Лэшер - Энн Райс

Должен заметить, что в парижской толпе встречается множестволичностей весьма причудливого вида. Возможно, всему виной было моеразыгравшееся воображение, однако мне показалось, что все нищие, стоявшие напаперти, цыгане и калеки, горбуны и хромоногие, буквально прожигают менявзглядами. Я закрыл глаза и запел, не разжимая губ.

На следующий вечер мы, переодевшись простолюдинами,поднялись на палубу корабля, направлявшегося в Англию. Над морем висела густаяпелена тумана. Холод пробирал меня до костей. Я возвращался в неприветливуюстрану, где зимы мучительны и суровы, где солнце светит тускло и свинцовое небонизко висит над землей. Да, то была страна, полная тайн и загадок, страна, гдескрываются ужасные истины.

Четыре дня спустя мы тайно высадились на берегу Шотландии.Нам приходилось соблюдать осторожность, ибо по приказу королевы Елизаветы повсей Англии шла охота за католическими священниками, которые предавались сожжениюна костре. Мы двинулись вглубь страны и вскоре оказались в горах. Зимняя стужасковала меня, оплела по рукам и ногам, подобно паутине злобного паука. Мнеказалось, угрюмые скалистые горы встречают меня словами: «А, вот и ты,безрассудный глупец. У тебя была возможность спастись. Но ты упустил ее».

Человек из Амстердама, его загадочные намеки и обещания невыходили у меня из головы. Однако я должен был следовать своей цели. Должен былвернуться в Доннелейт и потребовать от отца открыть мне всю правду. Я более нежелал довольствоваться старыми легендами и исполнился решимости узнать, в чемпричины страха, горевшего в глазах моей матери, страха, отблески которого явстречал во взорах других людей.

ПРОДОЛЖЕНИЕ РАССКАЗА ЛЭШЕРА

Долина находилась на осадном положении. Главный въезд в неебыл перекрыт. Мы воспользовались секретной горной тропой, которая, как мнепоказалось, за истекшие два десятилетия стала еще более узкой и опасной. Пороймне представлялось, что двигаться на ощупь, продираясь сквозь непроходимыезаросли кустарника и ежеминутно рискуя сорваться вниз, — это неоправданныйриск и мы поступим разумнее, повернув назад.

Но тропа сделала неожиданный поворот — и долина, покрытаярождественским снежным покрывалом, сверкающим в лучах зимнего солнца, открыласьперед нами во всем своем великолепии.

Тысячи правоверных католиков нашли здесь укрытие. Сюда онибежали, спасаясь от религиозных войн, бушующих в соседних городах. Разумеется,по сравнению с Римом или Парижем долину по-прежнему можно было счестьмалолюдной. Но для столь уединенного, затерянного в горах места население еестало весьма значительным. У городских стен и напротив собора были сооруженыбараки для беженцев, долину покрыли наспех построенные хижины. Главный проход,как я уже сказал, был забаррикадирован. Струи дыма, испускаемые бесчисленнымикострами, устремлялись в прозрачное небо. Тут и там виднелись разноцветныепалатки, какие обычно ставят для военачальников знатного происхождения.

Солнце, клонясь к закату, бросало алые отблески на тонущие воблаках вершины гор. В соборе уже зажгли огни. Воздух, хотя и морозный, необжигал и не щипал кожу. Высокие стрельчатые окна собора, сиявшие в сгущавшихсясумерках, неодолимо притягивали взор. Воды озера переливались, ловя последниесолнечные блики. Мы видели, как вооруженные горцы ходят дозором вдоль берегов.

— Прежде всего я должен помолиться, — сказал ябрату. — Заедем в собор.

— Нет, — возразил он. — Мы должны неоткладывая прибыть в замок. Эшлер, то, что нас до сих пор не схватили и не отправилина костер, настоящее чудо. Но сегодня сочельник. Именно в эту ночь врагикатолической веры грозились ворваться в долину. И среди жителей Доннелейта естьотступники, отравленные ядом протестантства. Есть такие, кто полагает, будтоКальвин и Нокс являются пророками истины. Особенно много таких среди стариков,подверженных суевериям. Так что между защитниками долины в любую минуту можетвспыхнуть междоусобица.

— Хорошо, будь по-твоему, — кивнул яголовой. — Поехали в замок.

Однако мне мучительно хотелось войти в собор, предатьсявоспоминаниями о том далеком Рождестве, когда я впервые увидел ясли и лежавшегов них Младенца Христа, увидел топтавшихся вокруг настоящих животных, ощутилупоительный запах сена и навоза. Ах, какое чудное время — Рождественский сочельник.В этот час ясли еще пусты. Младенец Христос появится в них позже. Если бы яоказался этим вечером в соборе, я мог бы собственноручно опустить МладенцаХриста в ясли. И, несмотря на растерянность и смуту, царившие в моей душе,несмотря на холод и непроглядную тьму, я внезапно ощутил, что вернулся домой.

Замок оставался в точности таким, каким он сохранился в моихвоспоминаниях. Он по-прежнему представлял собой угрюмую и равнодушную грудукамней. Своим уродством он весьма напоминал многие крепости, возведенныесемейством Медичи, а также те, что мне довелось увидеть, проезжая черезраздираемую войнами Европу. Как только взору моему открылась эта холоднаякаменная громада, сердце сжалось от тревожных предчувствий. Въехав на подъемныймостик, я придержал коня и оглянулся назад, на темную долину и город, такоймаленький и бедный по сравнению с моим любимым Ассизи. Все вокруг внезапнопоказалось мне диким, чужим и пугающим. Что я буду делать среди этих грубыхсветлокожих людей с их хриплыми голосами и всколоченными волосами? Разве мы сними сумеем когда-нибудь понять друг друга?

Сам не знаю, что я испытывал в те минуты — приступ трусостиили тоски по утраченному счастью. Я страстно желал оказаться во Флоренции, вчасовне Санта-Мария дель Фьори, где сейчас служили торжественную мессу,насладиться ангельским пением хора. Или вернуться в Ассизи, в свой родноймонастырь, и вместе с братьями-монахами встречать паломников. За минувшиедвадцать лет то было первое Рождество, которое я проводил не в родном городе святогоФранциска!

В темноте смутные очертания города и собора выглядели ещеболее мрачными и зловещими. Казалось, лес вплотную подступил к городу и замку,словно намереваясь поглотить эти жалкие создания рук человеческих.

В какую-то секунду я заметил пару странных существ,низкорослых, как гномы. Судя по их уродливому, отталкивающему виду, то быливовсе не дети. С редким проворством они выскользнули из внутреннего дворазамка, пересекли мост и скрылись в темноте.

Но это случилось так быстро, что я никак не мог поручиться,что видел их наяву.

Я в последний раз обернулся. Несмотря ни на что, красотасобора вновь захватила меня. Исполненный готического величия, он был даже болеепрекрасен, чем церкви во Флоренции. Стрельчатые его арки, казалось, бросаливызов небесам. Его высокие окна были окнами в иной мир.

Что бы ни случилось, необходимо сохранить это чудо из чудес,подумал я, и глаза мои наполнились слезами.