Флагманы Победы - Николай Скрицкий

На Крымской конференции 4–11 февраля 1945 года в Ялте главы СССР, США и Великобритании решали широкий круг военных и политических вопросов. Первейшей задачей являлась координация действий вооруженных сил трех стран в окончательном разгроме гитлеровской Германии. Однако, так как советские войска стояли в 60 километрах от Берлина, вставали вопросы и послевоенного урегулирования. Руководители трех стран договорились о требовании безоговорочной капитуляции Германии после ее поражения, разделении страны на три зоны ответственности, причем Берлин оказывался зоной международного управления. Участники конференции провозгласили своей целью уничтожение германского нацизма и милитаризма, для чего следовало ликвидировать германские вооруженные силы и провести другие шаги по демилитаризации страны. Однако три страны заявили, что в их цели не входит уничтожение германского народа, которому только избавление от нацизма и милитаризма откроет возможность достойного существования в сообществе наций. На конференции стороны рассматривали вопросы о репарациях с Германии в качестве частичного погашения ущерба СССР и другим союзным странам антигитлеровской коалиции, о создании Организации Объединенных Наций и основных принципах ее деятельности, о Польше и Югославии.

Так как война еще не завершилась, 6 февраля главы правительств пришли к решению, что Советский Союз вступит в войну против Японии. Американский адмирал флота Э. Кинг заявил, что необходимо быстрее кончать войну в Европе против Германии и общими силами действовать против японцев. Союзники не рассчитывали на быстрое окончание войны. Когда Кузнецов на вопрос Кинга, когда окончится война, предположил, что Германия капитулирует в конце 1945 года, а Япония несколько позднее, его сочли оптимистом. Союзников обрадовало заявление советских руководителей, что через два-три месяца после завершения войны на Западе СССР вступит в войну на Востоке. Нарком ВМФ решил, что время подходящее, чтобы обратиться к союзникам с предложением получить от США по ленд-лизу боевые корабли для усиления Тихоокеанского флота. Сталин посчитал такое предложение преждевременным. Позднее он вызвал Кузнецова и спросил, готов ли тот вести разговор о кораблях. Когда главы союзных правительств требовали скорейшего открытия боевых действий на Тихом океане, Сталин и поднял вопрос о поставках кораблей. Вопрос был решен в принципе с Рузвельтом, и Кузнецову оставалось только согласовать детали с Э. Кингом. В результате Советский Союз получил более 250 единиц фрегатов, тральщиков, катеров и десантных судов, за которыми были вскоре направлены в Америку команды[117].

12 февраля Ф.Д. Рузвельт, а за ним и У. Черчилль оставили Севастополь. Н.Г. Кузнецов мог спокойнее вздохнуть, когда последний самолет и корабль союзников покинули пределы Крыма.

Вскоре после возвращения из Ялты Кузнецова вызвали в Кремль, где А.Н. Поскребышев сообщил, что 2 февраля Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение ввести в свой состав А.М. Василевского, А.И. Антонова и Н.Г. Кузнецова. Николая Герасимовича удивило, что ни прежний, ни новый начальник Генерального штаба не был членом Ставки. Для самого же наркома ВМФ почти ничего не изменилось. Он вспоминал позднее: «Как нарком, я и до этого бывал на совещаниях Ставки и Государственного Комитета Обороны, куда меня вызывали по флотским вопросам. Нередко я обращался в Ставку сам, когда добивался нужного мне решения правительства или Верховного Главнокомандования. Иногда я звонил И.В. Сталину, если обстановка требовала немедленного доклада. И, несмотря на занятость, Верховный всегда находил время выслушать меня и дать исчерпывающий ответ»[118].

Николай Герасимович оставил описание деятельности Ставки, как она виделась ему. Все основные вопросы решал сам Верховный главнокомандующий И.В. Сталин. Как правило, он не собирал на заседание всех членов Ставки. Кузнецов заметил, что постоянно на заседаниях присутствовал начальник Генерального штаба. Именно Генштаб являлся основной опорой в работе Верховного главнокомандующего. Других участников вызывали в зависимости от обсуждаемого вопроса. Среди них были представители Ставки, которых Сталин направлял на фронты в важные моменты, командующие фронтами и армиями, которым предстояло выполнять операцию или директиву. Прежде чем принять решение, Сталин тщательно выяснял обстановку у тех, кто имел к нему отношение. Кроме представителей Ставки, на фронты посылали и других ответственных работников аппарата. Не раз Верховный главнокомандующий направлял на флоты заместителей наркома ВМФ, а то и самого наркома и требовал указать, когда тот выезжает. Приглашали на заседания наряду с военными наркомов различных отраслей промышленности, директоров заводов, что устанавливало связь фронта и тыла. Государственный Комитет Обороны фактически сливался со Ставкой, образуя одно целое. Вызывая исполнителей, Сталин интересовался мнением и рядовых летчиков, танкистов, артиллеристов, от которых добивался оценки того или иного вида оружия. От каждого вызванного он требовал исчерпывающего доклада. В частности, от наркома ВМФ он ожидал подробностей о движении конвоев, о доставке в советские порты трофейных кораблей и т. д. Временами Сталин не терпел возражений, однако в большинстве случаев терпеливо выслушивал собеседника и мог согласиться с хорошо обоснованной точкой зрения. Он резко прерывал докладчика, если считал, что тот плохо знает вопрос[119].

Зимой – весной 1945 года советские войска продолжали наступление на Берлин и против группировки германских войск в Померании и Восточной Пруссии. В боевых действиях, включая взятие Берлина, участвовали моряки.

В ходе Висло-Одерской операции 12 января – 3 февраля 1945 года советские войска вышли на границу с Германией и начали форсирование Одера. Одновременно с 13 января началась Восточно-Прусская операция 2-го, 3-го Белорусских фронтов и Балтийского флота, проходившая до 25 апреля. По решению Ставки войска 2-го Белорусского фронта совершали обходной маневр на Мариенбург, а 3-му Белорусскому фронту при содействии 2-го Прибалтийского фронта и Балтийского флота следовало ударом на Кенигсберг отсечь и уничтожить по частям восточно-прусскую группировку противника. Одновременно следовало разгромить данцигско-гдынскую группировку неприятеля. 1-му и 2-му Прибалтийским фронтам предстояло блокировать курляндскую группировку противника и не допустить переброски ее войск на другие направления.

Балтийский флот после выхода из войны Финляндии получил возможность действовать подводными лодками и надводными кораблями из финских портов. Подводники делали все возможное, чтобы не допустить эвакуации неприятельских войск из блокированных с суши портов. Наибольшего успеха добился командир подводной лодки С-13 А.И. Маринеско; он 30 января недалеко от Данцига потопил лайнер «Вильгельм Густлов», на котором вывозили гитлеровцев, в том числе подготовленные команды подводников, а 9 февраля – транспорт «Генерал Штойбен»[120].