О чем мечтает женщина - Джулиана Морис

Вздохнув, Росс поднялся по ступеням и вошел в дом. Его нос почувствовал запах свежеиспеченного хлеба, и он поглубже вдохнул.

— Как полет? — спросила Ханна, сидевшая на кушетке с каким-то шитьем в руках.

— Нормально. — Росс с удовольствием потянулся, удивленно отметив, как быстро он привык к ее присутствию. — Что ты делаешь?

— Зашиваю.

Он пригляделся и обнаружил корзину, доверху набитую какими-то вещами.

— По-моему, я бросил это барахло в гараже, — вспомнил он.

— Барахло?! — Ханна покачала головой. — Это прекрасные джинсы и рубашки, нужно лишь пришить к ним пуговицы, вставить молнии и отстирать пятна. Не вижу причины их выбрасывать.

— Ты всегда заботилась о моей одежде, — развеселился Росс, вспомнив, как давным-давно он разорвал рубашку, а Ханна ее зашила, выудив из школьного шкафчика иголку и катушку ниток.

И сейчас заботишься.

— К одежде нужно относиться аккуратно, — серьезно заявила маленькая хозяйка и отложила приведенную в должное состояние вещь. — Ты голоден?

— Как собака.

На кухне Ханна отрезала огромный кусок хлеба и положила ему на тарелку столько мясного рагу, сколько не съела бы и рота солдат.

— Я надеялся, ты не будешь меня ждать.

— Это несложно. — Она пожала плечами. — Я всегда ждала вечером папу.

Я не твой отец, подумал Росс и ухмыльнулся. Я твой муж.

Забавно. Решив во второй раз жениться, он учел все, кроме одной вещи: Ханна выросла и превратилась в очаровательную женщину, которая могла соблазнить даже святого. А он был простым смертным с полным отсутствием силы воли.

Двумя днями позже Ханна гладила, напевая себе под нос какую-то песенку. Росс еще спал, а Джейми играл со своей чудо-игрушкой, и Ханна воспользовалась затишьем и подтащила гладильную доску ближе к окну, чтобы совместить приятное с полезным. Целыми днями Ханна чистила, мыла, скребла; теперь дом блестел, нужно было лишь поддерживать порядок. Она повесила отглаженную рубашку на вешалку и потянулась за следующей, когда увидела кота, пытающегося залезть в корзину с бельем. Он любил вздремнуть на чистых рубашках.

— Кыш, — жестко потребовала Ханна.

— Мяу, — попыталось настоять на своем наглое животное.

— Тогда будешь сидеть за дверью, — решила поборница чистоты. — Тем более солнышко выглянуло.

В окно было видно, как Обжора сел на солнце и начал умываться. Ханна улыбнулась, представив, как это приятно — понежиться в теплых лучах. Нужно признать, Росс выбрал чудесное место. За домом виднелись горы, на их вершинах никогда не таял снег. Окружавшие луговину леса выглядели сказочными.

Опять Росс! До чего ж он настырно лезет в ее мысли!

Кстати, он наотрез отказался обсуждать события того вечера, чем поверг Ханну в крайнее смущение. Если Росс воспринимает ее только, как друга, тогда почему их поцелуй, был настолько… чувственным? Если нет никаких чувств!

Чем больше Ханна об этом думала, тем больше убеждалась, что Росс… хотел их близости.

В это время герой ее мыслей появился на кухне. Полусонный, в застиранных джинсах и расстегнутой черной рубашке.

— Хочешь кофе?

— Я и сам могу приготовить. — Росс взял кружку и понюхал ее содержимое. — Да, твой кофе определенно лучше моего.

— Не забывай, я работала в ресторане и приготовила столько кофе, что в нем можно утопить несколько тихоокеанских лайнеров.

— Слушай, ты не хочешь взять чековую книжку и проехаться по магазинам?

— Нет, — отрицательно покачала головой Ханна. — Мне ничего не нужно, да и застиранная одежда гораздо приятнее на ощупь.

Она погладила джинсовую ткань на бедрах, и Росс вздохнул. Эти бедра не давали ему спокойно спать ночью и преследовали днем. Ханна прочно воцарилась в его жизни, в доме и, главное, в его голове.

— Если ты голоден, на плите овсянка, а в духовке булочки.

Росс достал одну и впился в нее зубами. Ммм, домашняя, с изюмом и орешками, политая сахарным сиропом и присыпанная корицей.

— Все, что ты делаешь, — замечательно, но не слишком ли ты напрягаешься? Не хочешь уделить некоторое время себе?

— Что значит — слишком?

В этом была вся Ханна: безраздельно посвятить себя семье, не жалеть на нее ни сил, ни времени. И сейчас он был ее семьей и пользовался всеми преимуществами, которые предоставлялись только родным.

Действительно, дружба — лучшая основа для брака, нужно только держать себя в руках и не давать сексу испортить такие замечательные отношения.

— Ты сегодня повезешь туристов?

— Угу. Но Майк летит дальше, в Анкоридж. Ты можешь полететь с ним. Это займет всего лишь час, и ты сможешь походить по магазинам и купить что-нибудь для кухни по своему вкусу.

— Зачем? Я обходилась и меньшим. В Квиксильвере небогатый выбор, ты же знаешь.

— Да, но я уже устал от рассылаемых каталогов, где предлагались вещи, которые раньше мы заведомо не могли купить, — в голосе Росса послышалась горечь.

— Но сейчас у тебя успешное дело.

— Да уж. Знаешь, у меня с Донованом много общего. Его родители развелись, и они с матерью остались почти без средств. В общем, жили достаточно бедно.

— А Майк?

— Майк? — Росс откусил от булочки и от удовольствия зажмурился. — О, это вполне обеспеченный тип. Он сбежал на Аляску в поисках приключений: надоело серое мещанское существование, от которого были в восторге его родители.

— Понятно, — улыбнулась Ханна.

— И Кайли, хоть она и из его родного города, не дает скучать.

— Она тебе очень нравится, правда?

— Мы друзья, и все, — осторожно ответил Росс, уловив подозрительные нотки в голосе жены.

— Так мы тоже друзья, — заметила она.

Перед Россом сразу возникла сцена: полуобнаженная женщина лежит на кушетке, на ее теле играют блики от огня в камине. Он почувствовал… некий дискомфорт.

— Тоже, да не тоже. У нашей дружбы другие корни. О, мне пора в аэропорт. Нужно проверить мотор перед полетом.

Ханна кивнула и отвернулась к утюгу.

— Я приготовила побольше бутербродов, — вдруг в пути кто-то из твоих пассажиров проголодается. И положила двухлитровый термос с кофе.

— Спасибо. — Не в силах совладать с собой Росс подошел к ней, взял за руку и заглянул в глаза. — Пчелка, я хочу, чтобы ты была счастлива. Ты ведь знаешь об этом?

— Да.

Ханна вздрогнула, почувствовав его прикосновение.

— Я понимаю, со мной трудно, но у нас же все в порядке?

Его искренняя озабоченность заставила Ханну улыбнуться. В порядке, конечно, но ей-то хотелось большего.