Черный Василек. Наекаэль - Никита Воробьев

они где-то здесь, во сне. — Марна красноречиво кивнула головой в сторону двери. — Есть у них такая способность максимально ограничивать жизненные функции организма, чтобы восстановиться. Думаю, они прямо в этих стенах и полу, ждут и копят силы. — Анка в ужасе дернулась. — Не бойся, мы экранировали камень от токов энергии чистилища, а другого способа питаться у них нет. Разве что залить тут все реками крови, чтобы дать им напиться. — Марна усмехнулась. — Кстати тут еще и крайне безопасно. Туман чистилища очень боится света, но по ночам вытекает из-под стен, заполняя ров, и будь уверена, пройти через него живым невозможно. — Она прищурилась, глядя на внучку, но промолчала, что, тем не менее, не ушло от ее внимания. — Так что, если на нас нападут, мы всегда будем об этом знать. А уж двое таких магов как мы с Завулоном при поддержке бесконечного источника энергии способны на многое. Да, кстати, если старый хрен решил обзавестись замком для изучения магии чистилища, то мне он нужен был только для того, чтобы обеспечить тебе будущее. — Марна тяжело вздохнула и замолчала.

— Мне? — Анка округлила глаза. Марна немного помолчала.

— Да… — Ведьма устало протерла глаза. — примерно в твоем возрасте я заключила договор с демоном. Мне угрожала опасность, и выхода в общем-то не было. Я молилась Богу, но он не спешил помогать, а вот Ньярлатотеп был расторопнее… Я не хотела терять себя, как другие ведьмы, и оставила пространство в соглашении, но взамен демон попросил. — Марна долго собиралась с силами, шевеля челюстью. — Он сказал, что возьмет себе потомка из моего рода. Я тогда думала, что сестру, но, когда все мои родные умерли, поняла, что нет. Когда родилась твоя мать я боялась, но тоже обошлось, а вот когда на свет появилась ты, я все поняла сразу. — Марна оглядела внучку с головы до ног. — Я могу только получать магию от демона, ты другая. У тебя его кровь в жилах. — Анка поймала на себе странный взгляд, полный задумчивости, зависти, и раскаяния. — У демонов нет органов, вся сила идет от крови, понимаешь, о чем я? Они лишены фантазии, а люди власти над магией, но ты владеешь и тем, и другим. Ты можешь изменять мир так, как захочешь, перекраивать его под себя. Но я всегда думала о том, захочешь ли ты этого? Я боялась, что ты можешь испугаться, или отречься от этого сразу, как только узнаешь, чтобы потом прожить остаток дней в грязной хибаре среди муки и свиней, — она экспрессивно размахивала ладонями, — в обнимку с соседским пьяницей. Поэтому я создала это место, чтобы показать тебе, на что ты способна, и дать тебе выбрать, хочешь ты этой силы, или нет. В конце концов, если не будешь пользоваться ею, то проживешь и умрешь, как человек. Кстати, уж прости, райских кущ тебе не видать… за то может хоть будем в соседних котлах, а? — Марна горько засмеялась. — Я не надеюсь на то, что ты меня простишь, но умоляю тебя, попробуй понять. — Она склонила голову, ожидая брани и проклятий, но тут Анка подскочила к ней и крепко обняла.

— Я не все понимаю, но неужели ты все эти годы странствовала, сражалась и страдала только ради этого? — Марна закрыла глаза, чувствуя, как из них текут слезы.

— Знаешь, я никогда не жалела о том, что ушла из вашего дома 13 лет назад, но только сейчас, смотря на тебя, я понимаю, что кое-чего мне все-таки не хватало.

Так они и стояли, молча думая о своем.

— Ну что, расскажи, как там поживает моя дочь и этот деревенский торгаш. — Ворчливо сказала Марна, утирая лицо рукавом, глядя на просеявшую Анку.

Большой просторный зал шелестел множеством перешептываний. Анка настороженно обернулась: за десятками рядов столов сидели, тихонько переговариваясь, студенты, ожидающие прихода преподавателя. Как сказал с утра Микула, их ждал рассказ о чудовищах, которых можно встретить в округе, история замка и его обитателей. Что-то вроде вступления перед началом учебы. Она настороженно посмотрела на лист бумаги, перо и чернильницу, стоявшие перед ней. Им придется… писать? Еще немного напрягали слова бабушки о том, что помимо учебы ей предстоят отдельные уроки лично с ней. Обуздание своей демонической природы звучало очень заманчиво, но судя по тону, с которым Марна об этом рассказывала, дело будет не легким. И почему-то Анка была уверена в том, что поблажки любимой внучке не дадут. Еще она узнала, что в этом самом замке ровно через год Завулон и Марна организуют большой турнир волшебников со всего мира, по результатам которого победитель получит титул Архимага вместо улыбчивого дедули, какие-то награды, почетное место начальника замка и, разумеется, всеобщее уважение. Анка на секунду расплылась в улыбке, представляя, как поднимает над головой большой и дорогой приз (пока не решив, какой именно), и как потом ей все начинают хлопать и кланяться, но быстро прогнала эту мысль из головы: учеба важнее. Еще бабушка рассказала про какой-то деревенский фестиваль, на который несколько дней назад сбежали студенты, нарушив запрет на выход из замка в ночное время ради танцев и выпивки. Местонахождение деревни, имена беглецов и наказание Марна раскрывать отказалась. Анка надула щеки: «все равно узнаю», — подумала она. «Надо было думать, прежде чем говорить о таком внучке». Об этих двух новостях она, конечно же, сразу поведала своим новым друзьям, и Вэл, усмехнувшись, пообещал, что узнает все про эти танцы и расскажет ей, чтобы точно не пропустила их на будущий год, Генрик и Ребекка только головой покачали, а у Микулы глаза загорелись так, что в одном сообщнике она тут же уверилась. В общем, вчерашний день прошел удачно.

— Кхм-кхм-кхм. — Прервал размышление девушки невесть-когда появившийся преподаватель. — Давайте начнем с того, что вы все напишете на этом листе, — сказал он, демонстрируя желтовато-серый листок на вытянутой руке, — свои имена, чтобы нам было проще работать. Передавайте его по очереди.

Бумажка потихоньку стала переходить из рук в руки, медленно но верно приближаясь к их столу. Еще чуть-чуть и вот Генрик уже выводит что-то пером, дует на лист, и передает его. Анка взяла пергамент в руки. На всем пространстве красовались лишь несколько строк. Девушка оторопела поводила глазами, и обернулась к Генрику, но тот, закрыв лицо руками, уже тихонько посапывал, не подавая признаков жизни. Она медленно обернулась в другую сторону, и встретилась с таким же, как у себя, полным отчаяния взглядом Микулы. Писать они не умели.

Как оказалось потом, грамоте не был