке нет ни тени корысти и собственной выгоды. Вы защищали жизнь Камиллы, защищали на совесть, и клянусь вам, что я этого никогда не забуду. У меня тоже не существовало выбора, и я принял бой.

– У вас был выбор, – тихо сказал Теодор. – Явиться сюда без маски.

Анри порывисто вскинул голову, но движение руки Камиллы остановило его.

– Кажется, я начинаю понимать, что все не так просто. Во-первых, Анри не мог явиться сюда без маски, Теодор. Потому что он – священник, а я – незамужняя дама. На дворе – ночь, в такое время исповеди не принимают. Тем более что он даже не мой духовник.

– Вот именно! – Виллеру с горечью улыбнулся. – Духовное лицо, которое прокрадывается к незамужней даме под покровом темноты, скрыв свое лицо под маской. Духовное лицо, одетое в светское платье и лихо размахивающее шпагой...

Камилла покачала головой.

– Это правда, Теодор. Святая правда. Но правда также и то, что это самое духовное лицо всеми силами старалось сохранить вам жизнь. Я не намерена сравнивать ваши таланты в фехтовании, но мне кажется, что вы – игроки одного уровня, и друг друга стоите... Тем не менее я сказала «во-первых». Есть еще и «во-вторых». Из-за просьбы Анри я велела Жюре оставить свой пост на некоторое время...