Том 3. Русская поэзия - Михаил Леонович Гаспаров

Источники текста — черновой автограф, беловой автограф, авторизованная машинопись, газетная публикация и три перепечатки.

Разночтений в черновике АИ не приводит, но в беловике, машинописи и газете вместо «изодрав» стоит «изорвав» (см. [VII, 400–401]). Рифма рва — изорвав гораздо более характерна для Маяковского, чем рва — изодрав: ее и следует оставить в основном тексте, а «изодрав» считать опиской (в черновике) и порчей текста (в перепечатках).

8) «Жорес» (1925): «Готовы / потоки / слезливых фраз. // Эскорт, / колесницы — / эффект! // Ни с места! / Скажите, / кем из вас // в окне / пристрелен / Жорес?» [VI, 220]. Автографов нет; источники текста — неавторизованный список с несущественными пунктуационными разночтениями и три публикации.

Конъектура: «Жорес / пристрелен / в кафе». Как известно, Жорес был убит 31 июля 1914 года в кафе «Круассан» выстрелом с улицы через окно. Рифма эффект — Жорес у Маяковского невероятна: созвучия типа ф/р и кт/с на таких позициях у него не встречаются ни разу.

Возможная последовательность порчи текста: 1) «В кафе / пристрелен / Жорес» (перестановка, не меняющая ни ритма, ни порядка ударных гласных); 2) «В окне / пристрелен / Жорес» (более привычное слово, подходящее по смыслу и с теми же звуками к, е). Оба этапа могли быть авторскими описками при механическом переписывании.

9а) «Мистерия-буфф» (1918): «Я в воде не тону, / не горю в огне / — бунта вечного дух непреклонный. / В ваши мускулы / я / себя одеть / пришел. / Готовьте тела-колонны» [II, 211]. Автографов нет; источники текста — первое издание и пять перепечаток.

Конъектура: «Я в огне не горю, / не тону в воде». Путем простой перестановки восстанавливается обычная для Маяковского усеченная рифма воде — одеть. Можно быть уверенными, что строка была первоначально сочинена именно в таком виде. Но настаивать здесь на включении конъектуры в основной текст не приходится. Не исключена возможность, что Маяковский нарочно нарушил рифму, чтобы деавтоматизировать восприятие, а заодно избежать какофонии «в огне не». Подобным же образом в ранних своих стихах он не раз деавтоматизирует восприятие стихораздела, разбивая строки не после рифмующего слова, а немного дальше. Например, в поэтохронике «Революция» читаем: «Еще! / О, еще! / О, ярче учи, красноязыкий оратор! / Зажми и солнца / и лун лучи / мстящими пальцами тысячерукого Марата!» [I, 137]. Рифма учи к слову лучи утоплена в середине графической строки. Только после 1923 года этот прием у Маяковского почти исчезает.

9б) Отметим попутно одну рифму в стихотворении «Христофор Коломб», которая с виду может показаться такой же, как только что приведенные, но на самом деле построена гораздо тоньше и никоим образом не подлежит исправлению: «Кончай, / Христофор, / собачий век… // И кортики / воздух / во тьме секут. // — Земля! — / Горизонт / в туманной кайме. // Как я вот / в растущую Мексику…» [VII, 37]. Кажется, будто век — кайме такая же нестандартная для Маяковского рифма, как огне — одеть и др. На самом деле она здесь включена в тройной ряд созвучий, подготавливающих последнее, ключевое слово строфы: век — во тьме (секут) — кайме; именно благодаря ему и в словосочетании «во тьме секут» не ощущается отсутствие еще одного звука к, нужного для точного созвучия со словом «Мексику».

Г. Рифмы с заменой звуков. В точных рифмах согласные звуки на одинаковых позициях рифмующего созвучия могут быть только тождественными (малярия — Мария). В неточных же рифмах кроме тождества возможны еще два соотношения: пополнение (в Одессе — десять) и замена (безумий — Везувий). В целом Маяковский охотнее пользуется пополнением, чем заменой: в этом он ближе к Блоку и Ахматовой, чем, например, к Пастернаку, не говоря уже о Сельвинском[427]. Но даже когда он пользуется заменой, то не всякая замена для него одинаково возможна. Он старается производить замену лишь между такими согласными и сочетаниями согласных, которые сходны по каким-либо элементам или признакам. Например, в стихах 1923–1925 годов 85 % интервокальных замен в женских рифмах приходятся только на пять типов замены. Из 250 случаев интервокальных замен 135 случаев (больше половины!) — это рифмовка двух пучков звуков (или звука с пучком звуков), имеющих хотя бы один общий звук (венчик — человечий, воске — Боровский); 37 случаев — рифмующие звуки различаются только мягкостью/твердостью (дымы — двойным’и); 22 случая — мягкостью/твердостью при еще одном общем звуке (род вы — подв’иг); 10 случаев — только звонкостью/глухостью (трутся — Гудзон); 9 случаев — звонкостью/глухостью при еще одном общем звуке (негодяйке — Hum гедайге). Остальные типы замененных созвучий единичны, и там, где они появляются, возможны подозрения в порче текста.

10) «Газетный день» (1923): «У редактора к передовице лежит сердце. / Забудь! / Про сальдо язычишкой треплет. / У редактора — аж волос вылазит от коммерции, / лепечет редактор про „кредит и дебет“» [V, 8]. Автографов нет; источник текста — только журнальная публикация.

Рифма треплет — дебет (замена звонкости/глухости при еще одном нетождественном звуке) сомнительна, аналоги ей редки (бутылки — забулдыги, только 3 из 250 случаев интервокальной замены). Можно предполагать, что Маяковский рассчитывал на вульгарное произношение «тре/п’и/т» и написал «трепет» или «трепит», а написание «треплет» — орфографическая поправка редактора или корректора. Указать на это следует, или введя конъектуру «трепит» в текст, или оговорив ее в комментарии.

11) «Порядочный гражданин» (1925): «А хозяин / в отеле Плаза, // через рюмку / и с богом сблизясь, // закатил / в поднебесье глазки: // „Сенк ю / за хороший бизнес!“» [VII, 71]. Источники текста — черновой автограф, публикации в газете и журнале, перепечатки в сборнике и «Сочинениях».

Рифма Плаза — глазки (та же структура созвучия, что и треплет — дебет) столь же мало вероятна. Конъектуру предложил еще Н. И. Харджиев («…рифма „Плаза — глазки“, уместная только в дилетантских стихах…»[428]): следует читать не «глазки», а «глазы» (форма, заметим, после Игоря Северянина вполне возможная в поэзии). Можно не сомневаться, что сочинялась строка с расчетом именно на форму «глазы». Но настаивать на внесении этой конъектуры в основной текст нельзя: судя по текстологическому аппарату АИ, написание «глазки» имелось уже в черновом автографе. Или это описка, авторизованная потом в публикациях, или это сознательная жертва рифмой в пользу стиля: Маяковский мог решить, что северянинские ассоциации формы «глазы» в грубом стиле «Порядочного гражданина» неуместны.

12) «Письмо к любимой Молчанова» (1927): «Знаю я — / в жакетах в этих // на Петровке