Обреченное королевство - Брэндон Сандерсон

Остальные мостовики внезапно занервничали, и много пар глаз посмотрело на Шена, хотя Каладин понимал, что Шрам имеет в виду не паршмена. Если кто-нибудь из бригады предаст их, он может получить награду.

— Может быть, стоит выставить стражу, — сказал Дрехи. — Чтобы никто не побежал к Газу.

— Мы никогда ничего такого не сделаем, — сказал Каладин. — Что ты предлагаешь? Закрыться в бараке и подозрительно глядеть друг на друга? — Он помотал головой. — Нет. Никогда. Опасность вполне реальна, но мы не должны тратить энергию, подозревая друг друга. Мы будем продолжать.

Однако Шрама он, похоже, не убедил.

— Мы — Четвертый Мост, — твердо сказал Каладин. — Мы вместе глядим в лицо смерти. Мы должны доверять друг другу. Ты не можешь сражаться, думая о том, что твои товарищи могут внезапно перейти на другую сторону. — Он встретился глазами с каждым человеком, по очереди. — Я доверяю вам. Вам всем. Мы пробьемся, и пробьемся вместе.

Некоторые мостовики кивнули. Даже Шрам успокоился. Камень закончил манипуляции со стрелой и крепко привязал мешочек к древку.

Сил уселась на плечо Каладина.

— Хочешь, я понаблюдаю за остальными? Проверю, чтобы никто не сделал то, о чем говорил Шрам?

Каладин заколебался, но потом кивнул. Осторожность не помешает. Хотя он не хотел, чтобы люди даже думали об этом.

Камень прикинул вес стрелы.

— Почти невозможный выстрел, — пожаловался он. Потом гладким плавным движением наложил стрелу на тетиву, встал прямо под мост и прижал руку к щеке. Небольшой мешочек свисал с древка стрелы. Бригадники затаили дыхание.

Камень отпустил тетиву. Стрела, почти невидимая, устремилась вверх вдоль стены расщелины и со слабым треском вонзилась в дерево. Каладин затаил дыхание, но стрела не полетела назад. Она осталась висеть — вместе с драгоценными сферами, привязанными к ее древку, — около той стороны моста, где ее было легко достать.

Каладин похлопал Камня по плечу, все остальные громко зааплодировали.

Камень посмотрел на Каладина.

— Я не буду использовать лук для убийства. Ты должен это знать.

— Обещаю, — сказал Каладин. — Я возьму тебя, если ты согласишься, но не заставляю.

— Я не буду сражаться, — сказал Камень. — Не мое место. — Он посмотрел на сферы и слабо улыбнулся. — Но стрелять в мост я могу.

— Как ты научился? — спросил Каладин.

— Секрет, — твердо сказал Камень. — Возьми лук. И больше не приставай.

— Хорошо, — сказал Каладин, принимая лук. — Но не уверен, что больше не буду приставать. В будущем мне может понадобиться еще несколько выстрелов. — Он взглянул на Лоупена. — Ты действительно сможешь купить веревку не привлекая внимания?

Лоупен оперся о стену.

— Кузен никогда не подводил меня.

— Сколько же у тебя кузенов? — спросил Безухий Джакс.

— Кузенов никогда не бывает слишком много, — ответил Лоупен.

— Нам нужна эта веревка, — сказал Каладин, в голове которого уже зрел план. — Давай, Лоупен. Мы купим ее на сдачу с этих сфер.

Свет стал таким далеким. Шторм не кончится никогда. Я весь изломан, и вокруг меня одни мертвые. Я плачу о конце мира. Он победил. О, он побил нас.

Дата: Палахакев, 1173, 16 секунд до смерти. Объект: тайленский моряк.

Дрожь пульсировала в нем, и Далинар сражался верхом на Кавалере. Взмах Клинком Осколков — и пространство вокруг усеяно трупами с горящими черными глазами.

Паршенди бросались на него парами. Каждая команда атаковала с другого направления, держа его в постоянном напряжении и надеясь сбить с толку. Если бы какой-то паре удалось напасть на него в то мгновение, когда он расправлялся с другой, им удалось бы сбросить его с коня. Их топоры и палицы — если ударить ими много раз подряд — могли сокрушить Доспехи. Очень дорогая тактика — все плато вокруг Далинара было усеяно трупами, — но в бою с Носителем Осколков нет хорошей тактики.

Далинар не давал Кавалеру остановиться, нанося плоские широкие удары в обе стороны. Он находился немного впереди линии своих людей. Носителю Осколков нужно место для сражения; Клинки настолько длинные, что очень запросто задеть своего. Его почетная гвардия бросится к нему на помощь только в том случае, если он упадет или с ним что-то случится.

Дрожь вдохновляла его, давала силы. Сегодня он не испытывал слабости, тошнота не возвращалась уже несколько недель. Возможно, он зря волновался.

Он повернул Кавалера, как раз вовремя, чтобы сразиться с двумя парами паршенди, которые, тихо напевая, подобрались к нему сзади. Управляя Кавалером коленями, он умело ударил сбоку по двоим, перерезав им шеи, потом отсек руки третьему. У первых двух вспыхнули глаза, и они упали на камень. Рука третьего, все нервы которой были перерезаны, стала безжизненной и выронила оружие.

Четвертый паршенди отбежал в сторону, глядя на Далинара. Он не носил бороду, и его лицо было какое-то странное. Слишком маленькие щеки…

Женщина? с удивлением подумал Далинар. Не может быть. Или может?

Солдаты за ним разразились радостными криками — большее число паршенди откатилось назад, перегруппироваться. Далинар опустил Клинок, металл сверкал, спрены славы мерцали в воздухе вокруг него. Еще одна причина находиться впереди своих людей. Носитель Осколков не должен быть только разрушителем; он должен вдохновлять и побуждать к бою. Люди сражаются лучше, когда видят, что их светлорд поражает врага за врагом. Носители Осколков изменяют ход сражений.

На какое-то время битва прекратилась. Далинар спустился на землю. Вокруг него лежали трупы, из которых не текла кровь. Он пошел туда, где сражались его люди; там оранжево-красная кровь запятнала камень плато. По земле шныряли крэмлинги, жадно лакая жидкость; между ними вились спрены боли. Раненые паршенди лежали, глядя в воздух, с искаженными маской боли лицами; они тихо пели сами себе. Часто только шептали. И никогда не кричали, умирая.

Далинар подошел к почетной гвардии и почувствовал, что Дрожь уходит.

— Они подходят слишком близко к Кавалеру, — сказал он Телебу, передавая ему поводья. Вся шкура ришадиума была в клочьях пены. — Я не хочу рисковать им. Пускай его отведут в задние ряды.

Телеб кивнул и махнул рукой солдатам. Далинар поднял Клинок Осколков и оглядел поле боя. Паршенди перестраивались. Как всегда, образовывая команды по два человека. Каждая пара имела свое оружие, и зачастую один был чисто выбрит, а другой носил бороду с заплетенными в нее геммами. Быть может, какое-то примитивное ученичество; во всяком случае, так предполагали его ученые.

Далинар внимательно оглядел чисто выбритых, нет ли у них признаков щетины. Нет, у многих лица были округлыми, как у женщин. Может ли так быть, что все безбородые — женщины? Они были сложены как мужчины, и никаких выпуклостей на месте груди, но, с другой стороны, эти странные доспехи вполне могли маскировать все что угодно. Безбородые были на несколько пальцев ниже… и форма лица. Он еще раз внимательно оглядел их. Да, вполне возможно. Может ли пара из мужа и жены сражаться вместе? Ему это показалось странно очаровательным. Неужели, несмотря на шесть лет войны, никто не исследовал пол тех, с кем они сражаются?