Ты не узнаешь о сыне - Татьяна Адриевская

class="p1">Я сжал бокал до белесых пальцев. Как удобно. С няней дорогая жена договаривалась, чтобы провести время с мужем, а когда он не явился, изменила планы. Дьявол.

— Присылай, — бросил резко и отключил связь.

Сделал глоток, чувствуя, как обжигает горло и зажмурился. Сомнений больше нет. Арина спит с этим мудаком. И ее совсем не смущает, что я уехал не на курорт, а к больной матери.

— Какие-то проблемы? — услышал голос Камиллы, который сейчас не вызвал ничего, кроме раздражения.

Что, спрашивается, она бродит по дому в такое время?

Окинул ее взглядом: распущенные ярко-рыжие волосы, сиреневый шелковый пеньюар с полупрозрачными вставками на длинной юбке. Весьма откровенно для дома, в котором проживает не только муж. Вернее проживал…

— Абсолютно никаких, — ответил ровным голосом и, не обращая внимания на ее вздернутые в удивлении брови, наполнил бокал темной жидкостью.

— Руслан…

— Не сейчас, Камилла, — прервал я, взял в свободную руку бутылку и ушел наверх.

В моей комнате ничего не изменилось с тех пор, как я женился на Арине и съехал из дома. Все те же серо-белые шторы, строгая темная мебель и заставленная кубками полка. Я уже и забыл что когда-то занимался плаванием, словно в прошлую жизнь вернулся.

Поставив на стол бутылку, я опустился на кровать. Включил запись телефона и сделал небольшой глоток.

«Моя красавица решила порадовать меня звонком!» — услышал незнакомый мужской голос, и меня передернуло.

Слушай, Вольский, и не подавись! Это к твоей жене обращаются!

«Нам надо встретиться», — этот голос я бы не спутал ни с каким другим.

Голос Арины, которым она ласкала мой слух, когда звонила этим же вечером.

«Решила наконец-то пополнить наш счет, дорогая? Неужели муж разрешил раскошелиться?»

«Я через двадцать минут подъеду к скверу на Вознесенского. Увидимся там», — невозмутимо продолжила жена.

«Км, какие мы серьезные. Ну ладно, сбегай от мужа, я выезжаю».

Связь обрывается, а я словно с моста в ледяную реку срываюсь. На шее камень, и вынырнуть не получится даже если попытаться. Деньги. Ей тупо интересны деньги, и этому мужику по всей видимости тоже.

С грохотом ставлю опустевший стакан и прокручиваю запись снова. Пытаюсь найти в ее тихом спокойном голосе хоть каплю протеста. Но нахожу только решительность и уверенность. Арина четко знает, что делает, назначая своему любовнику свидание. И срать она хотела на меня.

Появилось дикое желание позвонить во все банки и заблокировать ее карты. Все до единой они были безлимитными, с ее личным счетом, который пополнялся ежемесячно. Я хотел, чтобы моя жена ни в чем не нуждалась и не считала копейки. Я слишком ей доверял, и ни разу у меня и сомнений не было, что она может перевести какую-то сумму в чужой карман. Нет, я знал, что она подкидывает матери, родному человеку, но чтобы какому-то левому мужику рискнула — это что-то за гранью моего понимания.

Я не унимался, внутри снаряды взрывались, разнося осколками грудную клетку. Набрал ее номер, но не получил ответа. Со злости швырнул телефон на подушку и ушел в ванную комнату. Мне нужно было принять горячий душ. Такой чтобы обжигал до боли и выносил из головы всю накопленную ярость. Сколько времени провел под парящими струями я не соображал. Вышел, только когда немного пришел в себя и избавился от сжирающего чувства безысходности. Выход есть всегда — послать все к черту в этом случае самый верный. Хочет спать с каким-то ушлепком, наплевав на детей и четыре года брака, в котором ни в чем не нуждалась, пусть так и делает. Моя задача — оставить свое при себе, и Арина в эти планы больше не входит.

Вернулся в комнату, стараясь никого не тревожить. Никому не нужно знать, какие демоны мной сейчас управляют. Аккуратно закрыл за собой дверь и застыл на пороге — в кресле сидела Камилла, беззаботно мотая ножкой, закинутой на другую. Ее длинный пеньюар раскрылся, выставляя мне на обозрение длинные стройные ноги, а в голове пронеслось недоумение. Какого черта она тут забыла?!

— Что ты тут делаешь? — спросил холодно.

Она невозмутимо пожала плечами и кивнула на бутылку.

— Ты унес с собой, а мне между прочим тоже нужно принять перед сном, чтобы получилось уснуть. Или ты думаешь, я просто так к бару пришла?

— Забирай, — безразлично произнес я, опускаясь на кровать.

— А ты не в духе, — протянула она. — Поговорим?

Я невольно хохотнул, вспоминая наставления друга, в которых мне нужно завести себе личного психотерапевта с длинными ногами и большими сиськами. И тут такой «экземпляр» прокрался ко мне в спальню с предложением поговорить.

— О чем? — спросил я, прищурившись.

— Рус, я же вижу, что ты переживаешь, — сдавлено прошептала Камилла, пальчиками играя со своим наполненным бокалом. — Я тоже… — призналась тихо. — Очень…

Она сделала паузу, глотнув напиток, и, выдохнув, уставилась на меня блестящими зелеными глазами.

— Ты знаешь, в последнее время мы не очень ладили… Борис напивался, срывался на меня, а за день до гибели он поднял на меня руку. Я заявила, что ухожу от него… а потом… авария… Это все моя вина…

Она всхлипнула и, чуть ослабив запах, спустила с плеча блестящую ткань. На ключице красовался пожелтевший большой синяк. Я отвернулся, сжав челюсти.

— Ваша семейная жизнь меня не должна касаться, — ответил твердо.

Я действительно не желал знать, какие проблемы между ними были. Они у всех есть, мне ли не знать!

Камилла поднялась, встряхнув волосами, и шагнула ко мне.

— Не касаются, значит? Ты ведь прекрасно знаешь, почему этот брак вообще случился! Договоренность родителей, не более того. Я хотела, чтобы со мной так обращались?! Нет! Я до последнего думала, что они нас с тобой сведут…

— Замолчи, — резко оборвал я, тоже поднимаясь.

Сейчас совершенно не важно, на что она надеялась. Мне плевать. Меня внутри перемалывало отнюдь не из-за этой женщины. Из-за другой, которую я сам себе выбрал, которую полюбил.

— Не замолчу, — возразила Камилла с вызовом. — Ты ведь помнишь наш вечер перед выпускным? Чем он мог обернуться, если бы ты тогда не уехал…

Она шагнула ко мне, касаясь ладонями груди, скользнула выше к шее, а я молчал, не шевелился глядя в ее глаза. Внутри ураган эмоций и ни одной положительной.

— Я все помню… — прошептала она, поднимаясь на носочки, сокращая расстояние между нами до минимума. — И всегда помнила… Потому что не хотела забывать…

Ее губы коснулись моих, руки сплелись за шеей, а мои ладони, словно чужие, сжали ее затылок, притягивая еще ближе.

Глава