Евангелие от змеи - Пьер Бордаж

Его бывшая часто спрашивала, как он находит их девочек, словно видела в них соперниц, боялась, как бы он не поддался соблазну инцеста —это вечное искушение было очень модной темой в последние несколько лет.

Эти подозрения в очень большой степени отравили их отношения. Только после развода она рассказала ему о том, что произошло между ней и ее отцом, когда она была еще подростком. После этого признания Марк осознал, что практически ничего не знал о женщине, разделившей с ним почти двадцать лет жизни, что они жили вдвоем, но были ужасно одиноки, как "бывшие", запертые каждый в своих табу, и не были способны ступить на тернистую дорогу, ведущую одну душу навстречу другой.

Он никогда не пытался понять, почему ее так мало волнует секс, почему она порой плачет, когда они занимаются любовью, почему проводит в ванной часы, пытаясь смыть не желающую исчезать грязь. Нет, он ни о чем не догадывался, принимая в расчет лишь собственные желания, свое чувство неудовлетворенности... Чертов пуп земли! Он предпочел коллекционировать любовниц —случайных женщин, которые давали ему то, в чем отказывала в супружеской спальне жена: пиршество плоти, обильно политой "трудовым" потом. Однажды он предложил бывшей жене обратиться к психоаналитику или пройти какую-нибудь другую терапию, но она отвергла его совет —яростно, почти с ненавистью. Марк решил, что она сознательно, с садомазохистским наслаждением замыкается в своей тайне, и практически с легким сердцем отдался отношениям с Шарлоттой.

Любовница оказалась в постели ничуть не щедрее жены. Она, конечно, не плакала, когда он на нее накидывался, но ее лицо редко утрачивало безмятежность, что большинство мужчин сочли бы унижением. Кроме того, у Шарлотты была какая-то особенно сухая, почти жесткая кожа, что исключало из их постельных схваток то, от чего Марк ловил самый большой кайф: она не потела, нигде —ни в складках живота, ни под мышками, ни в паху, так что тереться об нее сладострастно, обмениваясь любовной влагой, было попросту бессмысленно.

Психоаналитик наверняка сказал бы ему, что он бессознательно ищет материнское чрево в отношениях с любовницами.

Марк терпеть не мог этих гребаных докторов, объявляющих себя хозяевами нашего подсознания.

Пьеретта кинула в него третий снежок, потом четвертый.

Он начал уворачиваться —не только потому, что решил поиграть с девушкой, ему не нравились стекающие за шиворот ледяные струйки воды.

Она беззвучно смеялась между двумя бросками, ее черные глаза сияли радостью какой-то невероятной силы. Обреченная на одиночество, она пользовалась нежданным визитом, чтобы поиграть, развлечься. Марк гоже нагнулся, погрузил ладони чашечкой в снег, скатал снежок и кинул его в Пьеретту. Она не стала уклоняться, и он попал ей прямо в лицо. Пьеретта опрокинулась на спину, ловко поднялась, не дожидаясь его помощи, и послала ему улыбку сообщницы. Какое-то время они бегали друг за другом по двору, прятались в закоулках, кидались снегом, даже не скатывая его в снежки.

К Марку словно вернулась на мгновение чистая беззаботность, умершая в тот день, когда он переступил порог ветхого колледжа, в котором заправляли священники в черных сутанах с мрачными лицами. Марк и Пьеретта вернулись в дом, когда их одежда насквозь промокла —не только платье девушки, но и его брюки и куртка.

Мать ушла совсем недавно —огонь в очаге горел сильно и жарко.

Пьеретта встала перед огнем и начала снимать через голову платье, под которым ничего не было: ее детское бесстыдство и сверкающая белизна тела поразили Марка, он смущенно заморгал, переводя взгляд с лестницы на компьютер, потом на кухонный стол и брикеты торфа на полу. При других обстоятельствах он счел бы подобное поведение за приглашение. "Соблазненный сестрой Христа" — за такое название он заслужил бы кучу комплиментов от "банды сорока".

Обнаженная Пьеретта, неподвижно застывшая перед огнем, производила на него совсем иное впечатление, чем те женщины, что добровольно раздевались перед ним: желание заменяло им умение. Он не испытывал сейчас того жесткого желания, что направляет всю энергию мужчины в его чресла. Его переполняло душераздирающее волнение, он готов был разрыдаться от восхищения.

Лет в шесть или семь он уже испытывал подобное потрясение, когда ему показалось, что он уже не вынырнет на поверхность. Хватило одного луча солнца, ароматного дуновения, шелеста листвы, очарования тихой ночи, чтобы ощутить это медленное, плавное, смутное истаивание, нырнуть в самую сердцевину магической спирали, которая странным образом походила на его представление о смерти.

—Не обращайте внимания, она ни в чем не видит дурного.

Мать, держа в руках охапку поленьев, вошла в комнату, закрыв за собой дверь, ведущую на задний двор.

"Да уж, не то что мы, ищущие зло повсюду", —подумал Марк. Внезапно он понял, что по его лицу текут горячие слезы. Обнаженная Пьеретта, великолепная в своем бесстыдстве, смотрела на него через плечо. В ее черных глазах он прочел абсолютное, ужасающее отчаяние. Ее лицо ни на грамм не утратило своей чистоты, но в это мгновение она олицетворяла собой всю скорбь и стра- дание земного мира.

Марк спросил себя, есть ли возможность остановить поступление журнала в киоски и магазины. Конечно нет.

Маховик продолжал крутиться благодаря таким трусам, как он.

Раны Люси сочли поверхностными, и ее оставили в больнице всего на сутки. Тем не менее знаменитый профессор-гинеколог воспользовался ее кратким пребыванием на больничной койке, чтобы устроить показательный осмотр перед целым выводком студентов-медиков.

Мало того что Люси все время тошнило, так она еще чувствовала себя невероятно униженной, лежа с раскинутыми в стороны ногами перед будущими врачами, каждый из которых подходил к ней, чтобы пошуровать расширителем и сунуть нос во все ее дырки. Они смотрели на нее не как на человеческое существо, но как на живой симптом, на —так охарактеризовал пациентку сам "богдыхан от гинекологии" —"великолепную иллюстрацию повреждений, которые могут быть спровоцированы слишком грубыми, частыми или... скажем так... нетрадиционными сексуальными контактами". Он подчеркнул значимость сказанного горловым смешком, ни на секунду не задумавшись о том, что вещает в присутствии женщины, травмированной именно вследствие этих самых "грубых и нетрадиционных" контактов. А студентики тоже не преминули угодливо захихикать, словно были обязаны реагировать в точности как их наставник, дабы увеличить шансы на получение диплома.

Вся медицинская наука показалась в этот момент Люси конвейерным производством ученых мартышек.

Даже она, привыкшая выставлять напоказ свое тело в Интернете, отказывалась быть просто куском мяса для тренировки и обучения юнцов в белых халатах. В ее работе с клиентами на сайте sex-aaa-strip//cyberlive были определенная человеческая теплота и достоинство, а здесь, в этой больничной палате, где должны были бы царить сочувствие и уважение к людям, она встретила одну только холодность и презрение. "Легкие повреждения слизистой оболочки влагалища и ануса", о которых вещало гинекологическое светило, превращались в инструмент пытки, когда Люси нужно было идти в туалет.