Принц для снежной бабы - Татьяна Луганцева

– Э, может, еще передумаешь? – покосилась на босса Антонина.

– Возьми меня с собой, – повторил он, глядя на Риту.

– Я… я… – растерялась Рита.

– Подложила ты нам свинью, ничего не скажешь, – вздохнула Антонина, хмуро смотря на подругу.

– Чего? Какую свинью? Ты-то тут при чем?

– Я напоминаю тебе, что являюсь личной медсестрой Федора, об этом уже было принято решение. И мне сорвалась Германия или Америка. Эх! Но ничего! Вместе так вместе! Значит, в Украину! Тоже отдохнем по полной! Крымские вина, шашлык из чаек, пляж! Где наша не пропадала! Давно я там не была!

– Да вы и правда, что ли? Вместе? У меня уже и билет на поезд куплен, – растерялась Маргарита, у которой после пламенной речи Антонины неприятно заныло в животе.

– Все, решено! Мы полетим чартером все вместе! Большой дружной шведской семьей! Это я от Тони заразился! Но шашлык из чаек я не буду есть ни при каких условиях! – заявил Федор.

– Не зарекайся… Останешься один на необитаемом острове, не то еще есть начнешь! – нравоучительно надвинулась она на него, и кадык дернулся на его шее.

Уже в аэропорту Маргарита поняла, что все вместе они выглядят очень странно.

Шарообразная Антонина в ярком парео, словно она уже собралась на пляж. Голову ее украшала какая-то безумная соломенная шляпа с искусственными цветами и гроздью винограда. Одной виноградинки не хватало, вместо нее торчал пластмассовый штырек, словно кто-то уже откусил эту аппетитную ягодку. Дальше следовал Лев Валерьянович с каким-то безмятежным глуповатым лицом, в светлом костюме, криво застегнутом и изрядно помятом, будто его только что вытащили из багажа, и с кожаным чемоданчиком, из которого торчала туго свернутая газета. Затем сама Рита и мужчина с внешностью кинозвезды, но на костылях и с весьма бледным лицом. Люди абсолютно разные, но вылетали одной компанией. По словам Антонины – дружной и большой компанией!

– Я не очень уютно чувствую себя в самолетах, – заявила Рита почему-то только перед посадкой.

– Ну, ты даешь! Чего же раньше не сказала? Могли бы поехать и поездом! – откликнулся Федор.

– Стыдно было… ты после крушения не боишься, а я вот… – развела она руками.

– Да брось! Взлет и посадка! Туда – сюда! Никакой тряски, как на железной дороге. Спина Федора этого бы не выдержала, так что расслабься и получай удовольствие, – высказала свое мнение Антонина.

В салоне Рита все никак не могла поверить, что полет на самом деле может проходить нормально. Их не трясло, мерно гудел двигатель. Лев Валерьянович смотрел своими круглыми глазами в круглый иллюминатор, выдавая весьма загадочные фразы:

– Земля так далеко… Из космоса она совсем маленькая. Летим… как птицы…

– Наверное, даже выше, – поддержал его Федор. – Выпьете?

– Да куда ему? – возмутилась медсестра. – И так тронутый на всю голову! Извините! Еще в самолете напьется! Нет уж, пусть пьет апельсиновый сок!

– Ага. Там много очень, очень много, – заулыбался Лев Валерьянович.

– Чего много? – не поняла Антонина.

– Витамина С, – пояснил Лев Валерьянович. – Такой желтый и радостный! Очень хороший цвет, очень позитивный. Апельсин!

– Хорошо, но не стоит его ограничивать ни в чем, – понизил голос Федор, – пусть ест и пьет. Мне кажется, чем спокойнее у него нервы, тем больше шансов, что он восстановится полностью. Главное, никаких потрясений!

– Не говорите обо мне в третьем лице, это неприлично! – заявил шеф Маргариты, не поворачивая головы. – Я все слышу.

– Извините!

– И потом, я не идиот, – добавил Лев Валерьянович.

– Еще раз извините, – повторил Федор.

Очень симпатичная девушка в униформе стюардессы прикатила тележку с фруктами, легкими закусками, выпивкой и прохладительными напитками.

– Странный маршрут на этот раз, – отметила стюардесса, – мы на Украину еще не летали.

– Все бывает в первый раз, – ответил Федор. – Что тебе не нравится? Мы все по делам летим.

«Не только маршрут странный, но и компания странная», – подумала Маргарита.

– Я не вмешиваюсь в дела, извините.

– Хватит извиняться! Давайте выпьем за успех нашего мероприятия и отдых, – посмотрел на Риту Федор.

«И этот мужчина полетел со мной неизвестно куда и зачем. На костылях. Кому скажи – не поверят».

Антонина же, круто «приняв на грудь», сконцентрировалась на Льве Валерьяновиче.

– Сколько вам лет? – спросила она, осматривая его тщедушное тело, словно мясник перед разделкой туши.

– Пятьдесят пять, – ответил он, – только вот день рождения не помню.

– Да и неважно это сейчас! Каждый день у нас будет день рождения! – успокоил его Федя.

Рита видела, что он периодически меняет позу, она понимала, что у Феди сильно болит спина, но он не жаловался. Как и говорила Антонина, «не стонет и не жалуется».

– Можно курить? – посмотрел он на Риту.

– А в самолете можно? – спросила она.

– Это мой самолет.

– Кури.

– Это вредно! – посмотрел на него Лев Валерьянович.

– Я в курсе! – Федор закурил, с наслаждением затягиваясь дымом.

Антонина присоединилась к нему, с прищуром продолжала смотреть на психолога.

– Минздрав в моем лице разрешает моему пациенту. А вы, Лев Валерьянович, разрешите мне называть вас Львом? Левчиком? Львусиком? Львенком?

– Ик… Ой… Упс. Меня так никто не называл, или я не помню?

– А вы женаты? Это вы помните? Кстати, выгодно сейчас сказать, что не помните, глядишь, и приключение словите на пятую точку.

– Да! То есть нет… Нет. Так ведь, Рита? – с мольбой во взгляде обратился он к своей сотруднице.

– Насколько мне известно – нет. Вы давно в разводе, – пряча улыбку, ответила она.

– Вот! Я же помню, что что-то было! – обрадовался Лев Валерьянович, потирая влажные руки.

– Да! Вы у нас завидный холостяк! – подбодрила его Маргарита. – Я по секрету скажу, что вы весьма любвеобильны. По молодым девочкам ходок.

– Я? – удивился Лев, ощупывая свои коленки, словно ища там признаки старческого артрита, который опровергнет такие слухи о нем как о «ходоке по девочкам».

Глаза Тони превратились в две узкие щелочки:

– По молодым, говоришь? Так это как раз для меня! Я вылечиваю старых козлов от такого заболевания, как педофилия. Вы, мужчины, бедные люди, путаетесь с молодыми неопытными телочками, потому что боитесь подойти к сочной и зрелой женщине! А я не из стеснительных! Я и сама подойду! – выставила она свою огромную грудь, а Лев Валерьянович, наоборот, уменьшился в размерах.