Бегущий по лабиринту. Лекарство от смерти - Джеймс Дэшнер

— Вот и отлично, — подытожил Томас. — Молчание — знак согласия. Рад, что вы со мной. А теперь — как нам побыстрее добраться по адресу?

Бренда картинно вздохнула.

— Ты про такси не слышал?

Наскоро пообедав в кафе, беглецы поймали такси. Когда Хорхе протянул водителю карточку для оплаты, Томас вновь испугался: ПОРОК может отследить перевод денег. Шепотом — чтобы водитель не услышал — он спросил об этом у Хорхе. Латинос ответил обеспокоенным взглядом.

— Тебя страшит осведомленность Галли? — догадался Томас. — То, как он узнал о нашем прилете?

Хорхе кивнул:

— Есть такое. Впрочем, если верить тому парню в синем, была утечка информации. Новость о нашем побеге дошла до «Правой руки», вот они нас и ждут. Я слышал, у них база в Денвере.

— Или все из-за Терезы, группа которой прибыла в Денвер раньше нас, — добавила Бренда.

— Твоей карточкой точно можно расплачиваться? — все еще неуверенно спросил Томас.

— Не бойся, muchacho, прорвемся. Здесь ПОРОКу за нами придется побегать. В городе довольно просто смешаться с толпой. Расслабься.

Расслабиться, говорите? Томас откинулся на спинку сиденья и стал глядеть в окно.

От потрясающего вида перехватило дыхание. Из воспоминаний о детстве Томас знал о летающих коп-машинах — автоматических вооруженных беспилотниках. Однако подобное великолепие он видел впервые: небоскребы, светящиеся рекламные голограммы, бесконечный поток людей… как можно было такое забыть?! Или же ПОРОК неким образом манипулирует сейчас зрительным нервом Томаса, заставляя видеть несуществующее?

Так, может, мир вовсе не так плох? Вон сколько народу спешит по делам, поддерживая привычный быт и жизнь в обществе. Однако чем дальше они ехали, тем больше Томас подмечал деталей. И тем больше усиливалась тревога: люди насторожены, старательно избегают друг друга — и не просто из вежливости. Почти каждый прижимает к лицу тряпку.

Стены зданий были обклеены плакатами: где-то порванными, где-то закрашенными из баллончиков, — которые предупреждали о Вспышке, сообщали меры предосторожности, напоминая о том, как опасно покидать город. Разъясняли, как вести себя при встрече с инфицированным. На некоторых изображались портреты конченых шизов, на других — некой женщины: лицо напряженное, волосы убраны назад, — а внизу девиз: «СОВЕТНИК ПЕЙДЖ ЛЮБИТ ВАС».

Советник Пейдж… Имя Томас вспомнил моментально. Бренда говорила: ей можно доверять. Томас уже повернулся к Бренде и хотел спросить, но промолчал. Лучше подождать, когда рядом не будет лишних ушей. Дальше шли те же плакаты с изображением Советника, только покрытые слоем граффити: с рогами и усиками ее было совсем не узнать.

По тротуарам чуть ли не толпами ходили патрульные: красные рубашки, на лицах металлические респираторы, в руках — пистолеты и миниатюрные приборы для проверки на вирус. Чем дальше такси уезжало от внешней стены, тем грязнее становились улицы: всюду мусор, почти на каждой стене граффити, окна выбиты, — и хотя солнце отражалось от стекол на верхних этажах, место все равно выглядело до жути темным.

Машина свернула в переулок, и Томас поразился царившей здесь пустоте. Наконец таксист притормозил у панельной двадцатиэтажки и возвратил Хорхе карточку. Приехали, пора выходить.

Едва вся компания выбралась наружу, такси умчалось прочь. Хорхе указал на ближайшее крыльцо.

— Нам туда, квартира 2792 на втором этаже.

Минхо, присвистнув, заметил:

— Тут мило.

И правда: глядя на сложенные из тускло-серого кирпича, покрытые граффити дома, Томас начал нервничать. Подниматься по лестнице совсем не хотелось. И уж тем более не хотелось заглядывать внутрь.

Бренда подтолкнула его в спину.

— Ты привел нас сюда, шагай.

Тяжело сглотнув, Томас зашел в подъезд, поднялся на второй этаж и замер перед дверью квартиры номер 2792: исцарапанная, покореженная, она словно провисела здесь на петлях тысячу лет. От выцветшей зеленой краски осталось лишь несколько хлопьев.

— Безумие, — прошептал Хорхе. — Мы спятили.

— Томас однажды выбил из Галли кланк, — фыркнул Минхо. — Выбьет и на сей раз.

— Если только Галли не притаился там с пушками.

— Может, заткнетесь? — одернул их Томас. Нервы начинали пошаливать. Не говоря больше ни слова, он постучался, и через несколько мучительно долгих секунд дверь открыли.

Перед ними стоял Галли собственной персоной. Однако перемены с его лицом произошли поразительные: жуткие шрамы, похожие на тонких белых слизней, правый глаз почти не открывается, нос — и без того крупный и неровный — заметно смещен в сторону.

— Рад видеть, — дребезжащим голосом произнес Галли. — Вы как раз к концу света.

Отступив назад, Галли приоткрыл дверь пошире.

— Проходите.

При виде его изувеченного лица Томас ощутил вину. Он не знал, что сказать или сделать, и потому заставил себя просто кивнуть и войти.

В темной комнате было чисто и пахло беконом. Мебели Томас не заметил; на широком окне висела желтая простыня, отчего создавался причудливый и страшноватый световой эффект.

— Присаживайтесь, — сказал Галли.

Томасу не терпелось узнать, как «Правая рука» проведала об их побеге и что им нужно, однако чутье подсказывало, что лучше проявить выдержку: пока придется играть по правилам хозяев.

Беглецы уселись в ряд на голом полу, и Галли — перед ними, словно судья; страшный в приглушенном свете, он смотрел на них налитым кровью, опухшим глазом.

— Минхо ты помнишь, — неловко начал Томас. Минхо и Галли коротко кивнули друг другу. — А это Бренда и Хорхе. Они работали на ПОРОК, но сейчас…

— Я знаю, кто они такие, — перебил его Галли. Голос его звучал отнюдь не безумно — скорее безжизненно. — Утырки из ПОРОКа вернули мне прошлое. Без спросу, смею добавить. — Он вперил взгляд в Минхо и полным сарказма тоном напомнил: — Ты был очень мил со мной во время последнего совета. Спасибо за все.

Томас поморщился, сжался, когда перед мысленным взором всплыла картина: Минхо хватает Галли и, швырнув на пол, сыплет угрозами.

— Тяжелый день выдался, — ответил Минхо.

Он серьезно?! По лицу не скажешь. И Минхо, похоже, вовсе не жалеет о содеянном.

— А, ну да, — произнес Галли. — Кто прошлое помянет — тому глаз вон, так?

Затем хихикнул, как бы подсказывая, что забывшему прошлое — так и оба глаза положено выколоть. Минхо, впрочем, вины явно не ощущал. В отличие от Томаса.

— Прости, Галли, за то, что я с тобой так, — глядя пареньку в глаза, произнес Томас. Лишь бы тот поверил, понял, что ПОРОК — их общий враг.

— Ах, простить тебя? Я убил Чака. Он мертв. По моей вине.