Стань моим первым - Адалин Черно

Она отвечает не сразу, но соглашается. Ощутив легкое волнение, когда телефон завибрировал я, признаться, удивился. Чувства для меня новые, непонятные. Даже жалею, что написал ей. Не стоило. Удалить бы номер и забыть. Пройти этот этап, чтобы потом не жалеть. Мы едва знакомы, а я волнуюсь, что она откажет. Серьезно, Багров? Когда ты, блть… дожил до такого. Тридцать пять лет о бабах не волновался, а тут вот… двадцатилетняя девица заставила.

Терзаться мыслями не позволяет звонок телефона. Отец. Я отвечаю не сразу, но все же беру трубку.

— Не занят? — по-деловому спрашивает папа.

— Нет. Как раз закончил мучить своих подчиненных.

— Халтурят?

— Все в порядке, пап, ты же знаешь.

— А то… я почему звоню, — переходит к делу он. — Мы с мамой собираемся сегодня к Арбатовым. Там крестница мамина вернулась из-за границы. Снежана довольная такая, носится с подарками. Может, ты приедешь? Посидим в семейном кругу.

Если честно, то все эти семейные посиделки мне давно осточертели. Я с Арбатовым имел чисто деловые отношения, а тут ехать к нему домой, сидеть, поддерживать беседу.

— Я занят вечером, папа.

— Настолько, что не можешь выделить пару часов семье?

— Мне нечего там делать.

— Как это — нечего? Купи подарок девочке, пообщаетесь. Вы оба молодые.

— Я лет на двадцать старше, если не ошибаюсь.

— На пятнадцать, — поправляет меня отец. — Не приедешь, да?

— Да. Прости, пап, но объективно, ехать на полчаса, чтобы потом обижать всех и покидать неинтересные мне посиделки, нет смысла.

— Ладно… — вздыхает отец. — Мы от тебя ей подарок передадим.

— Вот и здорово.

Я отключаюсь и откидываюсь на спинку. Пора звонить Борису и говорить, что проблема почти решена, но я почему-то вспоминаю совсем не о нем.

Кирилл

С Борисом поговорить не удается. Я набираю его, но мне отвечает секретарша, которая утверждает, что ее босс сейчас на важном совещании и не может разговаривать. Требование мне перезвонить я оставил, но время близится к восьми, а Соколов и не думает мне перезванивать.

Уговорить его на сотрудничество попросил отец. Он его давно знает и утверждает, что Соколов имеет колоссальное состояние, которое можно пустить в нужное русло. И компании прибыль, и Борису хорошо. Единственное, что раздражает — беготня и динамо. У нас огромная компания, колоссальная прибыль, а меня отчитывает один возможный инвестор. Хотя, надо заметить, отчитал он меня сегодня по теме. И если бы не он, непонятно, сколько бы мы еще потеряли денег.

Впрочем… проблема еще не решена. Я должен был набрать Арбатова, но когда позвонил отец — передумал. У них сегодня ужин, не хочу портить Ивану настроение, пускай отдыхает. Поговорим с ним завтра, предложу встречу, потому что по телефону такие вопросы не решаются.

— Долго ждешь?

В машину вихрем врывается поток прохладного воздуха, который впускает Кира, когда открывает дверцу и садится на соседнее кресло.

— Прости… я в последний момент искала свою сумочку.

Она виновато улыбается и, наклонившись ко мне, быстро чмокает в щеку. Копошится в кресле с ремнем безопасности, поправляет одежду, совершенно не замечая, какое впечатление произвел ее поступок. Меня словно пыльным мешком огрели. Сильно так, с чувством и расстановкой.

— Кирилл? — Кира толкает меня в плечо. — Я что-то не так сделала, да?

И смотрит на меня так… блть, откуда у нее такие невинные глазища? И губы эти еще.

Я отворачиваюсь, концентрируясь на дворе, из которого нам нужно выехать, потому что при одном взгляде на нее у меня в штанах становится тесно.

— Кир… — говорит уже тише и трогает меня аккуратно. Одними пальчиками, словно задеть боится. — Скажи мне, если…

— Все нормально.

Я сжимаю руль и выезжаю на дорогу, предварительно пропустив женщину на белом мерине.

Мы с Кирой сильно разные, и я, вроде бы, смирился. По крайней мере, приготовил себя к тому, что она другая. Непосредственная, веселая, улыбчивая. Лика, например, никогда бы не забралась ко мне в машину с растянутыми едва ли не до ушей и не чмокнула бы меня в щеку на радостях. Такие эмоции у нас с ней не предусматривались. Я в принципе отвык от них. В моей жизни нет места подобным нежностям, поэтому когда их сделала Кира, я растерялся.

Бросаю на нее взгляд по пути. Долго смотреть не могу, но замечаю, что она отвернулась к окну и на меня не смотрит. На светофоре поворачиваюсь к ней и трогаю за плечо. Молчит. И не поворачивается. Обиделась.

Да твою ж мать!

Откидываю голову назад, прикрываю веки и выдыхаю. Спокойно, Багров, ты сам на это подписался. Сам отправил ей смс, сам позвал с собой из ресторана. Ты знал, что она молодая и эмоциональная. И все равно позвал. И трахал, несмотря на то, что ей двадцать.

Когда загорается зеленый, я полностью успокаиваюсь и остаток пути веду машину без эмоций. Я старше, в конце концов, и должен быть адекватнее, хотя после и без того насыщенного проблемами дня, последнее, чего я хочу — устраивать разборки. Пока Кира молчит, я надеюсь, что и не придется. Доедем домой, поднимемся ко мне, закажем ужин и она отойдет. Если повезет, это произойдет гораздо раньше.

Когда заезжаем в паркинг, понимаю, что нихрена у нас спокойно не выйдет. Едва паркую машину, Кира первой отстегивает ремень безопасности и вылетает наружу. Дверью не хлопает и на том спасибо. На меня тоже не смотрит, игнорирует. Нахрена, спрашивается, мне эти качели? У меня сегодня крайне дерьмовый день, еще и водитель оставил машину. У него дела нарисовались, мне ехать пришлось самому, что я делаю крайне редко.

Я выхожу следом за ней. Иду к лифту, где она остановилась и нетерпеливо стучит носком обуви по полу. К моменту, когда я подхожу к ней, меня начинает раздражать абсолютно всё. Начиная с туго завязанного галстука на шее и заканчивая грязным полом под ногами. День не задался, и я надеялся, что его скрасит Кира. О том, что она добавит мне проблем, я как-то не подумал.

— Не дуйся, — я притягиваю ее к себе за талию.

Выдержка, спокойствие, уравновешенность. Я старше, опытнее, мне и улаживать конфликт.

— Я не дуюсь, — говорит вполне спокойно и жмется ко мне.

Может, показалось? На фоне стресса, который мне сегодня устроили на работе — не удивительно.

— Вот и хорошо.

Я подталкиваю ее к лифту, когда створки разъезжаются. Мы вместе заходим внутрь, я нажимаю на кнопку последнего этажа, а затем замечаю ее отражение в зеркале. Мимолетом, потому что она тут же прячет красные опухшие глаза.

— Это что такое? — разворачиваю ее к себе и обхватываю за подбородок, не позволяя отвернуться.