«Я – АНГЕЛ!». Часть вторая: «Между Сциллой и Харибдой» - Сергей Николаевич Зеленин

Ну, нервный срыв произошёл — с каждым бывает!

Я же не железный Терминатор с силовыми кабелями вместо нервов и набором микрочипов вместо мозгов.

Сперва, вроде бы как обрадовался.

Как раз в данный момент, на финишную прямую выходит организованная мной через группу «Могучая кучка» — компания по дискредитации пролетарских писателей из «Октября». Лидер будущих «РАППовцев» — Леопольд Леонидович Авербах (Исер-Лейб Меер-Шоломович Авербах) и, один из их главных идеологов — Владимир Михайлович Киршон — оказались под следствием за фабрикацию «рабочих» биографий. Стоило только через «Гусара для особых поручений», хорошенько забашляв, дать задание одному ушлому журналюге — как выяснилось, что они оба имеют точно такое же отношение к пролетариату — как Папа Римский к открытию Антарктиды.

После массового вброса «сигналов» возмущённых трудящихся в «Рабоче-крестьянскую инспекцию» (Рабкрин) — дело получило самую широкую огласку в верхах и, её главой Валерьяном Куйбышевым — была создана специальная комиссия для расследования этих и подобных им фабрикаций.

Вдруг оказалось, что это — довольно широко распространенное явление!

А то они раньше, типа не знали — пока как шкодливого котенка — их в собственную «лужицу» носом не тыкнул…

Началась очередная «чистка» и «полетело» множество — не голов в корзину, а партбилетов на стол. У обиженных оказались достаточно могущественные покровители — слово за слово и, «подковёрная» грызня кремлёвских «бульдогов» — в самом разгаре.

Казалось бы — живи и радуйся: и, речи больше не идёт — о создании какой-нибудь «Российской ассоциации пролетарских писателей» (РАПП) и, об установление какой-либо идеологической монополии в писательской среде…

Что, в конце концов и, требовалось!

* * *

Однако, «недолго музыка играла, недолго попаданец ликовал»!

Упавшее было наземь знамя несостоявшихся рапповцев, подхватил поэт Демьян Бедный (Ефим Алексеевич Придворов). В своей небольшой по объему статье, украсившей номер журнала «Революция и культура» за прошлый месяц, он сперва очень нехорошо отозвался о Пушкине, затем «проехался» по Льву Толстому, обозвал «слащавым либералом» Тургенева, а напоследок бульдозером наехал на уже современных русских поэтов: по Есенину — якобы пробравшегося в советский лагерь, дабы «тянуть вольные песни», и по Маяковскому — «двигающего нас от коммунизма в анархическое болото».

Неудивительно, что главный идеолог советской пропаганды тех лет Н. Бухарин с удовлетворением признал в ответной статье на первой полосе «Правды»:

«Демьян Бедный — принципиально стоит на нашей позиции»!

Поддержку истинно пролетарскому поэту выразил и Карл Радек:

« Первой ласточкой будущей ассоциации авторов из пролетарской среды, через которые массы должны были приобщаться к культурной жизни…».

Как после выстрела стартового пистолета, к этим двоим, тотчас присоединились другие кремлёвские «небожители» и, процесс, что называется — «пошёл»!

Из пестрого многообразия литературных течений — который я пытался сохранить, буквально мгновенно выделилась группа писателей — по всем признакам претендующих на доминирование в литературе. Кроме самого Д. Бедного, её ядро составляли С. Родов, М. Гельфанд, Г. Лелевич, И. Вардин, А. Безыменский, Ю. Либединский, А. Селивановский, Б. Волин (И. Фрадкин), А. Зонин (Э. Бриль), Ф. Раскольников и другие. Сразу стал заметен их сплочённо-групповой стиль поведения: отслеживая литературные веяния, они действовали согласованно — поддерживали одних писателей и поэтов и, в тоже время — облыжно топя других.

Сразу же, стал заметен и стиль формирующегося литературного движения, обещающего дать сто очков форы несостоявшемуся РАППу: откровенно враждебно-пренебрежительное отношением к русской культуре как таковой.

Ну, а что вы хотите, когда из-под пера «отца-основателя» выходили вот такие пёрлы:

' Спала Россия, деревянная дура,

Тысячу лет! Тысячу лет!

Старая наша «культура»!

Ничего-то в ней ценного нет'.

А в его баснях и фельетонах, объявленных коммунистической пропагандой «…не только непревзойденными с художественной точки зрения, но и утверждающими подлинный диалектико-материалистический метод в искусстве» — ничего кроме как о непоколебимых утверждений о невежестве и ничтожестве России, вы не найдёте.

Откуда это?

Ведь, про этого конченного ублюдка не скажешь — «жид, что с него возьмёшь?», что самое обидное!

Эта мразь — истинно русских кровей и крестьянского происхождения. Конечно, возможно — его мамаша нагуляла сие чудо-юдо с проезжим мимо «юристом»…

Но колыбельные песни она ему пела свои — русские!

И если кто-то мне будет что-то нехорошее рассказывать про «жидов-комиссаров» — погубивших в революцию хрустящий французской булкой русский народ, то я отвечу им:

— Деточки! Да ни от одного еврея — таких и столько гадостей про Россию не услышишь, как от природного русака! Наши враги сильны нашей слабостью… И если вы, добровольно и с азартом — гадите дерьмом на собственную культуру и историю, то поверьте — найдётся очень много желающих вам в этом деле помочь.

Вновь формирующаяся литературная группировка — даже ещё не проведя съезда и не самозвавшись, взялась за дело очень серьёзно. Форменной обструкции подвергся Михаил Пришвин, на которого прочно навесили ярлык реакционера.

За что?

Наверное, было бы за что — вообще бы посадили, а то и расстреляли!

Последний роман Вениамина Каверина назвали чужой и враждебной книгой, мещанским брюзжанием человека находящегося не в ладах с интересами рабоче-крестьянского государства и игнорирующего классовую борьбу.

Подобной же оценки удосужился Леонид Леонов и, даже Фёдору Гладкову досталось на орехи за его «Цемент», со странной формулировкой:

«Подобные произведения вредны, так как ничего не синтезируют, а только затемняют основную линию нашего литературного развития».

О чём сказать то, хотело?

А сколько дурно пахнущей «патоки» было вылито на писателя-фантаста Артура Сталка, поэтов Марка Бернеса и Юру Шатунова…

Мама не горюй!

* * *

Прибыв в состоянии грустно-печального пессимизма в Москву, где первым делом по срочному вызову, встретился с Борисом Шпитальным. Который, если забыли — запиливал в Туле «ППШ» (пехотный пулемёт Шпитального), с чертежей пулемёта Калашникова (ПК), предоставленных ему мной.

Тот, уже производил впечатление не «Самца прилизанного», а воробья взъерошенного и растерянного. Наверное, доверившись «послезнанию» скачанного с Википедии — я был излишне высокого мнения об его «пробивных» качествах…

В знакомом уже «околокремлёвском» кабинете спрашиваю, скептически на него поглядывая:

— Наверное — произошло что-то невероятное, товарищ Шпитальный — что Вы так настойчиво и целеустремлённо, домогались нашей встречи? Давайте, попробую угадать… Случилось второе пришествие Карла Маркса? Ротшильд и Рокфеллер вступили в компартию? Иль, Гришка Зиновьев женился в четвёртый раз на дочке последнего и объявил об отмене Мировой революции?

Машет головой, отчаянно:

— Товарищ Паулс!

— Раймонд Паулс, — поправляю.

— Товарищ Раймонд Паулс! Военные требуют переделать пулемёт под матерчатую ленту и использовать колёсный станок от «Максима»… Что делать?

Охотно подсказываю:

—