Капитуляция Японии во Второй мировой войне. За кулисами тайного заговора - Лестер Брукс

дверь в бетонный бункер на склоне холма. Сосны при входе, заливаемые лунным светом, отбрасывали глубокие тени. Люди один за другим спускались по покрытым циновками ступеням дворцового убежища, спасавшего от авианалетов. Оно уходило на пятьдесят футов в глубину холма, в ширину достигая шестидесяти футов. Пахло плесенью, и было жарко. Миновав по пути стальную дверь машинного отделения, все оказались в холле, откуда уже можно было проследовать в конференц-зал. В конце холла находилась первая стальная дверь толщиной в фут, за которой открывался небольшой коридор. В конце его была другая стальная дверь, затем сдвоенные деревянные двери вели уже в сам зал конференций.

Каждому участнику вручались три листа бумаги. На одном был полный текст Потсдамской декларации. Второй лист был озаглавлен «Предложение А», под которым было напечатано единственное условие принятия декларации, выдвинутое Того. Заголовок третьего листа был “Предложение В”. Под ним были перечислены три дополнительных условия, предложенные Анами, Умэдзу и Тоёдой.

За большим столом располагались члены «Большой шестерки»: премьер-министр Судзуки, министр иностранных дел Того, военный министр Анами, министр флота Ёнаи, начштаба армии Умэдзу, начштаба флота адмирал Тоёда. Также свои места заняли директора Бюро военных дел армии и флота генерал-лейтенант Ёсидзуми и вице-адмирал Хосина; генерал-лейтенант Икэда, начальник Управления планирования; барон Киитиро Хиранума, председатель Тайного совета, и Сакомидзу, секретарь кабинета.

Судзуки намеренно пригласил Хирануму на конференцию. Это имело стратегическое значение. Тайный совет состоял из 27 ведущих государственных деятелей, назначаемых императором. На бумаге и в теории это была значительная сила. Однако, как и в правительстве, его члены расходились по главному вопросу, поэтому престарелый адмирал по совету Сакомидзу решил ловко обойти Тайный совет, пригласив только его председателя на конференцию. Таким образом, совет технически будет участвовать в ее работе.

Армия рассматривала включение председателя Тайного совета в число участников конференции как еще одно доказательство подлого заговора. Хиранума не был обязан посещать конференции. Это известие раздражило их. Сакомидзу тщательно проработал этот пункт и обнаружил, что, оказывается, были прецеденты приглашения председателя Тайного совета, которые имели место еще пятьдесят лет назад.

Теперь все заняли свои места. Все были напряжены и мучимы жарой и неожиданно появившимися обитателями убежища — безжалостными москитами, которые приветствовали прибытие свежей плоти. Этикет Императорской конференции требовал от участников стойкости и молчания. Руки положены на колени, поза застывшая — легкая добыча для москитов. Все ждали, затаив дыхание, прибытия императора.

Глава 7. Последнее обращение

Перспективы предстоящей Императорской конференции, от которой зависели судьбы людей, были мрачны и безнадежны. Как она сама, так и помещение, где она должна была проходить, вполне походило на погреб для хранения необходимых вещей, который есть в каждом доме.

Несмотря на покрытые коврами полы, шторы и парчовые скатерти, это был заурядный бетонный бункер. Но он выполнял свою основную цель — защиту. Стены и крыша из железобетона толщиной в 21 фут перекрывал слой земли в 45 футов. Сильно ощущалась повышенная влажность, на потолке и стенах выступал конденсат.

Кроме зала для конференций, в комплекс входили телефонный коммутатор, машинное отделение для вентиляции помещения и подачи воды и отдельное помещение — гостиная для императора. Участники конференции попадали внутрь через вход со стороны сада. Император попадал в зал, спустившись по лестнице из своей библиотеки.

Одиннадцать ведущих деятелей Японии сидели теперь за двумя расположенными параллельно столами. С одной стороны от них находился небольшой стол, покрытый парчовой скатертью с золотой каймой. Рядом с ним, исполняя роль трона, стоял простой деревянный стул с деревянными же подлокотниками. Сзади него, в качестве фона, оттенявшего присутствие императора, была развернута золотая ширма с шестью створками.

Ровно в 11:55 ночи (спустя двенадцать минут после заключительного разговора с хранителем печати Кидо), император в своем военном мундире появился из-за ширмы в сопровождении генерал-лейтенанта Хасунумы, его главного адъютанта. В то время как его подданные вставали с колен и кланялись, он занял свое место, и историческая конференция началась.

Судзуки, в полной мере ощущая важность момента, попросил секретаря зачитать Потсдамскую декларацию. Затем престарелый премьер медленно поднялся и обратился к императору:

«Высший совет по руководству войной собрался сегодня для обсуждения потсдамских условий. Несмотря на то что совет не пришел ни к какому решению, были обсуждены следующие условия:

1. Сохранение императорской формы правления.

2. Самостоятельное разоружение Японии.

3. Наказание военных преступников самими японцами.

4. Частичная и ограниченная минимальным сроком оккупация Японии.

Таковы были наши предварительные условия, которые обусловливали принятие Потсдамской декларации. Министр иностранных дел выдвинул следующее предложение.

Предложение А: „Правительство принимает Потсдамскую декларацию при условии, что она не предусматривает никаких требований по изменению статуса императора, который определяют законы страны“.

Чрезвычайное заседание правительства было проведено сегодня, и были получены следующие результаты после голосования по этому вопросу:

За предложение министра иностранных дел — 6 голосов.

За предложение, предусматривающее четыре условия, — 3 голоса.

Тех, кто воздержался, но предложивших уменьшить число условий, было 5 человек».

Адмирал сделал паузу, взглянул на Того и продолжил: «Сейчас я предоставляю слово министру иностранных дел, который обоснует выдвинутое им предложение».

Влажная жара медленно превращала помещение в настоящее пекло. Того, опустив голову, поднялся и обратился напрямую к маленькому человеку за столом, покрытым парчовой скатертью.

«Для Японии одновременно унизительно и страшно принимать Потсдамскую декларацию, — сказал он, стараясь прояснить свое личное отношение к документу. — Однако сложившиеся обстоятельства заставляют нас принять их условия. Атомная бомба и участие России в войне внезапно резко изменили ситуацию и усилили позиции противника. Больше уже невозможно надеяться на переговоры в попытке добиться более выгодных для нас условий. Особенно сейчас, когда Советский Союз прибег к оружию, переговоры стали невозможными.

Ввиду этого существует опасность, что, если предлагается много условий, все они могут быть отвергнуты полностью. Я считаю, что лучше предложить одно условие, а именно — гарантировать жизнь и безопасность императорской семьи. Теперь что касается других условий. Вопрос разоружения армии следует рассматривать во время переговоров о перемирии. Я полагаю, что у нас не остается иного выхода, как только принять оккупацию Японии и необходимость суда над военными преступниками. Народ Японии выстоит и сделает все, чтобы возродиться в будущем, если императорская семья будет и дальше жить в мире. Это мое личное мнение, что теперь мы должны сосредоточиться на одном важном деле — сохранении императорской семьи».

Затем Судзуки дал слово министру флота. Ёнаи встал и, как всегда, кратко сказал: «Я полностью согласен с мнением министра иностранных дел».

Теперь пришла очередь Анами. Военный министр был в явном напряжении. Он говорил неестественно громко, его душили эмоции.