Занимательная медицина. Развитие российского врачевания - Станислав Венгловский

Между тем, едва успела завершиться эта война с Турцией, – как уже началась новая. Она длилась на протяжении 1787–1792 годов.

И снова началась осада Очакова.

На подступах к этому городу скопилось 88 человек заболевших, к ним добавилось 52 человека – уже чисто местных больных. Кроме того – среди воинов, осаждавших Очаков, началась какая-то острая желудочно-кишечная инфекция. Это заставляло врача Самойловича подумать, где разместить ему всех заболевших…

Однако и эта напряженная работа не помешала врачу Самойловичу писать свою новую книгу. В том же году у него появилась книга «Способы восстановления медико-хирургической работы в русской армии».

Между тем, едва успели завершиться приготовления к торжественной встрече императрицы, как на Кинбурнской косе снова возобновились сильнейшие военные действия. Будущий генералиссимус, а ныне действующий генерал-аншеф Александр Васильевич Суворов получил тяжелейшую рану – в грудь и руку.

Достаточно сказать, что сам Суворов, в письме к светлейшему князю Потемкину так описывает это, почти что банальное, в его глазах, происшествие: «Какие же молодцы, светлейший князь, с такими я еще никогда и не дрался. Они просто летят на холодное ружье! Нас особливо жестоко и, почти на полувыстреле, бомбами и ядрами, а паче картечами били; мне все лицо засыпало песком, и под сердцем рана картечная, хорошо еще, что две их шебеки[37] скоро пропали».

Рядовой солдат Новиков спас генерал-аншефу жизнь. А тут еще и врач подоспел… Этим врачом, разумеется, и был как раз Даниил Самойлович Самойлович.

Это была уже вторая их встреча…

Больше месяца лечил Самойлович гениального русского полководца. Суворов, в конце концов, остался им очень довольным…

За этот подвиг императрицей был пожалован талантливому полководцу орден Святого Андрея Первозванного, но и врачу пообещали достойную его лечения награду. Тогда как орден, давно ему обещанный, – орден Святого Владимира, – он так и не получил.

За вручение этого ордена теперь уже хлопотал сам полководец Суворов.

На нем он просто настаивал…

* * *

Но вот, 9 сентября 1790 года, в самом разгаре новой войны, случилось форменное несчастье. Приказом светлейшего князя Григория Александровича Потемкина – врач Даниил Самойлович Самойлович был уволен со всех своих должностей.

Многие тогда говорили, что в этом четко усматривается – чуть-чуть запоздавшая месть немца Дитриха Дрейера, тоже врача, которого доктор Самойлович уволил с его поста придворного аптекаря, как довольно неопытного, обладающего весьма сомнительной подготовкой, вдобавок к тому же – и какого-то, вечно нетрезвого.

Знать, не давала ему возможности проходить мимо шкафов с лекарствами без того, чтобы не наполнить себе всегда лишнюю чарочку…

Что же, и в это также нетрудно было поверить.

* * *

Пришлось ему снова уезжать, на этот раз – в Санкт-Петербург. Город, где находилась необходимая ему прочная научная база. Где были его старинные друзья, где был, по крайней мере, его верный друг Максимо́вич-Амбодик…

А там и настигло его форменное бедствие.

Вскоре ему пришлось усиленно просить хотя бы о какой-нибудь ничтожной пенсии, чтобы он и его семья смогли продолжить самое скудное свое существование.

Теперь у него были супруга и двое малолетних ребят.

Признаться, он успел за это время жениться, обзавестись семьей.

Женой его стала какая-то довольно вздорная мещаночка, которую привлекала слишком заманчивая возможность вступить в столь желанное ею дворянство. Кроме того, ее сильно возмущали все это неуважение к ее ученому и авторитетному мужу…

Однако все эти нужды его никого из царских придворных нисколько не задевали. Так прошло целых два года. Но и в это, исключительно тяжелое, время, он продолжал свои научные изыскания.

Однажды, доведенный до крайнего отчаяния (Амбодик в это время как раз заканчивал свою самую главную книгу по акушерству, прославившую его на весь ученый мир), отослал письмо самой императрице.

Талантливый ученый, подстрекаемый женой, вынужден был изложить свою нижайшую просьбу уже самой императрице, Екатерине II.

Вот что написал он в своем письме к ней: «Я первый основал и обустроил Витовский, ныне Богоявленский госпиталь[38], где с 1788 года по май месяц 1790 на моих руках на протяжении всего времени было 16 тысяч больных военнослужащих, обессиленных тяжелыми болезнями. Из них вылечилось 13824 и осталось на май месяц 1038 человек… Я слабый, больной, имею жену и двух малолетних детей. Прошу Вас трудоустроить меня или назначить пенсию».

Самолюбие не позволяло ему напомнить, что он ни копейки не получил из той платы, которая полагалась ему за последние девять месяцев самоотверженной воинской службы…

И все это творилось притом, что он уже являлся действительным членом Академии наук двенадцати европейских государств: Падуанской, Марсельской, Тулузской, Дижонской, Манхаймской, Краковской и многих, многих других, не менее почетных и не менее знаменитых. Что сам он, в течение целых 30 лет, усиленно предавался воинской службе…

Одним словом, он и впоследствии, после такого слезного, отчаянного письма, чувствовал себя – «аки умершим, безвременно погребенным». Однако же главное усматривает он даже не в этом. Он по-прежнему сожалеет, что одновременно с ним погребенными «безвременно окажутся и все труды его», все мысли, «вся дражайшая наука моя!»

Он по-прежнему не находил для себя успокоения…

* * *

Прощение для него наступило только в июне 1793 года.

В этом месяце, 6 числа, был подписан новый царский указ.

Платон Александрович Зубов, отставной к тому времени фаворит Екатерины II и новый генерал-губернатор всего Екатеринославского наместничества, заступился за него перед грозной императрицей. После столь неожиданной смерти всесильного Григория Александровича Потемкина, которая случилась с Потемкиным на пути из города Ясс еще 5 (16) октября 1791 года, – Даниил Самойлович был назначен главным врачом всего Екатеринославского наместничества. Резиденцией ему назначался впредь отбитый у турок город Очаков.

Во время новой вспышки эпидемии чумы врачу Даниилу Самойловичу Самойловичу удалось окончательно убедиться, в чем заключается неуловимый источник этой болезни: в контактах больных со здоровыми.