На руинах Империи - Татьяна Николаевна Зубачева

распоряжаться, отдать кому угодно. Это ни к чему не обязывает ни его, ни нас. Но отказ от предложенного должен быть обоснован. Веско обоснован, Джонни. Это знак вражды. Что ты брезгуешь, считаешь его ниже себя, нечистым, что ли.

– С ума сойти, Фредди, я же работал в имениях, мне в голову не приходило.

Фредди усмехнулся.

– Многим не приходило, Джонни. У цветных костров такие дела крутятся… Но мне туда хода нет. И тебе. И вообще белым.

– Парни не увязнут?

– В чём? Они эту кашу знают. Особенно Эркин. Мне порассказали немного, чтоб я не вляпался ненароком.

– Раз ты такой знаток, то почему он ушёл и увёл Эндрю. Обиделся?

– Вряд ли. Видно, что-то своё. Хотя… посмотрим. Возьми сигарету, Джонни. Нехорошо получится. А теперь моё. Слушай внимательно. Мне надо успеть. Ты помнишь любителя гасить сигареты о человека?

– Так, – лицо Джонатан мгновенно отвердело.

– Все, во всяком случае, большинство вскрытых в заваруху сейфов помечено его монограммой. NY. Сейфы открыты, а потом имитирован взлом. И не разгром, а обыск. Похоже, как привыкли работать, так не останавливались. Ну, а старший, как положено, – Фредди усмехнулся, – расписывался. На дверце вместо отчёта.

Джонатан кивнул:

– Привычка – вторая натура. Да и безнаказанность в голову ударила. Понятно.

– Кстати, для сейфа нужно другое прикрытие. Сейф за баром все знают.

– Интересно.

– Дальше будет ещё интереснее. В частности, был взят сейф Изабеллы Кренстон. В её спальне. Очень большой, с массой ячеек и ящичков.

– Стоп, откуда информация, Фредди?

– Думай, Джонни. Но не говори вслух.

– Понял. Что ещё?

– Этот самый любитель часто бывал в имении Кренстонов, спал с Изабеллой, и на дверце её не взломанного, а открытого сейфа была выжжена сигаретой та же монограмма.

– Это точно?

Фредди ответил, сохраняя безмятежное выражение отдыхающего у костра и всем довольного ковбоя.

– Парень опознал его, когда Дон показывал им фотографию. Поэтому и вертел долго в руках.

– И ничего не сказал Дону?

– Дела белых его не касаются. Парень живёт по этому закону. Он перестал считать меня белым. Хотя, – Фредди усмехнулся, – хотя и взбрыкивает регулярно. У него хорошая память и точный язык. И дьявольски наблюдателен.

– Он был там, в имении Изабеллы?

– Да. Он был скотником и остался со скотиной ещё на месяц после капитуляции. Ушёл, когда хозяева вернулись. А когда брали сейф, его не заметили.

– Парню здорово повезло.

– Он это понимает. Ценности своей информации он не знает, но она мне была доверена, Джонни.

– Я понял, Фредди, можешь не продолжать.

– Я сказал им про Уорринг.

– Зачем?

– Если мне дают два крючка, то я обязан протянуть свой. Но теперь я могу спросить всё. И мне ответят.

– С глазу на глаз.

– А как иначе?

Джонатан усмехнулся:

– Рад, что попал в стаю? Не ждал, Фредди.

– Я тоже. Но мы отвлеклись. Три или четыре года назад в имении Кренстонов был большой сбор. Все гости были в форме. Той самой, не армейской. С тех пор парень и помнит этого любителя.

– Лихо. Но всё надо обдумать.

– Думай, Джонни. И напоследок. Шесть лет назад, где-то в конце января, одна шлюха развлекалась в постели, не сняв рождественского подарка, любимого колье. И прыгая на ней, парень нечаянно как-то нажал, и оно рассыпалось. На две цепочки, длинную и короткую, серьги и браслет. Белый металл и прозрачные камни. Спасибо, Джонни.

– За что? – с трудом выговорил Джонатан.

– Теперь я знаю, какая у меня была физиономия, когда я это услышал.

– С ума сойти, Фредди. Это ж специально так не подгадаешь.

– Угу. Ты удачлив, Джонни. Я думаю, пока хватит.

– У меня уже мозги набекрень.

– Я думаю. Я заглатывал это постепенно.

– Так театр, который они с Доном устроили…

– Прикрывал то, что они опознали фотографию.

– Второй тоже…

– Форма, Джонни. Парень только в Хаархане не успел побывать. Всё остальное он прошёл. Он рассказал немного, но мне хватило. Я никому, слышишь, Джонни, никому не пожелаю такого. И того, через что Эркин прошёл, тоже.

– Ты… гордишься их доверием, Фредди?

– Признаться, да. И мне очень не хочется, чтобы они попали… в нашу систему. Но это я могу сделать. Мне не выйти, поздно, но они не войдут туда, Джонни.

– Я понял, Фредди.

Фредди взял одну из лежащих у костра сигарет, закурил и усмехнулся:

– Ты смотри, какие сигареты у цветных по рукам гуляют. Возьми себе ещё парочку, Джонни, остальные мне и Эндрю.

– Что-то долго они у стада. Не случилось ли чего?

Фредди негромко рассмеялся.

– Если б что, нас бы позвали. Нам просто дают возможность поговорить. Пока мы говорим, они не подойдут. И незамеченным никого не подпустят.

– Даже так?!

– Проверено, Джонни. – Фредди встал и потянулся, упираясь кулаками себе в поясницу.

– Спина не болит?

– Эркин мне её наладил.

– Что?!

– То, что слышал, Джонни. И это из той же обоймы. Ну, точно. Идут, – Фредди усмехнулся. – И довольные. Не иначе опять с кем сыграли, парни, а?

– С бычками не поиграешь, – Андрей сел к костру и взял себе сигарету. Закурил.

– А Эркин где?

– Там этот, продувшийся расплачивается. Эркин ему его сотни ввалит и придёт.

– Голову он ему не проломит?

– Ну, Фредди, о черепушке до игры думать надо.

– Резонно, – кивнул Джонатан, попыхивая сигаретой. – Тебе не вваливают?

– Бывает. Если в кругу против Эркина попаду… всё. Ну, он же играет классно, – Андрей вздохнул.

– Всё, вали отсюда. Чист, – прозвучал в темноте голос Эркина, а через несколько секунд он подошёл к костру, откровенно смеясь: – Крепкий лоб у парня, все руки отбил.

Что от оставленной им кучки сигарет сиротливо лежали две последние, которые на его глазах убрал к себе в карман Фредди, он словно не заметил. Только продолжал улыбаться. Джонатан невольно с каким-то новым чувством разглядывал его. Сказанное Фредди ещё предстояло обдумать, но… нет. Джонатан понимал, что ни о чём спрашивать нельзя. Он не получит ответа и подставит Фредди, но… но хотелось столько узнать. Пустячный разговор о нагуле, травах, что приезжал русский ветеринар, смотрел соседние стада, и, пожалуй, через день будет их черёд и лучше бы хозяину при этом быть, хотя и старшие ковбои, если надо, справляются, что русские обещают пустить ещё один мост, но там уж очень капитально подорвано, что одичавшие собаки хуже волков… всё это шло своим чередом. И вдруг Джонатан поймал ответный быстрый взгляд и, невольно покраснев, отвёл глаза. Но Эркин никак не показал, что что-то заметил.

Спать улеглись тут же у костра. Андрей и Эркин по одну сторону, Фредди и Джонатан по другую. Спали, прижавшись друг