Кардинал Ришелье - Петр Черкасов

Узнав об этих приготовлениях и получив согласие королевы-матери и маршала д'Анкра, Ришелье двинул небольшую армию под командованием де Праслена к Сент-Менеулю. Уже к концу декабря 1616 года королевские войска освободили город. Это было первое серьезное предупреждение герцогу Неверскому.

17 января 1617 г. парижский парламент зарегистрировал (т. е. придал силу закона) королевский ордонанс, гласивший, что если в течение двух недель мятежный герцог не явится с повинной к королю, то будет осужден за «оскорбление Величества»[9]. С дальнейшими уступками покончено. Власть намерена утвердить свои права.

Энергичную деятельность министерского триумвирата сразу же должным образом оценили иностранные дипломаты в Париже. Венецианский посол сообщал своему правительству: «Здесь непрерывно проводятся чрезвычайные заседания. Принято решение отказаться от мягкой и терпимой политики предыдущих королей. В случае необходимости решено прибегнуть к силе. Цель состоит в том, чтобы добиться полного повиновения. Война отныне считается единственным средством борьбы с возмутителями спокойствия. Королева-мать готова поставить на карту все. Об этом мы узнали от епископа Люсонского, который сообщил о принятом решении».

Озадаченные непривычным обращением, герцоги Неверский и Буильонский направили королю манифест с прямым требованием удалить новых министров и возвратить «барбонов». Это означало, что они намерены продолжать войну.

Тогда Ришелье составляет документ, который должен стать своеобразным обвинительным актом, политически дискредитирующим мятежников в глазах французского и европейского общественного мнения. Документ получил название «Декларация короля по поводу новых волнений в его королевстве».

Его составитель сделал акцент на разоблачении противозаконного характера действий мятежников. «Для того чтобы привлечь на свою сторону население, жаждущее покоя, — говорилось в королевской декларации, — принцы коварно провозглашают стремление к миру, в то время как Его Величество якобы желает войны… Разве стремление к миру совместимо с тем, что они делают: собирают людей на войну, используя свой авторитет, вербуют солдат, укрепляют крепости, охрана и управление которыми были им доверены Его Величеством, покушаются на города и захватывают их казну, прибегают к внешней помощи и желают введения иностранных войск в королевство, наконец, совершают всевозможные враждебные действия? Могут ли подданные стремиться к миру с оружием в руках? Это вправе делать только короли, но не их подданные».

Далее в декларации говорилось о тщетных попытках Королевского совета мирным путем договориться с мятежниками: «Что касается Его Величества, то кто осмелится утверждать, что он желает войны, после того как в течение короткого промежутка времени он заключил три договора, чтобы даровать мир своему народу и поддерживать его?» Ришелье не забыл напомнить и об огромных суммах, выплаченных королевской казной вождям мятежников ради сохранения мира, и об их неблагодарности.

Перечислив все преступления, совершенные герцогами против короля и общественного спокойствия, осудив их попытки «опустошить государство», свергнуть «законную власть» и «установить личную тиранию», Ришелье завершил обвинительный акт следующими словами: «Кто же не видит, наконец, что единственное средство, оставшееся в распоряжении Его Величества и способное прекратить непрерывные мятежи в его королевстве, — это суровое наказание тех, кто их организует, с помощью верных своих подданных…»

Последовавшие энергичные и решительные действия показали, что обещание покончить с мятежным духом не было пустыми словами.

* * *

Прежде всего Ришелье как ответственный за военное управление занялся реорганизацией армии. Надо сказать, что в тот период заботы военные занимали главное место в деятельности нового государственного секретаря, оттеснив на задний план дипломатию.

Существовавший в те годы порядок комплектования армии был крайне несовершенен и открывал самые широкие возможности для всевозможных злоупотреблений. В мирное время ядро королевской армии составляли швейцарские наемники, гвардейские подразделения, несколько старых полков и крепостные гарнизоны. Перед очередной военной кампанией король вручал офицерам, назначенным на командные посты, предписания (commissions), предоставлявшие им право комплектовать подразделения и части (роты или полки) путем вербовки солдат. При этом каждый офицер получал определенную сумму. На эти деньги командир был обязан полностью экипировать своих подчиненных и выплачивать им жалованье. Понятно, что офицеры, пользуясь отсутствием должного контроля, злоупотребляли предоставленной им самостоятельностью и обирали солдат всеми возможными способами. Если к этому добавить, что правом commissions пользовались губернаторы провинций, в том числе и мятежные принцы, то становятся очевидными все недостатки системы комплектования армии.

Ришелье пытался как-то исправить положение. Особое беспокойство у него вызывала перспектива вербовки мятежниками иностранных наемников, тем более что герцоги Неверский и Буильонский располагали для этого достаточными финансовыми возможностями. 29 декабря 1616 г. Ришелье направил послу Франции при австрийском дворе графу де Шомбергу инструкцию с указанием принять все меры для того, чтобы воспрепятствовать мятежным принцам осуществить вербовку наемников в пределах габсбургской империи. Одновременно посол получил предписание набрать 3 тысячи наемников и закупить 500 лошадей для королевской армии.

Ришелье внимательно следил за действиями мятежников, предупреждая их возможные контакты с иностранными дворами. Он обязал французских дипломатов докладывать ему обо всем, что могло бы быть использовано мятежниками в ущерб интересам короля Франции.

От своих агентов Ришелье узнал о попытках некоего шотландского дворянина, состоявшего ранее на службе у короля Франции, склонить солдат и офицеров королевской гвардии к измене в пользу герцога Неверского. Государственный секретарь приказал немедленно арестовать шотландца. Вскоре он был казнен на площади перед Лувром.

Слова Ришелье не расходились с делами. И в будущем он никогда не остановится перед крайними мерами наказания, если речь пойдет об интересах государства, олицетворяемого в его глазах королевской властью.

Государственному секретарю уже через два месяца удалось сформировать две армии и отдельный корпус. Первая армия численностью 30 тысяч человек (в том числе 10 тысяч иностранных наемников) при 40 пушках концентрировалась в Иль-де-Франс и должна была прикрывать Париж от возможного выступления герцога Неверского из Шампани. Командовал армией недавний мятежник герцог де Гиз. По расчетам дальновидного государственного секретаря, участие Гиза в военной кампании должно было символизировать полную изоляцию мятежников и одновременно окончательно рассорить вчерашних единомышленников. Конечно, Гиз мог и изменить, но Ришелье считал это маловероятным и не ошибся.