Снимать штаны и бегать - Маргарита Южина

Ветеринар ежился и не знал, куда девать длинные руки.

– Да не… мне это… нравится, токо… У нас на ферме бык-производитель, тоже Малышом кличут… Нас ничего… не будут путать?

Любочка критически оглядела хозяина и скептически произнесла:

– Если с производителем, то нет, не спутают. А вообще, мне расхотелось называть вас нежно, будете простым колхозным Петей!

И она бухнулась на диван, обиженно оттопырив нижнюю челюсть. Однако приближался вечер, одолевала скука, и Петя с каждым часом казался все привлекательнее, а что не вскочил за первой юбкой, так это только несомненный плюс. Утром Любочка и вовсе была убеждена, что встретилась с интересным, мужественным ветеринаром, а что тот провел всю ночь в чулане, так это исключительно оттого, что пылкому мачо так легче было справиться с нахлынувшими чувствами, все ж таки не каждый устоит перед восьмьюдесятью килограммами блаженства.

Любочка вскочила ясная и свежая, точно осенняя дыня, и немедленно устремилась к столу. На чистенькой старой клеенке стоял традиционный стакан молока, накрытый краюхой засохшего батона.

– Насмотрелся фильмов… – ворчала Любочка, пальчиками тыкая в умывальник с колодезной ледяной водой. – И никаких удобств в доме, кроме мужчины…

Под окнами раздался гул голосов, и в комнату ввалилась толпа все тех же активисток.

– Ты че ж это, матушка, делашь, а? Мы ить возле тваво-то окна ужо с пяти утра торчим! – выступила вперед здоровенная бабища с прутом в руке. – Когда ж пасти-то начнешь?

– А коровы все в сборе? – уточнила Любочка, пережевывая оставленный батон.

– Так ить не токо коровы, ужо и мужики собралися, талдычат: мол, ежли сегодня коров на пастбище не погоним, они…

– Так и гоните! – развела руками пастушка. – Вы же сами слышали, я тут только в роли главного советчика. А я вам советую – идите и гоните стадо на травку, неужели трудно самим-то догадаться? Все надо мне решать…

Женщины покачали головами, потуже затянули узелки под подбородком и потянулись к выходу. Да они и сами все уже решили, и коровы на лугу давно, да только… Что-то неладное творится у них в деревне, а тут Филька еще при смерти промычал черт поймет чего… На всякий случай приволокли из города эту тюху, пускай теперь она беду отводит, ежли какая напасть опять приключится, не зря ведь помирающий пастух в их машину пальцем тыкал…

Любочка чувствовала в настроении явную приподнятость. Ей нравилась эта чистенькая избенка, нравился ее хозяин, не было над душой вечно ворчащей матушки, а зато была надежда на светлое, тесное знакомство с Петей. Оттого жизнь казалась удивительной, и организм сладко урчал от удовольствия где-то в солнечном сплетении. Любочка достала из чемодана свой портрет и прицепила его на самое видное место – красотой должны были восхищаться все! И поискала свой календарь. Календарь не находился – ясно было, что он легкомысленно оставлен дома. Как теперь себя вести, Любочка не знала. Последнее, что она помнила по календарю – это был День, Замученный Работой. Любовь Андреевне пришлось срочно задуматься: какой бы работой себя замучить, потому как Петя мог заявиться в любой момент. Всякое домашнее истязание дама отмела сразу же, а потому осталось только единственное – идти снова на дачный участок Васильевых и попытаться там найти хоть что-нибудь от преступника. Конечно, теперь личная жизнь Любочки совершила крутой вираж, и надо было экономить силы для устройства семейного благополучия, однако и забывать о больших деньгах не хотелось.

Напялив на себя жизнерадостный сарафан с бретельками-веревочками и взгромоздившись на каблуки, сыщица вновь побрела на дело. Идти было страшно неудобно. Она и в городе-то никогда на каблуках не летала, а тут сплошные рытвины и колдобины. Каблуки то и дело увязали в грязной жижи, подворачивались на булыжниках и прочно цеплялись за траву.

На участок к Васильевым, вероятно, так никто и не наведывался. Разве что соседка, это Любочка углядела сразу, как только добралась до клубничной грядки. Оставалось еще немного малины, поэтому дама устремилась в кусты, ломая ветки и обдирая кожу о колючки.

– Вы бы поосторожнее, – неожиданно раздался голос от калитки.

На Любовь Андреевну смотрела ухоженная женщина в легком брючном костюме лазурного цвета, с темными очками в пол-лица.

– Ради бога, поаккуратнее, – снова попросила она и, немного смущаясь, пояснила: – Вы не представляете, какие здесь у них розы. Странно, что в этом году они так и не цвели.

Любочка огляделась. Действительно, ее каблук покоился на сломанной ветке, скорее всего розы.

– Да что вы, я и не трогаю эти ваши… розы… – стала выкарабкиваться из малинника она. – Я, собственно, частный детектив. Пришла побеседовать… со свидетелями… Вот вы, к примеру, кто такая? Как имя, фамилия, место работы, оклад?

Женщина сняла очки и спокойно представилась:

– Дорофеева Полина Геннадьевна, работаю… Я – свободная художница. Если хотите, можем поговорить, но только вряд ли я чем-то смогу вам помочь… И потом… что же, мы так и будем через калитку разговаривать?

– А мне, уж извините, пригласить вас некуда. Можем на скамеечку сесть, только вы вон через ту дыру в заборе пролазьте… – радушно посоветовала Любочка, но дама не согласилась.

– Мне, знаете, как-то спокойнее на собственной территории… А тут я вроде вора какого-то… Сюда же все лезут – раньше за клубникой, теперь вот за малиной…

Любочка нервно вытерла губы грязной ладошкой.

– Хорошо, если вы приглашаете, пойдемте к вам… А вы далеко живете?

– Да нет же! Вот за этим забором. Мы соседями с Васильевыми были…

Вскоре две женщины сидели на просторной соседской веранде, заедали ароматный кофе пышными маленькими булочками, и Полина Геннадьевна рассказывала.

Дача эта досталась Полине Геннадьевне от свекра. Дед ее поставил именно в этой деревушке, потому что здесь когда-то жила его мать и в город уезжать никак не хотела. Сначала у Дорофеевых была большая дружная семья, с бабушками, дедушками, с целой кучей детишек и развеселых знакомых. На даче постоянно собирались шумные компании, веселые посиделки и любые праздники отмечались только за столом в их просторном дворе. В деньгах семейство Дорофеевых никогда не нуждалось, а после того, как муж Полины – Семен – высоко пошел в гору с прибыльным бизнесом, Дорофеевы и вовсе отвыкли считать деньги. Но потом как-то в один год все изменилось. Старики скончались, муж Полины затеял длительное строительство – дачу он видел только в форме кирпичного замка, и шумные гости стали появляться все реже. В новом роскошном особняке муж отдыхал совсем немного – погиб в автомобильной катастрофе. Все счета по наследству перешли к Полине, только радости ей это не прибавило – она вдруг поняла, что все друзья были вовсе даже не ее, а Семена, а лично к ней никто интереса и не думает проявлять. Да какой там интерес! Хоть бы кто заехал когда! Никто не заезжал, женщина томилась одиночеством и однажды вдруг поняла – надо самой искать друзей. Конечно, первыми, к кому направилась Полина, были ее соседи по даче – Васильевы. Сначала она долго ждала, пока они приедут, а потом, завидев, как проезжает знакомая машина, немного выждала, взяла блюдо с пирогом – в период кромешного одиночества она стала отменной кулинаркой – и отправилась к соседям знакомиться. Ей долго не открывали, потом к калитке выплыла неухоженная дама и хмуро буркнула: