Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #4 - Вадим Валерьевич Булаев

для себя термине. Спросить начальство он не решился.

Инициативу снова перехватил Антон.

– Стало быть, некто в промежуток со второй половины девятнадцатого века и по сороковые годы прошлого века завёл нежить и скармливал ей разных людей. Поначалу – небогатых…

– Поправочка, – блеснул современным словцом Фрол Карпович. – Я не нашёл дорогих пуговиц и тканей. А ведь труп могли и раздеть перед спуском в подпол. Одёжу – перешить и на рынок, пуговицы серебряные молотком расплющить до неузнавания и закладчикам сдать. Или в кабаке пропить.

– Вам виднее, – призрак не стал возражать против вполне адекватного уточнения. – В общем, кто-то убивал поначалу соотечественников, потом на фашистов переключился. После войны успокоился. Склоняюсь к тому, что фигурант умер или завязал с подкормкой трупоедской гадости.

– Или это был не один человек, – вставил Сергей. – Могли ведь и по наследству неживой утилизатор передавать.

Совместный мозговой штурм определённо давал результаты, воодушевляя друзей. В горячке обсуждения все забыли про домовую, а сама она скромно отошла в сторонку, не желая мешать.

– Ага. Раскормили тварь до неприличия, она в спячку и впала из-за бескормицы, – развивал версию Швец. – А когда стена обвалилась от ветхости – очухалась, попала в старую отопительную сеть и по ней до бомжа добралась. Думаю, запах падали её приманил. Помнишь, – призрак посмотрел на друга, – мы шкурку собаки нашли. Ну, ту, – поспешил он разъяснить, будто напарник мог забыть недавние события, – вонючую…

Предложенное объяснение шефу понравилась, о чём свидетельствовала улыбка в зарослях его бороды.

– Почему нет? Вполне могло случиться. Они падаль чуют похлеще, чем рыба акула кровушку. И в словах про нескольких владельцев резон есть… Был предок – тать записная, а потомство нормальное произросло. Пользовались наследием по необходимости во имя победы над вражиной… Немцы мёртвые – чем не доказательство? После засыпали сверху подпол и забыли. Не надобен стал. В общем, хватит нам в прошлом копошиться. Более семидесяти годочков прошло с тех пор. За давностью лет продолжать розыски – бессмыслица полная. Кто знал правду – тот помер давно. Что ещё… Косточки, кому следует, приберут, похоронят по обычаю. После земелькой забьют ту комнатку поганую. Не ровен час – обвалится свод под кем-нибудь… За сим оставляю вас. Одеяло с мусором этим на помойку снести не забудьте.

Привлечённая голосами, в комнату, сонно потягиваясь, вошла Мурка, до этого мирно спавшая на подоконнике в кухне. Остановилась у Машиных ног, потёрлась о них, и только тогда заметила одеяло с разложенными на нём вещдоками. Насторожилась, подошла, попробовала крайнюю пуговицу лапкой. За ней – вторую.

Подцепила когтем ближайший огрызок ткани, встала на задние лапки, попробовала подкинуть добычу вверх и тут же её поймала. Зажала в зубах, прыгнула в центр разложенной экспозиции. Пока «парила» в воздухе – передумала, при приземлении лихо развернулась на сто восемьдесят градусов, пройдясь хвостом, словно метлой, по остаткам одежд. Пуговицы и лохмотья полетели в стороны.

– Я тебе сейчас… – злясь на непоседливую зверюшку, прошипела домовая и бросилась ловить вертлявую мурлыку. – Нельзя! Не тронь мертвецкое! Не суй каку в рот!

Та, предвидя неприятности, ужом проскользнула между боярином и сумкой, промчалась вдоль стены, обманным маневром заставив Машу её догонять, в очередной раз изменила вектор своего движения, ветром промчавшись мимо напарников вскочила на диван и в несколько прыжков оказалась на вершине шкафа, куда, кстати, Мурке тоже запрещалось забираться.

Очутившись на недосягаемой для девушки высоте, питомица положила похищенный лоскутик перед собой и принялась его внимательно изучать, не отвлекаясь на взвинченную погоней хозяйку.

Разъярённая неповиновением котовладелица стремглав бросилась в кухню, откуда вернулась с табуретом, веником, и с их помощью попыталась согнать обнаглевшую кошку вниз, для законной взбучки. Такого поворота мурлыка не ожидала. Перепугавшись, она забилась в самый дальний угол, не забыв, впрочем, прихватить с собой и заветный лоскуток.

Достать расхитительницу вещдоков Маше не удалось. Роста не хватило. Безрезультатно махнув пару-тройку раз веником, девушка отпустила орудие поимки, подпрыгнула, уцепилась за верхний край шкафа и без особых усилий исполнила классический «выход на две руки», широко популярный среди дворовых любителей турника.

– Сама виновата!..

Мурка, чудом пропетляв между хозяйскими ладошками и напрочь позабыв про понравившуюся тряпку, в ужасе спрыгнула вниз. Оказавшись на полу, мохнатое недоразумение с ошарашенным мявом умчалось обратно в кухню, где скрылось за холодильником, подальше от грядущей расправы.

Поле боя осталось за кицунэ. Усевшись на край, она свесила ноги, схватила вещдок и принялась им размахивать над головой, наподобие флага, барабаня розовыми пятками по дверце в такт движениям.

В полной тишине.

Осознав, что что-то пошло не по плану, победительница в верхолазной схватке посмотрела вниз, на мужскую троицу, изумлённо таращившую на неё глаза. Смутилась, чувствуя себя дурой, угодившей в крайне нелепое положение.

– Я… это… – не зная, каким образом объяснить свою спонтанную акробатику с догонялками, попробовала выкрутиться кицунэ. – Увлеклась немножко… Видели… Теперь сижу, сижу… Снимите, пожалуйста… Высоко…

Не говоря ни слова, Иванов подошёл к шкафу и помог девушке спуститься. Почувствовав твёрдую опору под ногами, та невинно похлопала глазками и с притворным смирением выдохнула, потупив взор:

– Фрол Карпович, чай будете?

– Нет. Благодарствую, – прогудел шеф, изо всех сил стараясь остаться серьёзным.

– Я всё же чайник поставлю. Если передумаете – скажите, – благонравно почти пропела Маша, положила лоскутик на край одеяла и поспешно ушла в кухню, где, сжав до боли зубы, с остервенением начала мыть руки, не жалея моющего. По локти вымыла, трижды, а потом с ненавистью достала печенье из шкафчика и принялась жевать, чтобы не разреветься от досады.

В комнате же сотрудники Департамента Управления Душами отходили от недавнего зрелища.

– Нескучно ты живёшь, Иванов… – рассудительно молвил шеф, подхихикивая. – И часто она у тебя по мебелям лазает?

– Бывает, – Сергей был хладнокровней удава. – Обычное дело. Или паутину убирает, или вон, – он ступнёй прикоснулся к одеялу, – за порядком следит.

Ожидавший, что друг начнёт нелепо защищать домохранительницу и уже предвкушающий веселье призрак расстроился. Ему хотелось посмеяться, позубоскалить на забавную тему, а тот пошёл по принципу всепризнания, чем разом сбил удовольствие.

– При мне впервые, – заметил Швец, не пряча расстройства от неудавшейся юморной перепалки, где он отводил себе роль циничного обличителя.

– Ничего. Успеешь насмотреться, – срезал Сергей напарника, раскусив его неудавшийся замысел.

– Я с вами в дом для умалишённых попаду раньше срока, – прыснул начальник. – Чисто скоморошье воинство… На чём мы остановились?

Приподнятое настроение Фрола Карповича не обмануло напарников. Оба выбросили Машкины закидоны из голов, заставив разум вернуться в деловое русло. Почуяли – сейчас начнётся карательная часть разговора. И не ошиблись.

– Вспомнил! Кости где? – ласково, медоточиво поинтересовался боярин у подчинённых.

О чьих именно костях идёт речь – уточнять не понадобилось.

– Устанавливаем, – на одном дыхании выпалил призрак, соображая, что ему рапортовать дальше.

Отобразившаяся на лице шефа вся гамма недоверия к столь обтекаемому ответу не укрылась от инспекторов. В воздухе запахло… не грозой, а расправой. Той, что сродни легендарному избиению младенцев.

– Есть намётки, – эхом вторил напарнику Иванов, невольно расправляя плечи и выпячивая грудь для лихости образа.

– Когда установите? – совсем уж приторно-сладко уточнил босс, хитро щурясь. – Или до следующей Пасхи кругами ходить будете?

– Я-а… м-нэ… э… – заблеял Антон, не в силах придумать достойный ответ.

– Три дня, – зажмурившись от собственной смелости в установлении сроков, рубанул с плеча Серёга, словно в ледяную прорубь бросился. – Должны успеть.

Внимание руководства сконцентрировалось на самозваном герое.

– Почему три? – уточнил Фрол Карпович, не меняя тона.

– Вы больше не дадите, – угрюмо признался тот, разом подрастеряв всю браваду.

– Не дам, – бодро согласился шеф, ухмыляясь в бороду. – Верно подметил.

– А намётки действительно есть. Насколько в масть – не знаю, честно говорю. Не успели отработать.

– Ты серьёзно? – слащавую приторность сменило неподдельное удивление. – Успел за ночь да день? Скажешь?

– Нет, – что-то прикинув, признался инспектор. – Рано ещё докладывать. Проверить бы надо. Если не срастётся – будем дальше искать.

Теперь на бородатой физиономии Фрола Карповича отобразилось понимание, а взгляд переместился на Швеца.

– Понял, дурень? Вот дружок твой, хоть и бабник, и ведьм почти всех перепортил, что покраше (Иванов возмущённо засопел носом в ответ на грубый, беспочвенный поклёп), а не спешит начальству очи замыливать брехнёй неправедной. Головой думает, за языком следит, – и ударил Тоху по больному. – Это тебе