Александр Черный. Книга I - Евгений Лисицин

на площадке, дышалось легче. На удивление.

Спустя некоторое время, нашел в себе силы, чтобы встать и оглядеться.

За спиной стояла статуя, рыгающая пламенем, а на площадке не было ничего, кроме странного каменного гроба. Ну, судя по размерам и форме.

— Здесь ничего не стоит просто так… — прошептал одобрительно самому себе и сделал первый шаг, шипя от боли.

Потом еще шаг, и еще, и шипел ровно до тех пор, пока под руками не нашлась эта самая, приоткрытая опора.

Что-то внутри меня, желало забраться туда и скрыться от чужих глаз. И этому чувству я не смог перечить.

Ввалился, больно ударившись об дно и потерял сознание.

* * *

Прохладное дуновение ветра — было первым, что я почувствовал, когда смог мыслить.

Легкое покалывание в обожженных участках тела — было вторым чувством.

Теплые руки, ласкающие грудь — третьим. На этом я и открыл глаза.

Чья-то чертовски сильная рука не дала мне подняться с постели. Зрение возвращалось постепенно, как и картинка перед глазами.

Все тот же каменный, разрушенный храм… только… какая-то другая комнатка. Глаза повернулись вправо, где была вполне себе целая, и, даже свежевыкрашенная стена, а затем влево.

Непонятной внешности из-за капюшона на голове женщина, с крестом на груди, и, собственно говоря, в мантии, нежно гладила мое оголенное тело. Не забывая трогать и проводить теплыми ладонями везде.

«Монашка… только…»

— Не по-божески это, касаться там, где нельзя, — просипел я, — Сестра, зачем вы это делаете?

Она остановилась. Медленно подняла голову, где из темноты капюшона блеснули зеленая радужка глаз, и сняла капюшон.

Ошибочка вышла…

Миловидное лицо эльфийской красавицы — никак не сочеталось с обстановкой и крестом на ее груди. Эльфы поклонялись только идолам и дереву, а никак не всевышнему отцу.

Она же, заметив мое замешательство, поправила волосы, чтобы скрыть заостренные длинные уши.

Следом вернулась боль в теле.

Увидев мое скорченное лицо, вернула руки на мою грудь, и продолжила медленно гладить ее. Вместе с этим — пришло чувство боли.

«Лекарь», — пронеслась догадка в моей голове, — «Сто лет таких не видел…»

Я старался не двигаться. Молчал. Часто дышал и получал пользу от своей немногословности. Когда процесс исцеления был окончен, эльфийка встала и было собралась уйти, как я остановил ее.

— Постой.

Застыла в проеме, но не повернулась.

— Как и где ты меня нашла? Почему помогла?

— Ари, — раздался холодный голос, и следом, дверь захлопнулась, оставив меня абсолютно голым на мягкой постели.

Я остался один-одинёшенек в полном недоумении и непонимании. Сел, огляделся по сторонам. Комната комнатой, под стать любой обители монашки. Скромный, пустой стол и стул, на котором висели мои вещи.

Только было собрался встать, чтобы одеться, как дверь вновь отворилась. Ожидая увидеть ту самую «Ари», не сразу сообразил, что голый.

Но гость был совершенно иным.

Маленький грязный карлик, с красным колпаком на голове, усами под носом и… кхм, выпирающей грудью через кожаный фартук, застыл с немым криком, с открытым ртом.

Судорожно прикрываясь и стягивая одежду со стула, сел обратно на кровать оправдываясь:

— Я здесь случайно!

Карлик выбежал и вернулся с другим карликом, но уже, очевидным, мужиком, когда я натянул на себя свое тряпье.

Грозная кувалда в его маленькой, но крепкой руке, смотрелся грозно. Благо началось все с вопросов.

Тщательно прорабатывая все, что говорю, вроде бы смог оправдаться. А вот когда сказал об Ари, усатая тетка рассвирепела.

— Знаю я эту лекарку. Потаскушка эльфийская! Вечно слоняется по храму и тряпки наши стирает!

— Где мне ее найти? — перебил ее словесный понос, — Отблагодарить, что ли…

— Негоже оборванку благодарить, — заверяла она меня, — Проклята она. Ей путь обратно в лес — заказан. Так что, даже стены покинуть не может. Сердце останавливается.

Информация была максимально странной. Как и само присутствие мое здесь.

Мужик же, устав от слов своей жены, тюкнул ее кулаком в лоб и прогнал из комнаты вон.

Мне же, погрозил кувалдой и предупредил, что если я еще раз окажусь здесь в таком виде, схватит мои яйца и этой самой кувалдой…

— Не-не-не, — я замахал руками перед собой, — Я же говорю, даже не знаю, как здесь очутился!

— Как-как, через подземелье храма, — ответил он, — Ты не первый, кто здесь, оказывается. Только они, почему-то в одежде появляются!

Вот он и ответил на мой вопрос… значит, я прошел его? А как же…

Только после окончательного рассасывания всего произошедшего, ощутил в кармане предмет. Который, очевидно, был тем самым камнем… только, как он у меня оказался?

— Я ж не специально, — ответил я, — Ари меня и раздела, видимо, чтобы ожоги вылечить.

— Она водила по телу руками, да? — с каким-то странным интересом спросил меня гном, — Чувствовал покалывание?

— Ну… — я растерялся, да. А что?

— Эльфы руками не лечат, — захохотал он, — Проверь-ка братец, бубенцы свои. Эльфы славятся своим распутством. Ману — отсосала.

Сказать, что я охренел, значит, не сказать ничего!

* * *

Дорога до гильдии промелькнула быстро. На выходе из храма меня в том же месте ждала повозка. Извозчик не задавал лишних вопросов, лишь спросил:

— Один?

Утвердительно кивнул. На что он покачал головой, и мы тронулись.

Завсегдатаи встретили меня все тем же шумом. Мельком оглядели меня, но то, что я вернулся один — проигнорировали. Продолжили свою попойку.

Виктор Васильевич же, как только я оказался у стойки и вытащил камень, начал расспрашивать.

— Где остальные? — спросил он не оборачиваясь.

— Обратились в пепел, — с небольшим промедлением ответил я.

— Где бумага?

Тут я немного растерялся, но все же, подумав, ответил:

— Сгорела вместе с эльфом. А что⁈

— Придется составлять акт погибели членов группы, и делать новый бланк, где тебе придется расписаться.

Гребанная бюрократия!

В этот момент к стойке подошел извозчик. Он и распорядитель о чем-то коротко пере шушукались и глянули на меня.

— Чего⁈ — мой вопрос показался неуместным.

— Они точно погибли?

— Вышел же я один.

— А свидетели есть⁈

Тут до меня дошло. Мне не верили. Ввиду моей маргинальной личности и вечного вранья, характеристика Александра Черного была прикрыта пеленой отрицательного образа.

Подумал, все взвесил и ответил:

— Два гнома. Точнее, грязная усатая гномиха…

— Арчи, — кивнул Виктор.

— И мужик, который оказался ее мужем… с кувалдой.

— Альберт, — сказал уже извозчик.

— Они живут в этом храме, и комната, в которой я оказался — принадлежит им. Еще была… Ари, эльфийка.

Вот тут, их глаза вылезли из орбит. Извозчик почти сразу откланялся и пошёл восвояси, а распорядитель долго время молчал, играясь скулами, словно о чем-то думал. Спустя некоторое время кивнул на дверь