Майор Бойцов желает познакомиться - Лина Коваль

— Ну да. Где-то год назад Миха начал встречаться с девушкой, а потом уехал в командировку и неожиданно вернулся. Сын был у бабушки, квартира закрыта изнутри и соседа нет, простоял как истукан больше часа, а никто не открывает. Потом заметил объявление над дверью. Вскрытие замков круглосуточно. Вызвал их, замки сломали, а в квартире оба нашлись. И сосед, и дама сердца.

Тимур ещё раз осматривает мой лицо, снижает взгляд к груди и… отпускает мои руки.

— Ужас какой, — тут же прикрываю рот ладонью. — И что он сделал?

— Переехал, — бурчит Бойцов, поднимаясь с кровати. — И сказал, что больше никаких отношений, чтобы замки больше вскрывать не приходилось.

Снова уходит в ванную комнату, а я пытаюсь прийти в себя. Получается подслушала разговор, не разобралась, что к чему, и плохо про него думала. Ещё и накричала.

Прикрывшись одеялом, молча наблюдаю, как Тимур возвращается в спальню. В отсвете из окна его тело кажется рельефным и слишком нереальным.

— Тимур…

— Спи уже, — бурчит он недовольно и спиной ко мне укладывается. На свою половину кровати.

Обиделся…

А я смотрю на красный скотч и думаю, какая это была плохая идея. Да, и в конце концов, основное правило всех правил в том, чтобы их нарушать… Поэтому пересекаю стоп-линию и прижимаюсь к твердой спине.

— Прости, — шепчу в темноту. — Мне просто было больно…

Глава 18

Есть ощущение, что Тимур дышать перестает. Если это намек на искусственное дыхание, то он довольно толстый и несмешной.

Под моими ладонями мощное майорское тело напрягается. Его кожа теплая, мягкая и вкусно пахнет гелем для душа. А ещё запах мужика чувствую и снова вспышками нашу ночь вспоминаю.

Стыдливыми вспышками, замечу.

То, что он вытворял со мной тогда, я не позволяла ни одному мужчине. Слишком откровенно. Слишком грязно. Слишком-слишком. Это вообще девиз Бойцова. Делать всё на пять с плюсом, словно его кто-то сверху проверяет и оценивает.

Губами касаюсь крепкой шеи сзади и замираю. Даю ему время. Вернее, для себя решаю, что дарую ему эти минуты, чтобы Бойцов хоть что-то в мою сторону предпринял. А по факту понимаю — я не дарю, а прошу его принять мой дар.

А это разница. Колоссальная.

Отсчитываю десять секунд, двадцать, тридцать… шестьдесят. Сто двадцать.

Тишина.

Вдруг в голову проникает противная, уродливая мысль. Понимаю — я ведь к нему пристаю сейчас. Делаю шаг.

Первая.

Боже.

Что он обо мне подумает? Что я какая-то ненормальная? Сначала обвинила, потом шею облизывала — хороша стажерка.

Резко отдаляюсь и, завернувшись в одеяло, сваливаюсь на своё место. Украдкой пытаюсь напрягать зрачки, чтобы в полутемной комнате рассмотреть, что делает мой сосед по кровати, располосованной красным скотчем.

Еще раз думаю о том, как прижалась к нему только что. Как собака. У Ритки раньше был спаниель по кличке Рогатка. Он по утрам также шею лизал и носом влажным по лицу возился.

Фу, блин.

— Больно? — переспрашивает Тимур, чуть погодя.

Дошло, наконец?

— Больно… — повторяет. — Ты втрескалась в меня, что ли?

Всхлипываю, сжимая пальцами прохладное одеяло.

— Губу закатай, майор, — зло выговариваю.

— Щас я тебе закатаю, — Тимур зловеще произносит, разворачивается и придавливает меня сверху. По-медвежьи дышит в шею. Или по-собачьи? Я запуталась. — Добазаришь щас, мелкая. Совсем страх потеряла со старшим по званию так разговаривать.

— А в постели все равны, товарищ начальник, — вздыхаю, обвивая размашистые плечи руками. — И я не мелкая.

Внутри меня океан из эмоций, который я бережно прячу в своей рыжей планете-голове, чтобы инопланетянин с Марса ни в коем случае не догадался.

— У меня тридцать восьмой размер обуви… — гордо выговариваю. — С половиной, — для пущей важности добавляю.

— Ногастая какая, — смеется Бойцов. — Но мелкая. Всё равно мелкая.

Шлепает меня.

Вообще ведет себя как-то по-другому. Будто маску скинул. Или это я её скинула своим признанием?..

— Бой-цов, — растягиваю губы в улыбке. — Какой ты наглый!..

Тимур упирается в матрас по обе стороны от моей головы, будто бы занимает стойку для отжиманий. Сгибая руки, приближается к губам и спрашивает шепотом:

— Больше не больно, Валерия?

— Нет… — мотаю головой.

Жадно слежу за тем, как он забирает воздух в легкие и выпускает его со звуком. Что-то похожее на «пу-пу-пу». Как дядя Боря делает, когда пытается скважинный насос починить. Видимо, это что-то полицейское.

Или сугубо мужское. «Пупупукать».

— Больше не больно, — шепчу ещё раз. — Я всё поняла. Ты ничего не говорил, а я напридумывала себе всякого. Тебя обвиняла.

— Фенистилка, а баба бабой, — он высказывает свой вердикт, от которого я закатываю глаза.

Тимур прислоняется губами к моим губам и целует. А я на этот раз отдаюсь поцелую полностью, без остатка. Прохожусь языком по контуру и проникаю внутрь, сплетаюсь языками и не забываю томно дышать.

— Лера, Лер, — вздыхает Тимур тяжело и оттормаживается. Нежно целует моё обескураженное лицо, шею. Везде, куда попадает. — У меня презервативов нет. Я… не планировал этого всего.

Обхватываю свой любимый колючий подбородок и заглядываю в темные гипнотизирующие глаза.

Не планировал. Он и вправду не собирался больше со мной спать. Оттрахал и забыл. А сегодня сам не выдержал. Там в лесу.

— У меня есть… презервативы, — робко выговариваю.

Тимур нахмуривается и резко отстраняется.

— Откуда это интересно? — рычит, сильнее придавливая своим весом.

— Ай, — шиплю. — Ты тяжелый, как носорог. Слазь с меня.

Но всё бесполезно.

— Откуда у тебя презервативы, проклятая фенистилка?

— Ты будешь смеяться надо мной целую вечность, если я расскажу, — закатываю глаза.

Ладонь Бойцова проникает ко мне в трусы и прикладывается к мокрой промежности. Мастерски в трех соснах отыскивает клитор и потирает его, заставляя меня выгибаться.

— Говори, — мучает.

— Ой, да ладно… — решаюсь, накрывая его ладонь, чтобы остановился. — В общем, я перед отъездом, пока тебя на остановке ждала, вспомнила, что резинку для волос не взяла. А я без неё совсем не могу. Возвращаться домой было не вариант, а в киоске кроме презервативов подходящего ничего не оказалось, — скромно договариваю.

— То есть презервативы — подходящие? — кое-как сдерживает смех майор.

— Ну вот, я же говорила, — обижаюсь. — Смеешься надо мной.

Тимур переворачивается на спину, откидывает одеяло и тянет меня на себя. Укладываюсь сверху и позволяю снять ночную рубашку.

— Красивая фенистилка, — произносит Тимур, оглаживая возбужденные соски и проверяя грудь на тяжесть. — Ты позволишь использовать твои презервативы?

Давлю смешок, потому что он спрашивает об этом так серьезно, будто руки моей просит.

— Хорошо, — легко соглашаюсь и двигаюсь попой с его бедер чуть ниже, на ноги.

Просовываю ладошку в боксеры и сжимаю горячий, напряженный